даже не в этой стране. Он перенесся во Францию, на узкую неудобную кровать, на которой лежал вместе с первой и единственной женщиной, в которую по-настоящему влюбился, после того как насладился самым восхитительным совокуплением в своей жизни, и совершенно не хотел, чтобы по возвращении в Англию их отношения закончились.
Гай отчетливо помнил свои мысли в тот день, когда смотрел в удовлетворенное лицо и сонные глаза Сесиль. Его охватило безумное желание не садиться на судно на следующий день. Они могли остаться в раздираемой войной Франции, жить как бродяги, счастливыми и свободными, в своем фургоне и никогда не возвращаться домой.
Конечно же, Гай не высказал этого безумного предложения вслух, но, оглядываясь назад, понимал, что оно было гораздо предпочтительнее того, что он в итоге сделал.
Господи, во что он превратил то прекрасное, что было в его жизни!
И вот теперь по иронии судьбы выяснилось, что он разрушил все, что между ними было, зазря.
Ну разве жизнь не замечательна?
Сесиль разбиралась с бесконечными документами, что было неотъемлемой частью работы управляющей театральной труппой, когда дверь в ее кабинет распахнулась. Сделать выговор вошедшему за вторжение без стука она не успела, потому что на пороге стояла Блейд со своим верным спутником Ангусом на плече и свежим номером «Таймс» в руках.
Взгляд необычных бесцветных глаз вошедшей упал на лежавшую перед Сесиль газету.
– О, вижу, ты уже прочитала.
Блейд развернулась, намереваясь уйти, но Сесиль ее остановила:
– Ты пришла лишь за тем, чтобы сказать это и исчезнуть?
– Да. А что еще я должна сделать?
Блейд была явно озадачена.
– Утешить меня! Ведь именно так поступают друзья.
– А мы друзья?
Сесиль рассмеялась в ответ и продолжила:
– Садись.
Блейд пожала плечами и, бросив газету на низкий столик, опустилась в кресло, потом привычным жестом почесала голову ворона. Огромная птица тотчас же распушила перья на шее, чтобы хозяйке было удобнее, и принялась издавать звуки, похожие на мурлыканье кошки.
– Что ты хочешь, чтобы я сделала? – спросила Блейд.
– Хочу, чтобы ты начала меня утешать, – ответила Сесиль, которую в очередной раз поразило совершенно бесстрастное лицо метательницы ножей. – Надеюсь, тебе известно это слово? Английский для меня неродной язык, но даже я его знаю.
– У меня совершенно нет опыта в этой сфере жизни, – произнесла Блейд, словно Сесиль об этом не догадывалась.
– Думаю, тебе пора обзавестись новыми навыками.
– А я думаю, что у тебя быстрее получится дождаться утешения от Ангуса.
При звуке собственной клички ворон тихо каркнул.
– К тому же зачем тебе утешение? – спросила Блейд. – Я думала, у вас с Гаем все закончилось еще в прошлом году, после возвращения из Франции. Так почему тебя так волнует, помолвлен он или нет?
– Пф! Вы, англичане, бесстрастные сухари! Ты должна утешать меня, поскольку наш роман превратился в настоящую трагедию.
– Почему это? – Блейд опустила руку, и Ангус распушил перья, прежде чем уложить их так, что они превратились в блестящий черный щит, потом сунул свою огромную голову под крыло и задремал.
– Потому что выяснилось, что Гай все же мог бы сделать мне более благородное предложение, но после того, как оскорбил, мы расстались навсегда.
Гладкие бесцветные брови Блейд сошлись на переносице.
– Но это совершенно бессмысленно. Теперь он вполне может на тебе жениться. И если ты этого захочешь, он твой.
Она не просидела спокойно и минуты, пока в ее руке не материализовался нож, и теперь лениво водила по ладони его лезвием.
Качая головой, Сесиль зацокала языком.
– Иногда я задаюсь вопросом, действительно ли ты женщина.
Блейд тихонько фыркнула:
– Не ты одна.
Сесиль хотела спросить, что она имеет в виду, но сначала решила договорить: если не ради Блейд, то ради себя.
– Гай отверг меня и оскорбил. И я никогда не смогу простить, что он предпочел другую.
– Даже если он начнет перед тобой раболепствовать?
Сесиль сдвинула брови:
– Раболепствовать? Я не знаю этого слова.
– Это значит делать что-то такое, чтобы показать, как ему жаль, ну… вроде как вымаливать прощение.
– Вымаливать… да. Это слово я знаю. – Сесиль оживилась: посмотреть, как Гай вымаливает прощение, было бы любопытно.
Обдумав слова Блейд, она покачала головой:
– Теперь, когда я думаю об этом, мне кажется, что во всем мире не наберется столько раболепия, чтобы исправить содеянное им.
– Но было бы забавно посмотреть на его попытки, не правда ли?
Женщины обменялись улыбками, но Сесиль вздохнула и покачала головой:
– Нет, и этого будет недостаточно, я не смогу его простить.
– И тебя нисколько не трогает, что он поступил так, чтобы спасти семью от разорения?
– Конечно, мне не все равно, но это ничего не меняет, скорее делает ситуацию еще более трагичной. Ведь Гай получил наказание, хотя его мотивы достойны восхищения.
– Это бессмысленно.
– Любовь бессмысленна.
– Ты его любишь?
Сесиль открыла было рот, намереваясь опровергнуть это смехотворное предположение, но осеклась. Любила ли она Гая? Она так не думала, и не потому вовсе, что он непривлекателен: это самый неотразимый мужчина из всех, что ей приходилось встречать, а потому, что была достаточно мудрой, чтобы допустить нечто подобное.
Только вот незадача: для того, чтобы ощущать спокойствие и сохранять способность мылить здраво, он нравился ей слишком сильно.
– Итак, правильно ли я тебя поняла? Ты отвергнешь его, потому что однажды по вполне уважительной и благородной причине он отверг тебя.
В руках Блейд возник второй нож, и она принялась вращать их в противоположных направлениях.
– Нет. Я бы отвергла его потому, что он выбрал не меня. Впрочем, и такой возможности не будет.
Блейд усмехнулась, хотя звук больше походил на короткое презрительное фырканье, и все же это было некое подобие смеха, чего Сесиль никогда от нее не слышала.
– Ты права, – сухо сказала метательница ножей. – Если это и есть женская логика, то я не женщина.
Она взяла оба ножа в ладони и убрала в прочные ножны, спрятанные в карманах юбки.
– Не боишься, что он ранит тебе плечо? – спросила Сесиль, указывая на Ангуса.
– Иногда. – Блейд поднялась с кресла, и ворон тотчас же проснулся. – Надеюсь, мы принесли тебе некоторое утешение.
– Утешение, – повторил Ангус так похоже на хозяйку, что стало жутковато.
– Да, мне стало немного легче. Кстати, мне нужно подыскать кого-то на место Джерри. Как думаешь, твой Найджел согласится временно поработать со мной, пока я не найду замену?
Найджел, один из работников сцены, получал неплохое жалованье за то, что позволял Блейд метать ножи в его голову.
– Я спрошу, но я думала, ты собиралась подыскать себе ученика.
– С понедельника начну принимать потенциальных кандидатов.
Сесиль не слишком радовала перспектива собеседований с кандидатами на ее место, но если она действительно хотела, чтобы успешное руководство цирком обеспечило ей безбедную старость, требовался смышленый преемник. И найти кандидата нужно как можно скорее.
Глава 11
– Обратного пути уже не будет, Гай. Ты уверен, что действительно хочешь этого? – спросил Стонтон.
Дарлингтон выдержал обеспокоенный взгляд друга.
– Я знаю, что мое решение продать поместье, принадлежавшее нашей семье на