но улыбка получилась натянутой:
– Ты же знаешь, что я умею работать и не боюсь даже самой грязной работы.
Сесиль набрала полную грудь воздуха и задержала дыхание.
Гай сказал правду. Он всегда трудился усердно и не чурался никакой работы. В прошлом году она лично убедилась в этом. Гай – сильный, умный – обладает никогда не подводившей его интуицией, что делало его очень хорошим работником.
Но ведь это далеко не все. Гай был ее любовником, и хоть не успел окончательно разбить ей сердце, но все же оставил на нем несколько ран.
Если честно, Сесиль было больно даже на него смотреть. Так каково же ей будет, если…
– Я знаю, что причинил тебе боль, и ты до сих пор на меня злишься…
– Je ne suis pas blessée! – огрызнулась Сесиль, а затем сдвинула брови и повторила по-английски: – Я не испытываю боли!
Еле заметная улыбка, заигравшая на губах Гая, свидетельствовала о том, что он не поверил в ее ложь, и это приводило в бешенство.
Он знал, что Сесиль всегда переходила на родной язык, когда волновалась.
И никто не пробуждал в ней более сильных эмоций, чем он.
– Но если ты не злишься и… не испытываешь боли, то почему отказываешься меня нанять? Какая тебе разница, кто это будет? – Гай самодовольно усмехнулся. Если только ты не лжешь. Ты ведь не лжешь?
Сесиль собрала волю в кулак и заставила себя спокойно произнести:
– Я хотела нанять ассистента для дальнейшего обучения. Ты же удобен в качестве вьючного животного, когда дело доходит до тяжелой монотонной работы.
Гай расхохотался, в глазах заплясали веселые искорки.
Сесиль недовольно нахмурилась. Ей-богу, с ним явно что-то не то, раз его так забавляют оскорбления.
Стиснув зубы, Сесиль процедила:
– Но ты не женщина, а это, позволь тебе еще раз напомнить, женский цирк.
Гай пожал плечами, чем тотчас привлек внимание Сесиль к обтянутым тканью фрака мощным мускулам.
– Если ты наймешь меня для тяжелой монотонной работы, твоя ассистентка сможет сосредоточиться на изучении более важных навыков вроде меткой стрельбы.
– Я не могу себе позволить сразу двух новых работников.
– Джемми увольняется и возвращается домой в конце месяца, мисс Трамбле.
Порывисто развернувшись, Сесиль увидела прислонившегося к дверному косяку Ричи.
– Я думала, ты ушел!
И это лишний раз доказывало, какую сумятицу Гай внес в ее жизнь.
Ричи выпрямился и сглотнул так громко, что это услышала даже Сесиль. Большие голубые глаза парня умоляюще взглянули на Гая.
– Он дал тебе денег, чтобы ты привел его сюда, верно? – Сесиль с осуждением прищурилась. – Пожалуй, у меня откроется еще и вакансия работника сцены.
Кадык Ричи судорожно дернулся.
– Простите, мисс Ти. Я не…
– Он просто мне помог.
Сесиль развернулась к Гаю.
– Ты не пробыл здесь и десяти минут, а уже подрываешь мой авторитет. Думаешь, что можешь вот так сюда прийти и очаровать моих работников настолько, что они перестанут мне подчиняться?
– Нет, я бы никогда…
– Если собираешься работать на меня, должен подчиняться моим приказам, подчиняться мне. – Сесиль захотелось закричать, когда она осознала, что только что произнесла.
Губы Гая изогнулись в еле заметной улыбке.
– Если примешь на работу, то не сомневайся: так и будет. – Он опустил глаза. – Готов подчиняться во всем.
От его многозначительных слов по телу Сесиль прокатилась волна желания. Она просто не могла поверить, что это происходит на самом деле. А может, это сон? Может, она сейчас лежит в собственной кровати и спит?
– Пожалуйста, – совершенно серьезно произнес Гай, обжигая ее взглядом. Сейчас на его лице застыло выражение, которого Сесиль никогда не видела прежде: он был явно обеспокоен. – Обещаю, ты не пожалеешь, что взяла меня на работу. Я буду усердно трудиться и делать все, что прикажешь.
И Сесиль тотчас же за это ухватилась:
– Все-все?
Гай открыл было рот, намереваясь возразить: было ясно, что он испытывает нешуточную внутреннюю борьбу, но потом все же кивнул и произнес:
– Все.
Губы Сесиль изогнулись в злорадной ухмылке.
– Для начала я хочу, чтобы ты присутствовал на сцене: на каждом моем выступлении.
«Вот тебе и приберег идею на крайний случай», – подумал Гай и хотел было сказать, что согласен, но внутренний голос его остановил: «Не соглашайся так легко, иначе у нее возникнут подозрения».
Гай поморщился и принялся переминаться с ноги на ногу, пытаясь сделать вид, будто не желал по доброй воле выходить на сцену каждый вечер – перед людьми, с которыми учился в школе, – полностью обнаженным и перемазанным джемом, если Сесиль хотела именно этого.
– Э-э… ты хочешь сказать, что я буду участвовать в твоих номерах шесть вечеров в неделю? Мне кажется, это несколько…
Сесиль вскинула бровь.
– Да, вполне справедливо, – продолжил он фразу, стараясь скрыть ликование.
– И в номерах Блейд тоже.
Тут Гай на мгновение стушевался, хотя почему его так удивили слова Сесиль, не знал.
Она гортанно рассмеялась и объявила:
– Сделав любимчика высшего света объектом своих шуток, мы продадим больше билетов, гораздо больше.
Гай это знал. Он не был тщеславен – разве что совсем немного, – но бывшие знакомые встанут в очередь, чтобы поглазеть на него. И будут злорадно ликовать, что он так низко пал. Эта мысль уже посещала Гая не раз с тех пор, как ему пришел в голову этот план, но сейчас он впервые столкнулся с ней лицом к лицу.
Его бывшие одноклассники, родственники, те, кто ему нравился, и кто не нравился, мужья его любовниц – все будут на него смотреть как на шута…
Это не только мучительно, но и унизительно.
– Да, – произнесла Сесиль, не сводя с его лица взгляда своих черных глаз. – Вижу, ты понимаешь, о чем я.
– О господи! – Гай ущипнул себя за переносицу, в полной мере осознав, на что подписался.
– Ты пере…
– Нет! – Вскинув голову, Гай увидел застывшую на губах Сесиль язвительную усмешку. – Нет, я не передумал. Я буду твоим ассистентом. Буду мыть ночные горшки и вообще делать все, что взбредет тебе в голову.
Сесиль устремила на него тяжелый задумчивый взгляд, но Гай знал, что она даст ему работу. Во-первых, она опытная деловая женщина, а во-вторых – просто обиженная женщина. Кто же откажется отыграться после того, как он с ней поступил?
– Что ж, хорошо, мистер Дарлингтон. Я возьму тебя на работу, но с испытательным сроком. Если в течение тридцати дней ты хоть раз откажешься подчиниться моему приказу или мне не понравится, как ты справляешься со своими обязанностями, тебе придется искать другую работу. Это понятно?
– Вполне.
– Ты будешь получать такое же жалованье, как Джемми, но на этот раз не притронешься к молотку.
Джемми был младшим плотником, так что назначенное Гаю жалованье оказалось не таким оскорбительным, как он ожидал.
Что же касается замечания о молотке, Гай не мог осуждать за него Сесиль. Его единственная попытка заняться столярным делом – это было еще во Франции – закончилась тем, что он случайно прибил угол главного занавеса