ему на колени. Металлические столовые приборы, соль и перец в бумажных пакетиках, зубочистка, четверть лимона. Студент на миг замер.
– Простите, – крикнул он вслед медсестре, которая вернулась в палату. – Прошу прощения, – повторил он, – я не хочу надоедать и уверен, что вы заняты, но можно мне еще лимона?
Она удивилась.
– Без проблем, подождите минутку.
Женщина выскользнула из комнаты, и он услышал, как поднимаются и опускаются металлические крышки, после чего она вернулась еще с двумя четвертинками.
– Вот. Большинство их не ест. Вам обе дольки?
Он благодарно улыбнулся.
– Я слышал, что они полезны, – сказал он. – Витамин С и все такое. Спасибо… Эм… – Он попытался произнести вслух ее имея.
Медсестра рассмеялась:
– Читается «Джон Джи». – Студен наконец-то сумел произнести правильно, и она улыбнулась. – Ваша подруга только что приходила? – кивнула она на дверь.
Он пожал плечами:
– Да, типа того.
– Она много кричит.
– Да, извините. – Он согласно кивнул. – Она немного на взводе.
Джонджи собиралась уйти, но замешкалась, словно выбирала между двумя мыслями.
– Она плохо к тебе относится? – она все-таки решилась на вопрос. – Студент отрицательно покачал головой. Но она смотрела на него с недоверием. – Что ж, ладно, – сказала она и вышла.
Четверг. Три часа дня. Он должен хотя бы попытаться что-то предпринять.
Студент переставил поднос на край кровати и спустил ноги на пол. Он запахнул больничный халат, проклиная отсутствие одежды. Закрыв дверь в комнату, выпил воду из стакана, насухо вытер его простыней и выжал в него каждую четвертинку лимона – всего несколько миллиметров сока. Он был уверен, что этого будет недостаточно – хватит всего на несколько слов и маленькими буквами. Но нужно попробовать.
Он убрал с подноса тарелку, крышку и столовые приборы, оставив только стакан и зубочистку. На прикроватной тумбочке нашлось два листа с больничными правилами. Он взял листок и положил его на поднос. Студент встал на колени на койке, обмакнул красную пластиковую зубочистку в лимонный сок, медленно покрутил ее между пальцами и постучал кончиком по краю стакана. Он написал одну букву, снова окунул зубочистку в сок и написал следующую. Буквы некоторое время блестели на листе, а потом исчезали.
Лидер постоянно произносил речи. Он любил вспоминать свой революционный героизм в Турции, Сирии и где-то там еще. Он твердил им, что старые методы могут быть лучшими. За интернетом следят службы безопасности, компьютеры изначально уязвимы, а позволить себе программы для шифрования они не могут, так что придется довериться бумаге. И оставаться в тени. Ни веб-сайта, ни электронной почты, ни блогов. Бумажные письма, печатные машинки и невидимые чернила позволят сохранить все в тайне. И это сработало.
По словам лидера, популярность невидимым чернилам вернули русские. Последние десять лет они использовали бумагу, пропитанную химикатами, для передачи секретных сообщений под прикрытием обычных писем. Метод, которым воспользовался студент, был более примитивным. Он снова окунул зубочистку в сок и нацарапал еще несколько букв – настолько маленьких, насколько это вообще возможно. Они блестели и исчезали, поглощенные бумагой. Он не был уверен, что хоть что-то можно будет прочесть.
Он уже почти закончил, когда дверь открылась. Вздрогнув, он схватил тарелку с едой и поставил ее на поднос поверх листа. Подкатила тошнота.
– Я вижу твою задницу. Хотя не хотела бы. – Женщина швырнула ему одежду. – Что ты делаешь?
– Стараюсь справиться с тошнотой, – ответил студент, сердце его бешено колотилось.
Неправильный ответ. Она схватила поднос.
– Ты ел их еду? Ты вообще соображаешь? Тебя отравили! Или ты уже об этом забыл? Кто знает, что могли подсунуть в эту еду.
Раздался грохот – женщина бросила поднос на пол у двери.
Он покачал головой.
– Это просто от запаха. Я ничего не ел. – Покраснев, он посмотрел на женщину, потом на поднос: тарелка все еще закрывала лист бумаги, пустой стакан лежал на боку. Он скользнул обратно в постель.
Женщина расхаживала по палате.
– Не могу поверить, что ты вообще думал что-то здесь съесть!
Студент закрыл глаза. Жаль, что Джонджи не вернулась.
– Но я же пил их лекарства, – заметил он. – Если бы они хотели избавиться от меня, они бы уже сделали это.
Женщина, явно обеспокоенная, продолжала ходить кругами.
– Тебе нужно одеться.
– Меня еще не выписали.
– Он хочет, чтобы ты ушел отсюда. Значит, ты выписан.
– Он меня выписывает?
– Да.
– Почему такая спешка? Токсикологический анализ еще не готов.
Она остановилась у его кровати.
– Мы знаем, что произошло. Тебя отравили. И ты скомпрометирован. Нам нужно вытащить тебя. Одевайся.
Он посмотрел на одежду: джинсы, рубашка и обувь.
– Где ты их достала?
– Их хозяин умер.
– Ты их украла? У мертвеца?
Она неловко устроилась в ногах кровати. Лицо ее было спокойным, но голос срывался.
– Тебе нужно одеться. Ты должен быть готовым. И неважно, откуда взялась одежда.
Он взял в руки джинсы и рубашку – скорее всего, будут велики, но не критично.
– А нижнее белье? Носки?
Женщина покачала головой:
– Обойдешься. Одевайся.
Он решил попробовать в последний раз:
– Вам лучше оставить меня здесь. Я говорил об этом лидеру. Если я скомпрометирован, то все испорчу. Со мной все будет в порядке.
Женщина встала с койки.
– Да, ты скомпрометирован. Нет, ты здесь не останешься. Это небезопасно. – Она взглянула на одежду. – Я выйду наружу, если вдруг у тебя приступ стеснительности.
Он кивнул, и она ушла, захлопнув за собой дверь. Но стоило ему встать из постели, дверь снова открылась и из-за нее донесся голос женщины:
– Пришла медсестра, чтобы собрать ядовитое дерьмо, которое они тебе принесли. Ты как, уже в приличном виде?
Его сердце заколотилось.
– Да, пусть заходит.
Появилась Джонджи с каменным лицом.
У него есть максимум тридцать секунд: медсестра наклонилась за подносом, но он успел вытащить листок из-под тарелки. Приложив палец к губам, он достал из ее нагрудного кармана ручку, яростно что-то нацарапал на листке и протянул, быстро прошептав:
– У меня с ней большие проблемы. Она плохой человек. Отправьте это по адресу, который я здесь написал. Пожалуйста. Пожалуйста, – он сунул листок обратно под тарелку.
Медсестра замерла с подносом в руках. Пораженная. Испуганная.
Он положил свои руки на ее.
– Пожалуйста, Джонджи. Последняя надежда.
Она кивнула и вышла из палаты.
35
16:35
Таксист высадил лидера в двух кварталах от дома номер 26 по Боксер-стрит. Он заплатил наличными и ничего не сказал водителю. Чаевых он тоже не оставлял. До дома было идти всего три минуты – он замер на крыльце. Вечер был жарким, на улице, как и в доме,