Читать интересную книгу Финляндия в противостоянии Советскому Союзу. Воспоминания военно-морского атташе Франции в Хельсинки и Москве - Мариус Пельтье

хотела оставить себе, но было очевидно, что финны, несмотря на всю их подготовленность к дискуссиям, никогда не одержат в них верх. Не больше они преуспели и в удовлетворении своих требований об освобождении финских граждан, под различными предлогами арестованных советской стороной в приграничной зоне.

Кстати, статья договора, регулировавшая вопрос передачи предприятий, требовала, чтобы на уступленных территориях все они оставались в прежнем виде, что вызвало сильное противоречие между двумя концепциями собственности. Советская Конституция объявляет средства производства и землю общенародной, то есть государственной, собственностью; советская делегация требовала исходить из этого принципа. Но финляндская система основана на принципе частной собственности, и важнейшее оборудование было эвакуировано. Молотов потребовал его реституции; последовали протесты, наконец, мировое соглашение.

Другие споры возникли по поводу права рыбной ловли в Саймском канале, возле Выборга; трудности на Ханко, о чем писала в июне в резкой статье «Правда».

Молотов возмущался авторами некоторых антирусских рассказов и мемуаров, а также усилением репрессий в отношении коммунистов и проволочками в строительстве железной дороги из Саллы; также он обличал проявления реваншистского духа.

Финнам всякий раз казалось, что они наталкиваются на стену враждебности, и роль Паасикиви, назначенного послом в Москву, была крайне деликатной. Взаимное недовольство с особой силой проявилось в одном довольно смешном случае, прежде чем разлиться вширь.

Новый посол СССР в Финляндии, Зотов, прибыл в Хельсинки 19 мая; это был день памяти погибших на войне, и поэтому флаги были приспущены. Зотов, вообразив, что это сделано из-за его приезда, заявил гневный протест; с огромным трудом удалось заставить его услышать голос рассудка. Атмосфера была напряженной с самого начала. Напряжение возросло после учреждения, опять же в мае, Общества советско-финской дружбы (сокращенно СНС[39]) под руководством коммуниста; советское посольство открыто выразило свою позицию. Разумеется, незамедлительно последовала реакция, инспирируемая Таннером, недоверие и полицейская слежка.

В это же время в «братской семье советских народов» появилась новая союзная республика: Карело-Финская Советская Социалистическая; возглавил ее Куусинен. Горечь в Финляндии была велика, тем более что радиостанция Петрозаводска, столицы новой республики, стала центром пропаганды, заставлявшей опасаться попытки территориальной экспансии в будущем. Как раз в это время, в июне 1940 года, произошла оккупация Красной армией Прибалтийских стран: Литвы, Латвии и Эстонии, обвиненных, более или менее безосновательно, в антисоветской деятельности; в июле они были присоединены к СССР; точно так же были оккупированы Бессарабия и Северная Буковина. Возникал вопрос: оставят ли в покое Финляндию?

14 июня неопознанным истребителем был сбит финский почтовый самолет, перевозивший дипломатическую почту между Таллином и Хельсинки; утверждают, будто «вализа» могла быть перехвачена советской подводной лодкой, очень кстати оказавшейся поблизости: много волнений, но никаких последствий.

Всеми способами, во всех сферах Москва старалась поставить Хельсинки в щекотливое положение, и посол Зотов усердно раздувал малейшие инциденты. При этом он с удовольствием пользовался помощью Общества советско-финской дружбы (СНС), ведшего активную прокоммунистическую пропаганду, противопоставляя финляндские экономические трудности советскому процветанию: прием известный, используемый по сей день, возбуждающий недовольных или плохо информированных граждан. Очевидно, что финское правительство реагировало по принципу: со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Молотов выражал недовольство Паасикиви, изливая гнев на Таннера, которого обвинял в противодействии нормализации и дружбе между двумя странами, и требуя оставить СНС в покое. Зотов, не делая из этого никакой тайны, посетил Общество, после чего, довольный, отправился в Ханко. Ободренное СНС организовало крупную демонстрацию. Ее под каким-то юридическим предлогом запретили, вследствие чего начались многодневные стычки с полицией, особенно яростные в Турку. Последовала реакция Молотова, чья вражда с Таннером, похоже, перешла в личную. Все были сильно встревожены, но у Таннера хватило здравого смысла уйти в отставку, чтобы вновь возглавить фирму «Эланто». Странно, но после этого Молотов потерял интерес к СНС, руководство которого было арестовано, а он даже не выразил протеста. Он хотел «свалить» Таннера, не более того.

В то же время возникла еще одна серьезная проблема: петсамский никель.

Месторождения никеля разбросаны вокруг поселка Колосйоки (нынешнее советское название – Никель), расположенного недалеко от Салмиярви, возле норвежской границы. В то время концессия никеля принадлежала Великобритании. После Норвежской кампании и оккупации немцами Киркенеса Петсамо оказался зажат между Германией и СССР, и, поскольку немцев не сдерживало на железной дороге никакое препятствие, они решили завладеть никелем и потребовали себе 60 % продукции, не претендуя, правда, при этом на концессию. Британский протест. Вмешательство СССР, который потребовал концессию себе или, в случае отказа, разработку месторождения совместным советско-финским предприятием.

Финляндия, втягиваемая в игру великих держав и вынужденная с ними считаться, больше боялась восточной соседки, уже начавшей среди рабочих свою подрывную пропаганду.

Молотов настаивал перед Паасикиви, но в другом месте заявил германскому послу (Шуленбургу), что его интерес к никелю имеет чисто политический характер, так как Петсамо расположен слишком близко к Мурманску и он хочет удалить оттуда англичан. Что же касается минерала, он готов поставлять его Германии.

Финляндия пообещала начать переговоры, которые, как мы увидим, достигли кульминации в 1941 году.

Это была целая серия ударов, которые могли бы пошатнуть разделенную страну, однако результатом их, напротив, стал феномен национального примирения, зародившийся уже с появлением беженцев. Под влиянием маршала Маннергейма партии сблизились и рожденный войной союз национального единства сохранился. Война и испытания завершили слияние разных этнических элементов, населяющих страну, финнов и шведов, несмотря на неизбежные трения и труднопреодолимое сопротивление. Национальное единство было необходимо этому исстрадавшемуся народу, ощущавшему необходимость сплотить ряды, чтобы сохраниться, чтобы выжить, чтобы надеяться, а еще чтобы бороться. Отчасти единством этим он был обязан Кюёсти Каллио, президенту республики с 1937 года, который старался наладить взаимодействие различных политических сил. К сожалению, хотя ему было всего 67 лет, его здоровье сильно пошатнулось, и он подал в отставку.

Москва наложила вето на четыре кандидатуры на президентских выборах, и, наконец, избран был Ристо Рюти.

Каллио внезапно умер, обходя строй своей гвардии, отдававшей ему почести в момент отъезда на вокзале.

Был сформирован новый кабинет под председательством Рангелла. В действительности делами руководили Рюти, Вальден и Виттинг; маршал Маннергейм оставался влиятельным советником. Несмотря на прогерманскую тенденцию, правительство объявило о нейтралитете Финляндии, что, впрочем, соответствовало ее глубокому желанию.

Однако ожидавшая его задача была тяжела, так как события приняли опасный оборот.

Глава 3

Русские и немцы

Лето 1940 года я вынужден был провести в Стокгольме, хотя по-прежнему был аккредитован в Финляндии, где в посольстве оставался Алексеев; но я часто приезжал в Хельсинки, чтобы сохранить свои связи. Должен сказать, что из Стокгольма