Читать интересную книгу Финляндия в противостоянии Советскому Союзу. Воспоминания военно-морского атташе Франции в Хельсинки и Москве - Мариус Пельтье

которую входил Рюти, министр иностранных дел Паасикиви, неизменный участник переговоров с СССР, а также генерал Вальден и еще один высокопоставленный чиновник Войонмаа. Принятые в Москве Молотовым, Ждановым и генералом Василевским, они с удовлетворением отметили, что Куусинен, глава марионеточного Териокского правительства, впрочем уже дезавуированный своими хозяевами, на переговорах не присутствует. Удовлетворение их было недолгим, поскольку условия заключения мира были суровыми, излишне жестокими, как заявит позднее маршал Маннергейм: уступка городов Виипури, Сортавала, Кексгольм и спорных островов в Финском заливе, уступка части полуострова Рыбачий, кроме Петсамо, и территорий вокруг Саллы и Куусамо.

В целом, потеря 40 000 км2 и 500 000 человек, или 12 % населения. Помимо этого, сдача в аренду на тридцать лет Ханко и обязательство построить в течение года железную дорогу, связывающую финскую сеть с Саллой и Кандалакшей через Кемиярви. Наконец, свободное сообщение с Норвегией через Петсамо и со Швецией через новую железнодорожную линию.

СССР не навязывал договора о союзе, но при этом возражал против любого объединения Скандинавских стран.

Это означало границу 1721 года по условиям Ништадтского мира, открытую дорогу для вторжения.

13 марта в Финляндии были приспущены флаги; Зимняя война продлилась 105 дней.

Условия Московского договора, возможности финнов продолжать сопротивление, помощь союзников, состояние советской армии давно стали предметом долгих дискуссий. Спорить можно и дальше; но лучше рассмотреть факты.

13 марта на главном участке фронта Виипури (Выборг) еще худо-бедно держался. В город вошли первые советские танки, дорога на столицу была перерезана. На восточном фронте финны, хозяева положения, готовили наступление на Кухмо в Карелии. Снабжение было отличным, боеприпасы поступали регулярно и в достаточном количестве. Но на направлении Виипури (Выборга), а значит, Хельсинки положение было тяжелым, а перспективы мрачными. Главное: не имелось никаких людских резервов. Значит, разумнее было заключить мир.

А если посмотреть на поведение союзников, возникает вопрос: почему они как будто колебались? Может быть, между ними существовало согласие лишь относительно общей цели, а ее реализация натолкнулась на обычные для коалиционных действий проблемы? Или они взяли время на размышления, прежде чем ударить по СССР, пренебрегая отказом от предоставления транзита, ясно выраженным Скандинавскими странами, чья сдержанность замедляла любые решения?

Что же касается советской армии, конечно, легко говорить задним числом, особенно после разгрома Германии, что ее Верховное командование, якобы, нарочно допустило неудачи в начале кампании, чтобы обмануть весь мир и убедить его, будто Красная армия, ослабленная чистками 1937 и 1938 годов, не способна бороться с решительно настроенным противником. Но я в это не верю и отвергаю идею подобной уловки, остающейся необъяснимой и не представляющей практического военного интереса.

Маршал Маннергейм в своих мемуарах напоминает, что советское командование недостаточно внимательно изучало такие влияющие на исход борьбы факторы, как характер местности и способность финской армии к сопротивлению. Он также подчеркивает, что политические комиссары с их правом и обязанностью ставить вторую подпись на боевые приказы, сковывали действия командиров, что вызывало задержки в исполнении этих приказов, в то время как комиссары должны были ограничиться восстановлением порядка в отступающих или дрогнувших частях и увлекать в атаку колеблющихся, даже под угрозой репрессий в отношении их семей. Приведенные нами ранее рассказы советских авторов, записанные в 1941 году, действительно позволяют предположить, что боевой дух войск был подорван. Низкий боевой дух и недостаточная подготовка – весьма серьезные причины неудач.

Верховное командование на первом этапе кампании тоже не всегда было на высоте своей задачи: пассивное, слепо следующее наскоро разработанному плану, лишенное гибкости и полагающее, что война сведется к увеселительной прогулке, как в Прибалтийских странах. Назначение Тимошенко стало поворотным моментом. Советских командиров озадачили тактические приемы финнов. Терпеливо, спокойно, исправляя допущенные ошибки и накапливая силы, он подготовил крупное наступление. Оно началось 11 февраля, война завершилась 13 марта. Пример упорства и методичности командования. Медленно? Возможно, но для славян время не имеет той ценности, какую ему придают латинские народы.

Что же касается советского солдата, он продемонстрировал свой высокий класс, свое презрение к опасности, стойкости и храбрости, поднимаясь в атаку с песней или с криком «Ура!».

Этот урок заслуживал того, чтобы над ним поразмышлять, и он позволил мне позднее, уже после моего возвращения во Францию, сказать одному очень большому начальнику в тот момент, когда немцы шли вглубь России: «Даже если они дойдут до Урала, ничего не потеряно. Они провалятся, как в перину, не более. Русские поднимутся».

Победителей торжественно встретили в Ленинграде, многие воинские соединения были награждены; шесть дивизий, в том числе 70-я, 100-я, 123-я и 136-я стрелковые, орденом Ленина, еще несколько орденом Красного Знамени.

Их техника подверглась критическому анализу; как мы говорили, им потребовалось создать очень значительное численное преимущество: 3000 танков! Отметим в связи с этим, что модели Т-34 и КВ, произведшие позднее такой эффект на немцев, в то время еще не стояли на вооружении.

Маршал Маннергейм отмечал относительную слабость советской авиации: истребительная была малоэффективна, а бомбардировочная так и не сумела прервать финские коммуникации с заграницей, несмотря на рейды на Турку и железную дорогу Кеми – Торнио, которая не пострадала. Многие бомбардировщики были сбиты, причем более трети – силами ПВО. По его подсчетам, всего было уничтожено 725 самолетов.

Если сравнить силы сторон, нельзя не восхититься сопротивлением финнов. Против их 14, позднее 16 дивизий сражались 26 в начале и 45 в конце советских, из них 25 на Карельском перешейке. Многочисленным советским ВВС противостояли в начале 96 финских самолетов; общее их количество достигнет 287.

По данным маршала Маннергейма, финские потери составили 25 000 человек убитыми и 44 000 ранеными; потери красных он оценивает в 200 000 человек[37]. Тяжелое испытание для финнов, не уступивших угрозам и сражавшихся с противником, таким же отважным, как они сами, причем продолжавших сражаться, когда всякая надежда на победу была утрачена, сражаться из гордости! Они вновь показали миру пример чести, как и несколькими годами ранее, когда выплатили свой долг США – единственная европейская страна! Они сражались, часто успешно; они могли ходить с гордо поднятой головой.

Ханко

13 марта Хельсинки оцепенел, и я, так же, как все, ощутил трагизм положения. Но я не мог сидеть сложа руки, мне необходимо было узнать реакцию населения.

В Хельсинки, после волнения, произведенного условиями договора, у людей наступила обычная реакция: радость от того, что жив, что можно забыть тревоги последних недель. Жить, как говорили мне мои финские друзья, чтобы работать; и почти все добавляли: и чтобы отомстить.

Я не смог побывать в Карелии, оккупированной советскими войсками, поскольку