Плюнула прямо в полете паутиной на стену, прилипла к ней лапами, замедляя полет, снова плюнула и полетела дальше. Все ниже и ниже, а первый кусок паутины начал таять — выходит, через пару минут этого пути больше не будет? Я несколько раз выдохнул, собираясь с силами, а потом разбежался и сиганул прямо в пропасть. Немного мешало тело девчонки за спиной, но не бросать же ее без сознания — сожрут. Да и я свои вопросы так и не задал.
Мы врезались в первый слой паутины, и вот тут стало понятно, что я не учел одну малость. Теперь до противоположной стены, где был следующий плевок, мне не допрыгнуть. Когда все липнет к рукам и ногам, не разогнаться, не оттолкнуться, разве что… Я прошелся по краям паутины, отрезая отдельную нить. Если спуститься на ней, а потом разбежаться вдоль стены, то можно будет уже и допрыгнуть до другого края. Или… Я чуть не рассмеялся. Можно было поступить еще проще: свесить паутину пониже и добраться до следующего липкого места на нашей стене.
— Ты там не проснулась? — спросил я у своей ноши.
Молчит. Ладно, придется самому ее страховать. Я намотал кусок паутины на перчатку, а потом отрубил примерно четверть от всей массы плевка. Вот и мой моток веревки! Мы разом съехали на пару метров. А потом только и оставалось, что подрезать мечом боковые нити, разматывая и дальше этот комок. Мы спустились до следующего плевка минут за пять. Вершина провала уже почти исчезла из виду, и если бы не головы десятка пиратов, собравшихся на краю и пытающихся понять, что тут происходит, ее и вовсе не получилось бы разглядеть.
— Где мы? — незнакомка пришла в себя, потом вспомнила, как потеряла сознание. — Ты меня ударил! — и, наконец, осознала, где мы находимся. — А это что? Провал? Ты затащил нас в провал? Да тут же живет мать пауков — она жрет каждого, кто покажет сюда нос! Это же из-за нее никто не может пробраться дальше уже столько лет!
Девушка разом окупила все затраты на свое спасение. Сколько полезного рассказала.
— Спасибо за информацию, — поблагодарил я. — А насчет паучихи не беспокойся. Именно за ней мы и гонимся!
— Ты? За матерью-паучихой? А ты знал, что она умеет концентрировать скверну и почти смогла создать темный грааль? Ты понимаешь, что у нас почти… Да какое почти! У нас нет шансов!
— Вот, значит, как она создавала ту концентрированную скверну, — задумался я. — Да, было неприятно. И сейчас будет непросто, но… Она враг, она хотела убить именно меня, а врагов нельзя оставлять за спиной. Разве ты не учила кодекс маэстрансас?
Я почувствовал, как девушка кивнула. Значит, я не ошибся, она из благородных.
— А что насчет моего имени? Откуда ты его знаешь? — неожиданно она напряглась. До этого я прокручивал в памяти старых знакомых отца, думал, вдруг она просто одна из тех малолетних оторв, которые подросли и изменились до неузнаваемости, но тут точно была тайна посерьезнее.
— Не хочешь говорить, — я продолжал спускаться и болтать, — твое право. Но идти дальше с человеком, которому не могу доверять, я тоже не буду.
— Убьешь? — девушка вновь напряглась. — Как ты сказал, нельзя оставлять живых врагов за спиной?
— Ты не враг. Так что просто оставлю, а дальше сама.
— В ущелье матери-паучихи? — голос девушки сочился сарказмом. — Может, тогда проще сразу мне голову отрубить? Чтобы не мучилась.
— Я тебе сказал свои условия, нет смысла давить, — я покачал головой.
— Шантажируешь?
— Можешь считать это шантажом, твое право. Для меня это просто гарантии безопасности. Кстати, мы почти приехали, — я кивнул на показавшееся дно.
Девушка молчала до самого конца. Пока мы спускались, пока я поставил ее на землю, пока развернулся и двинулся дальше по следу паучихи…
— Стой! — крикнула она, но я даже не обернулся. И так за время спуска наболтался за целый день.
— Мануэль де Луна, сын барона Васко де Луна! — она снова назвала мое имя. Пока ничего нового. — Меня зовут маркиза Паула Осуна, и я прошу тебя о помощи!
— Ты из семьи герцога Осуна? — я обернулся. — Не ожидал, что кто-то с таким положением может оказаться в подобном месте.
— Я не из главной семьи, младшая ветвь, но… И меня тут не должно быть. Вот только мой корабль отстал от остальных, а потом рядом появились пираты. Со мной почти не было стражи, младший охранник Гастон приказал мне и служанкам переодеться в простую одежду и сам переоделся. Он рассчитывал, что так нас возьмут в плен, а потом он просто выкрадет всех с острова, но… Эти гвардейцы-пираты были очень сильны, он ничего не смог сделать, и меня забрали.
— Вы же убежали, — я напомнил нашу первую встречу.
— Они поставили метку, нагнали и… София попыталась меня защитить, но ее ударили и, наверно, убили. Гастон даже не смог призвать чистоту, ему тоже досталось, но я видела, как он полз за нами по улицам. Возможно, он еще ищет шанс вытащить меня отсюда.
Странная ситуация. Охранник, который ставит свою жизнь выше безопасности госпожи. Я спасу вас, но только если не пострадаю… В этом есть какой-то смысл, но мне он совсем не нравился. Кстати, а ловко эта девица меня отвлекла.
— Что ж, приятно познакомится, Паула, — я кивнул. — А теперь вернемся к моему вопросу, откуда ты меня знаешь. Теперь я уверен, мы никогда не пересекались раньше, но ты все же назвала мое имя. Как?
Паула поморщилась, а потом призналась.
— Это сила моей семьи. Мы — Осуна, но не до конца. Нам не дается вторая форма главной ветви, но мы можем кое-что видеть. Например, имена…
— Стоп! — я неожиданно осознал кое-что важное. — Тогда, получается, в тебе есть чистота, но как ты прошла мимо драумола?
Паула смутилась.
— Мы видим чужие имена и можем прятать свои. Я усыпила свою силу, чтобы он меня не заметил, а потом все это время не могла пробудить. Иначе бы эти негодяи не взяли бы меня так легко!
Что ж, семейные способности древних родов, по слухам, позволяли и не такое.
— А что еще ты можешь? — теперь я не сомневался, что Паула рассказала лишь про малую часть своих талантов.
— Еще… — девушка нахмурилась. — Я вижу яркость чужой души, по которой легко понять уровень чистоты противника.
— То есть до того, как он покажет себя. Хорошее преимущество, — кивнул я.
— Например, я вижу, что ты уже достиг уровня дьес-идальго, но еще не открыл свой первый грааль, — Паула продолжала. — Внушает уважение, но все равно этого недостаточно, чтобы рассчитывать победить мать-паучиху. И да, я не буду спрашивать, как тебе удалось обмануть драумола!
— Ты ошибаешься, я еще не умею использовать чистоту, — ответил я.
— Что? — девушка вытаращила глаза.
В ущелье справа от нас раздалось еле слышное шуршание. Не теряя времени, я подхватил Паулу, вернув ее обратно на плечо, и бросился в ту сторону. К чести девушки, та не стала кричать на ходу и даже постаралась не шевелиться, чтобы не мешать мне.
Мы выскочили на перекресток: здесь ущелье расходилось в две стороны. Но звуков больше не было…
— Налево, — подсказало сердце. — Я чувствую тех, чью кровь ты пролил.
Я не особо доверял этому куску плоти из небесного камня, но выбора не было. Рванул в указанную сторону, и сердце нежити не обмануло — буквально через сотню метров я наткнулся на паучиху. Та старалась не шевелиться, не издавала звуков и быстро, один за другим, пожирала развешенные на стене ущелья коконы. У ее лап валялся десяток пустых, но вокруг были еще сотни… Нет, тысячи и тысячи целых. Сколько же эта тварь собрала себе тел про запас?
— У нее нет головы, — тихо зашептала Паула, свесившись с моего плеча. — Не знаю, кто ее отрубил, но нужно пользоваться, пока она не отрастила новую.
Она все еще не могла, да и не собиралась верить, что я мог ранить паучиху, но в остальном была права. Я тоже видел, как выпитая тварью кровь вытекает из раны и слой за слоем формирует ей новую голову. Пустую, словно нарост… Теперь стало понятно, почему паучиха не умерла от моего удара. Ее сердце было в другом месте, как это часто и бывает у сильных тварей скверны. Ну вот, только привык к нежити…
Я посадил Паулу на землю и неспешно двинулся к паучихе.
— Да на что ты рассчитываешь! — несмотря на возмущение и присоединившиеся к нему грязные ругательства, девушка не стала сидеть без дела. Меня почти сразу окутало облако чистоты — она вернула свою силу и пыталась меня прикрыть.
Лишнее, но пусть будет. Я на мгновение обернулся к Пауле — той пришлось встать, чтобы удерживать меня в радиусе своей способности. Она была всего лишь на уровне трес-идальго, но в то же время ее чистота ощущалась