место ассистентки Сесиль. За три дня она уже успела поговорить более чем с сорока претендентками.
Кое-кого она, возможно, и приняла бы на работу в случае острой необходимости, но в основном никто не привлек ее внимания. Ведь новой артистке придется не только выступать в роли мишени на сцене, но и стрелять самой. Сесиль предлагала для начала каждой соискательнице подержать в руках игральную карту, в которую она будет стрелять, и по меньшей мере треть сразу отказывались продолжать собеседование, а те, кто остался, кричали даже громче Джерри.
Сесиль со вздохом переложила бумаги на импровизированном столе, сооруженном из пары козел и широкой доски, и подняла глаза, когда дверь на сцену распахнулась.
Гай Дарлигтон, герцог – хотя нет, теперь просто Гай – стоял на пороге, заполняя собой дверной проем так, словно был еще одной дверью, только гораздо более привлекательной.
– Привет, дорогая!
Да, он лишился титула и был публично отвергнут второй богатейшей наследницей Англии, но на его лице играла все та же неотразимая улыбка, а красивые глаза цвета виски искрились весельем и чувственностью.
Сесиль с трудом выбралась из-за стола, когда он неторопливо направился к ней. Совершенство его мускулистого тела преступно подчеркивал идеально скроенный черный фрак и узкие светло-коричневые бриджи, облегающие крепкие бедра точно вторая кожа.
Как смел он выглядеть столь божественно, в то время как она сама походила на измотанную прачку, рукава старого серого платья которой были закатаны до локтей, а волосы свисали неряшливыми прядями, завивающимися на концах от влажности и напряжения!
– Что ты здесь делаешь? – недовольно спросила Сесиль.
Улыбка Гая стала шире, а возникшие на щеках ямочки послали по ее телу волну желания, смешанного с раздражением.
– Пришел на собеседование.
– Очень смешно. Что вам нужно, мистер Дарлингтон?
– А, стало быть, ты уже слышала о моем недавнем понижении в статусе.
– Думаю, о твоих делах известно всей Британии.
– Хорошо. Значит, ты знаешь, что в моей жизни больше нет места праздности. Так что мне нужна работа.
Сесиль от души рассмеялась, но потом увидела, что он вовсе не шутит.
– Ты совсем обезумел?
– Вовсе нет. У тебя появилась вакансия, а мне нужна эта работа.
Сесиль нахмурилась, обратив внимание на то, что он еле заметно сделал упор на последнем слове, хотя ее не желавшее подчиняться контролю тело тотчас же отреагировало на его голос. И это взбесило ее еще больше.
– Можете поискать работу в другом месте, мистер Дарлингтон. Это женский цирк, если вы позабыли.
– Но раньше я принимал участие в ваших с Блейд выступлениях. Вы обе нанимаете ассистентов-мужчин, ведь так билеты продаются гораздо лучше.
Гай был прав. Зрителей действительно несказанно веселило, когда пули и ножи летели именно в мужчин.
Сесиль сложила руки на груди:
– Что тебя привело сюда на самом деле, Гай?
Улыбка сошла с его лица, уступив место совершенно несвойственному ему мрачному выражению.
– Мне нужна помощь, Сесиль. – Гай протестующее поднял руки, когда она попыталась его перебить. – Нет, речь не о деньгах или милостыне. Я просто хочу работать. Мне это необходимо. Всего на пять с половиной месяцев.
– А что произойдет через пять с половиной месяцев? – поинтересовалась Сесиль.
Она задала ему вопрос, вместо того чтобы приказать дюжим рабочим сцены вышвырнуть его на улицу, и Гай счел это хорошим знаком.
– У единственной собственности, которая у меня еще осталась, закончится срок аренды, и тогда мне будет где жить.
– Я думала, ты продал Дарлингтон-парк.
Гай не удержался от смеха – его действительно развеселило замечание Сесиль, равно как и вспыхнувший на ее щеках румянец.
– Вижу, ты все еще читаешь эти колонки в газетах.
Сесиль поджала губы.
– Да, я продал Дарлингтон-парк, но я говорю о другой собственности, той, что находится в Массачусетсе.
Сесиль смотрела на него так, словно он сказал или сделал нечто совершенно отвратительное.
– Господи, почему это повергло тебя в такой ужас? Это всего лишь в Америке, а не на луне.
– Да, в Америке, – растерянно повторила Сесиль. – Стало быть, ты собираешься в Массачусетс. В Бостон?
– Э-э… нет. Моя собственность находится в западной части колонии… вернее, штата.
– Но ведь там совсем ничего нет.
– Ты говоришь так, словно знаешь это по собственному опы…
– Я жила там. В Бостоне.
Теперь изумление отразилось на лице Гая.
– Ты жила в Америке?
– Да.
Судя по выражению лица Сесиль, жизнь там была не сахар.
А, собственно, почему он так удивился, что она жила в Америке? Ведь он практически ничего не знал о ее прошлом. И все благодаря дурацкой договоренности не делиться подробностями личной жизни, чтобы избежать эмоциональной привязанности во время их короткого романа.
– И что это за собственность? – спросила Сесиль, прежде чем Гай успел придумать деликатный способ выяснить подробности.
– Ферма. Она принадлежала моему дяде со стороны матери, умершему несколько лет назад. Он жил там на протяжении десятилетий, еще до того, как колонисты отделились. После его смерти ферма была сдана в аренду, но через полгода срок аренды закончится и у меня появится жилье. А до тех пор мне нужна работа.
«Почему ты не хочешь назвать ей истинную причину своего появления здесь?»
«О, и она, конечно, будет чрезвычайно взволнована и с готовностью выслушает твои клятвы в вечной любви теперь, когда тебя отвергла богатая наследница, когда ты остался без крыши над головой и практически лишился средств к существованию».
Гай поморщился. Услышав прозвучавшие в голове слова, он понял, что идея никуда не годится. Нет, ему необходимо завоевать уважение, доверие и любовь Сесиль, вместо того чтобы с порога заявить о своих чувствах, словно он делал ей одолжение.
На этот раз Гай собирался все сделать правильно. Впервые в жизни.
«Расскажи ей о своей задумке: о том, как увеличить количество проданных билетов втрое…»
Не стоит торопиться, мысленно ответил Гай внутреннему голосу. Лучше приберечь это на тот случай, когда станет ясно, что он проигрывает битву.
– Ты наверняка сможешь найти работу, где платят больше, чем здесь, – произнесла Сесиль.
Гай вскинул голову и заглянул ей в глаза, взволнованный и воодушевленный ее словами, поскольку ожидал, что она просто вышвырнет его вон.
Внезапно ему стало легче, чем за все то время, что прошло с того самого утра во Франции, когда он превратил собственную жизнь в хаос.
Что ж, вероятно, все не так уж безнадежно?
Нет, это безнадежно.
Сесиль не могла поверить, что действительно это сказала. Маленькая зарплата совсем не та причина, по которой Гай не мог здесь работать. Она уже открыла рот, чтобы произнести то, что должна была сказать с самого начала: решительно ему отказать, но Гай опять заговорил:
– А еще мне нужна крыша над головой.
– О чем это ты? Разве ты не живешь с Эллиотом? Он выгнал тебя из дому?
– Нет, конечно, не выгнал. Син и Эллиот предложили мне жить у одного из них, но я не хочу быт обузой.
– Ну да, ты предпочел стать обузой для меня.
Гай улыбнулся,