Читать интересную книгу Герцогиня-дуэлянтка - Минерва Спенсер

Гай опять взялся за пуговицы:

– Слушаюсь, госпожа!

Он раздевался перед женщинами не раз, но ни одна из них не смотрела на него так плотоядно, как Сесиль Трамбле.

– У меня есть еще один вопрос.

– Да, мэм?

– Насчет твоей грядущей женитьбы.

Гай застонал, и руки его опять замерли.

– Господи! Да такие вопросы остудят пыл любого мужчины. – И он не шутил. Он предпочитал вообще не думать о женитьбе, особенно когда раздевался перед желанной женщиной. – Нам необходимо обсуждать это прямо сейчас, дорогая?

– Да, прямо сейчас. И я не говорила, что можно не раздеваться.

Гай рассмеялся:

– Ты всегда такая властная?

– Всегда.

– Прекрасно. Что именно ты хочешь знать?

– Ты сказал, что тебе придется жениться по расчету.

– Да.

– Такой брак исключает любовь и привязанность?

Гай стянул рубашку через голову и бросил на растущую горку одежды, с удовлетворением отметив, что взгляд Сесиль прикован к его торсу, губы слегка приоткрыты, шея раскраснелась.

Самодовольно усмехнувшись при виде такой реакции, он с мгновение наслаждался ею, но потом Сесиль оторвала взгляд от его груди и, прищурившись, посмотрела ему в глаза:

– Ты знаешь, что твое тело совершенно. Нет смысла торжествовать по этому поводу.

– Но и нет смысла не торжествовать, – парировал Гай, развеселившись, когда взгляд Сесиль переметнулся к его плечам, когда он пожал ими.

– Ответь на вопрос.

– О, я надеялся, что ты про него забыла.

– Почему о браке так трудно говорить?

– Давай поговорим о тебе, Сесиль. Или мне нужно называть тебя «мисс Трамбле», даже когда я почти обнажен?

– Не знаю. Ведь ты еще не раздет. Вот когда не останется ничего…

Гай взялся за застежку штанов.

– Почему ты не замужем?

– А что, должна?

Гай удивленно заморгал, услышав неожиданный ответ.

– Э-э… не знаю… Вроде бы все женщины стремятся выйти замуж.

– Типично мужской ответ.

– У меня пять сестер, мисс Трамбле, три из которых уже вышли замуж, а две оставшиеся ждут не дождутся, когда это произойдет и с ними. Поверь, я немало знаю о женщинах и их отношении к браку.

– А тебе никогда не приходило в голову, что женщины выходят замуж не потому, что хотят этого, а потому, что их к этому принуждают? – Взгляд Сесиль остановился на его штанах с замершими на поясе пальцами. – Ты что, не можешь одновременно думать и раздеваться?

Гай рассмеялся и расстегнул крючки, прежде чем приняться за пять пуговиц ширинки, и со свистом втянул носом воздух, когда его пальцы коснулись собственной напряженной плоти.

– Что значит – принуждают? – процедил он сквозь стиснутые зубы, все больше и больше теряя интерес к беседе.

– Одинокая женщина в Англии уязвима: ей необходима мужская поддержка практически для всего. У нее почти нет никаких законных прав или…

Сесиль, наблюдая как он расстегнул сначала одну, а потом другую пуговицу и его штаны соскользнули чуть ниже, громко сглотнула.

Его штаны упали на пол, он положил руку на непристойно вздыбленный муслин панталон и легонько сжал собственную плоть.

Сесиль села и повелительно, точно королева, приказала:

– Иди сюда!

Гай неловко посеменил к ней, намеренно запутавшись в штанах, что, конечно же, вызвало ее смех, который ему безумно нравился.

– Да сними ты их уже – с панталонами вместе – и иди сюда.

Гай одним быстрым движением избавился от остатков одежды и переступил через образовавшуюся на полу горку.

Сесиль глубоко вдохнула, и взгляд ее черных глаз замер на восставшей плоти Гая. Бесстыдно демонстрируя себя, она приподнялась еще больше от голодного выражения лица Сесиль, и Гай поспешил подчиниться и подойти ближе, остро ощущая собственную наготу, в то время как она по-прежнему оставалась полностью одетой.

Как получилось, что он никогда не замечал, какую власть дает человеку одежда? Возможно, дело в том, что он всегда находился по другую сторону и сам приказывал раздеваться.

Сесиль сглотнула, ее взгляд заскользил вверх по его животу, слегка задержался на груди и, наконец, остановился на глазах.

– Вынуждена с тобой согласиться.

– Что такого я сделал, чтобы услышать от тебя столь беспрецедентное заявление? – поддразнил Гай и, не удержавшись от соблазна, провел пальцами по изгибу подбородка Сесиль.

– Я согласна, что у тебя действительно есть причина для торжества.

– Рад, что доставил тебе удовольствие, потому что ты самая пленительная женщина из всех, что мне доводилось встречать.

Она весьма предсказуемо усмехнулась:

– Интересно почему? Из-за того, что я отвергала твои ухаживания на протяжении шести недель?

– Отчасти.

Сесиль фыркнула от отвращения, и теперь рассмеялся Гай.

– Прости, дорогая, но это правда. Просто я встречал не так уж много женщин, от которых получал отказ.

– И это, конечно, придало тебе самонадеянности.

– Разве самонадеянно признавать правду?

Сесиль закатила глаза.

– Но есть и другая правда. – Улыбка исчезла с его лица, когда он провел по ее нижней губе подушечкой большого пальца.

– Да? И что же это за правда?

– Меня пленяет нечто большее, нежели твоя неприступность. Просто ты очень отличаешься от тех, кого я знаю. Такая невероятно, интригующе… независимая. Тебе кто-нибудь бывает когда-нибудь нужен? – с искренним любопытством спросил Гай.

Губы Сесиль изогнулись в немного печальной улыбке.

– Конечно. Мне нужны люди, как и всем остальным. – Сесиль опустила глаза на его подрагивающее естество и положила руки ему на бедра. – Но если ты хочешь спросить, нужен ли мне муж, то мой ответ «нет».

Она подалась вперед и слизнула капельку жидкости на глянцевой головке кончиком языка.

– О господи! – Гай содрогнулся всем телом.

– Но кое в чем мужчины очень хороши, – добавила Сесиль, одарив его манящей улыбкой и одновременно стискивая его бедра и ягодицы сильными пальцами.

Гай тихонько застонал:

– Ах как это приятно… просто божественно.

– Так и есть, – согласилась Сесиль, обдав горячим дыханием кончик его естества, едва касавшегося ее мягкой нижней губы.

Если она будет продолжать в том же духе, он взорвется подобно одному из тех фейерверков, что расцвечивали небо над садами Воксхолла.

– Я хочу увидеть твои распущенные волосы, – произнес Гай странным хриплым голосом, смутившим его самого.

– Так распусти их.

Его пальцы принялись сражаться со множеством шпилек, удерживавших тяжелую прическу.

Сесиль не сводила глаз с его лица, погружая тем временем его подрагивающую тяжелую плоть в шелковистые глубины своего рта. А когда она просунула руку к нему между бедер, он всхлипнул и процедил сквозь стиснутые зубы:

– О господи, Сесиль! Хочешь, чтобы я осрамился?

Как и ожидалось, Сесиль рассмеялась, и этот звук соблазнительным эхом прокатился по его естеству.

Как ни было забавно мучить Любимчика общества, Сесиль становилось все труднее держать под контролем собственную страсть. Гай обладал не только совершенным лицом – все его тело представляло собой произведение искусства. Даже Давид Микеланджело проигрывал в сравнении с лордом Карлайлом.

Сесиль разрывалась между желанием взобраться на него, точно на дерево, и стремлением ласкать его плоть до тех пор, пока он не взорвется с ее именем на устах, пока Гай не взял решение этой дилеммы на себя.

– На сегодня достаточно, дорогая, – произнес он, осторожно вынимая свое внушительное мужское достоинство из ее рта.

Взгляд его скользнул по фигуре Сесиль, все еще под одеждой, и