прошла мимо нее, помахала рукой и скрылась в душе. – Почему ты решил зайти, Сэм? Что-то случилось?
– Журналисты разошлись, Фэйми. Папарацци больше не дежурят у тебя под окнами – я заметил, когда проезжал мимо. Могу подвезти, если тебе нужно что-то забрать или ты решишь вернуться в квартиру насовсем.
Мысль о собственной кровати и комнатах с окнами, которые нормально открываются, была заманчивой.
– Хорошо, увидимся, но не раньше чем через двадцать минут. – Она повесила трубку.
Через двадцать минут Фэйми с Софи спустились на парковку отеля и закинули сумки в багажник машины Сэма.
– Вы отдали ключи?
– Еще нет, – ответила Фэйми, – но все вещи на всякий случай забрали.
– На случай чего?
– На всякий случай.
Фэйми села вперед, Софи – за Сэмом. Обе в темных очках, а Фэйми еще и надела бейсболку. Сэм приоткрыл окно со стороны водителя.
– Что не нравится, как от нас пахнет? – спросила Софи.
Фэйми улыбнулась и спросила:
– Унюхал джин, да?
– Просачивается через каждую пору, – засмеялся Сэм. – Это запах серьезной журналистики. Во сколько у вас встреча с Хантер?
– В половине двенадцатого, в полицейском участке Хакни. Решили, что встретиться там будет безопаснее.
Машин на дороге почти не было, да еще со светофорами им везло – так что у дома Фэйми они будут минут через десять.
– Что ты собираешься им сказать? – Сэм смотрел то на Софи через зеркало заднего вида, то на Фэйми, сидевшую рядом.
– Что я знакома с Амалем, – сказала Софи, – и что я встречалась с Сетом.
Софи и Фэйми обменялись взглядами.
– А про ноутбук? Про фотографии? Это же улики. Вы знаете, что должны рассказать о них, как бы ни было стыдно.
Фэйми смотрела в окно.
– Избавь нас от лекции, Сэм. Мы сами решим, что им стоит увидеть.
Она включила радио. Новости о кандидате в президенты США, тюремном реформаторе, попавшем в тюрьму, и об окончании жары.
– Слава богу, – пробормотал Сэм.
– И слава богу, что про нас ничего не говорят, – добавила Фэйми. – Хотя еще посмотрим, что будет через пару часов…
Они проехали мимо дома Фэйми. Никого. Сэм припарковался.
– Поднимайся с нами, Сэм, я сварю кофе. Ты же не откажешься? – Она заметила, что он сомневается. – Сэм, ты можешь опоздать на работу – впервые в жизни. Ты уже написал заявление – больше нет смысла оставаться на хорошем счету. Так что выпей с нами кофе.
– Ладно, убедила. – Его плечи поникли.
Журналисты разошлись, но следы их еще были заметны – кофейные стаканчики и бумажные пакеты в переполненной урне.
Они вошли в подъезд.
– Три латте со льдом сейчас будут, – сказала Фэйми.
Она открыла дверь квартиры, подняв почту, скопившуюся в ее отсутствие: две бесплатные газеты, четыре меню доставки еды, два счета за коммунальные услуги и простой белый конверт с адресом, написанным от руки. Фэйми бросила бумаги на диван – несколько дней жары и отсутствия вентиляции требовали как можно скорее открыть как можно больше окон. Сэм и Софи устроились в гостиной, Фэйми прошла на кухню и включила кофеварку.
Появился Сэм и протянул ей конверт.
– Тебе, наверное, стоит взглянуть. Снова почтовый штемпель Ковентри.
Софи зашла вслед за ним:
– Возможно, еще один прогноз Синоптика. Любопытно. – Она заметила, что Сэм поморщился от ее энтузиазма. – Извини.
Фэйми взяла конверт. Остальные письма были напечатаны на машинке, а это было написано шариковой ручкой. Мелкий аккуратный почерк. Она посмотрела на марку:
– Отправлено вчера.
Фэйми надорвала конверт ногтем, внутри оказался листок с правилами больницы и еще один сложенный лист бумаги с тремя строками, написанными тем же аккуратным почерком. Она быстро просмотрела текст и прочитала вслух:
– «Я работаю в университетской больнице Ковентри. Молодой человек настоял на том, чтобы я отправила вам это письмо. Он сказал, что у него проблемы с женщиной. Я думаю, он говорит правду. Надеюсь, вы сможете ему помочь».
Фэйми передала записку Сэму и стала рассматривать второй листок. В правом верхнем углу был нацарапан ее адрес. Почерк другой – торопливый и неаккуратный, но ручкой писали той же.
На полях еще слова. Четкие черные буквы? По краям почерк становился менее разборчивым. Черными заглавными буквами было написано:
СЛЕДИ, ЧТОБЫ МОЯ МОГИЛА
БЫЛА В ПОРЯДКЕ
– Что за ерунда? – спросила Софи.
– Это наш парень.
– И определенно парень, – заметил Сэм. – Парень, у которого проблемы с женщиной.
Фэйми разлила кофе по кружкам.
– Он сообщает, что скоро умрет? Потому что это отчаянно грустная записка.
– Вряд ли, – ответил Сэм. – Мы же не знаем, кто он и где находится.
Софи достала телефон и поискала в интернете.
– В главной больнице Ковентри. Построена в 2006 году. – Она показала им точку на карте.
– Итак, мы знаем, что он в Ковентри, – повторила Фэйми, – знаем, что он пытается связаться с нами, и знаем, что ему приходится прибегать к таким нелепым способам отправки загадочных сообщений. Все же сохраняется шанс, что это просто какой-то псих.
– А это цитата не из очередной песни Дилана? – спросила Софи.
Фэйми достала ноутбук и напечатала текст. Она ахнула от удивления:
– Черт возьми, он снова за старое. Это не сам Дилан, но тоже песня. – Она развернула ноутбук экраном к друзьям.
– Техасский блюз, автор – Блайнд Лемон Джефферсон[18], – прочитал Сэм. Он нажал кнопку «Играть», и кухню заполнили звуки из 1928 года: скрежещущий звук гитары и вокал. – Что он хотел этим сказать?
– Прочитай слова песни, – сказала Фэйми.
Сэм пробежал глазами текст и резюмировал:
– В общем просьба об одолжении – следить за могилой автора. Такие строки: «Ты когда-нибудь слышал звон колоколов? Это значит, что еще один парень мертв и забыт. Следи, чтобы моя могила была в порядке».
На кухне стало тихо.
– Грустная песня, – сказала Софи. – Похоже, он сдался.
– Но почему он решил нам об этом рассказать? – спросила Фэйми. – Зачем сообщать незнакомым людям, что ты собираешься умереть или сдаться?
– А может, здесь скрывается какая-то другая история? – предположила Софи. – Кто такой Блайнд Лемон Джефферсон?
Сэм начал поиски. Фэйми снова разглядывала лист с правилами.
– А в «Телеграф» ничего нового? Кто-нибудь проверял?
– Я смотрел – ничего. Иначе, очевидно, я бы вам рассказал, – ответил Сэм, просматривая сайты, посвященные истории музыки.
– Мы никогда раньше не пытались понять ход его мысли, – сказала Фэйми. – Один взгляд, минута поиска в интернете, и все понятно. А вдруг мы что-то упускаем?
– Давай послушаем песню еще раз, – сказал Сэм.
Фэйми запустила видео. На экране появился молодой зажмурившийся афроамериканец в очах и с гитарой.
– Он слепой. Мы слепые, – предположил Сэм. – Он