— Без проблем, у меня здесь и другие дела имеются. Завтра даже лучше.
Мы договариваемся. А потом я падаю в постель и отрубаюсь. Просыпаюсь от телефонного звонка. Это человек Злобина. Он приезжает в отель и мы с ним обедаем в ресторане в большой круглой шайбе с видом на «Аврору». Уголёк с обедом обламывается, а я знакомлюсь с кагэбэшником, с которым, видимо, буду в обозримом будущем тесно сотрудничать.
Мы ничего конкретного не обсуждаем, просто знакомимся, да и вести деловые разговоры в гостинице с иностранцами не самая лучшая идея. Тут же все всех пасут…
После обеда объявляется Ферик. Селится и тут же уезжает на встречу с Борей Жидом, тем что держит Питер, а я сегодня собираюсь посмотреть на подрастающую силу, то есть на спортсменов.
К вечеру появляется Цвет и подъезжает сердитый Уголёк.
— С вами договариваться, в натуре, себя не уважать, — брюзжит он. — Поехали в «Казбек».
— Почему в «Казбек»? — настораживаюсь я, поскольку именно там завтра днём встречаюсь с Бекштейном.
— Нормальное место, заодно один из вариантов для нашего казино.
— Погоди, — качаю я головой. — Там же директор комбината питания сидит. Это же его место, как я понимаю.
— Ничего, — уверенно заявляет Уголёк. — Подвинется. Буду я фуфлыжника какого-то спрашивать.
— Ты нас, как стенобитное орудие хочешь использовать? — хмурюсь я. — Давай, знаешь что, мы сегодня в «Розу ветров» сходим. А в «Казбек» завтра, лады? Очень эту «Розу» посмотреть хочется.
— Да чё там смотреть-то?
— Поехали, — кивает Цвет. — Я тоже в «Розу» хочу заглянуть. Слышал кое-что.
В общем, едем на Московский двести четыре. Над входом в кафе висит металлическая восьмиконечная звезда внушительных размеров. Точно с пиратской карты. За окнами цветные огни, силуэты людей. А у дверей бугай.
— Там ещё с Гастелло есть вход, — сообщает Уголёк.
Я подхожу к двери.
— Нет мест, — говорит бугай, оглядывая нашу компанию.
Хороший такой бугай, тяжеловес. Его нос много повидал, судя по всему. Мимо нас проходит ещё один бугай, поменьше.
— Здорово, Саня, — бросает он и скрывается за дверью.
— А мне кажется, — говорю я, — семь мест для нас найдётся. Давай так сделаем, я зайду и посмотрю. Если мест нет, без проблем, развернёмся и уйдём. Ну, а если ты ошибаешься, останемся.
Проходят ещё два парня.
— Эй, дружина! — окликаю я их, — поймали?
Это те самые «дружинники», что на «Галёре» выхаживали.
— Вы чё, на фарцу горбатитесь? Вы же спортсмены.
Они бросают на меня удивлённые взгляды и проскальзывают в кафе. А из двери выходит ещё один бычок.
— В чём проблема, граждане? — спрашивает он, разминая шею.
— У нас проблем нет, — пожимаю я плечами.
— Это у вас сейчас будут, ты понял меня? — не выдержав, вступает Цвет.
— Паша, погоди, не заводись. Мы сейчас всё уладим.
— Мы всё уладим, только если вы повернётесь и свалите отсюда, — спокойно говорит вышибала. — Давайте, ребята. Сегодня мест нет.
Представляю, как обижаются люди на такой подход. Там впереди музыка, разноцветные огни, коктейли и девочки, а какая-то горилла говорит, что не впустит.
— Да вы чё, нах! — вспыхивает Уголёк, — вы на кого пасть раскрыли⁈ В натуре фраера!
В руке у него появляется чешский остро заточенный «Кохинор», а из кафе выходят ещё двое крепких парней.
— Давайте мы отсюда отойдём, — предлагает самый первый воротник, тот кто, собственно, и не захотел изначально нас пускать. — Я вижу, вы ребята серьёзные, всё понимаете. Вон через дорогу перейдём и я всё объясню. И вы всё сможете высказать. А то прямо у заведения неудобно.
И они начинают нас оттеснять.
— Вот сюда-сюда.
На улице ещё светло, хотя время уже вечернее. Заметив кипиш, из наших машин выходят ещё два человека — Алик и Серёга. А из подъехавшей «жиги» выскакивает ещё четыре добрых молодца. Да, все они, как на подбор, крепкие, физически развитые.
Мы оказываемся в некотором меньшинстве. Спортсмены оттесняют нас в сквер. Здесь сейчас пустынно и места для битвы хватает. Дело тут такое, я уже не могу отступиться. Не могу сдаться, потому что об этом событии точно будут говорить. Ни я, ни Цвет не можем потерять марку, потому что после этого никто нас здесь всерьёз воспринимать не будет.
Но и шансов на успех у нас далеко не сто. Есть стволы, но не будем же мы посреди города местных валить…
— Давай так, — говорит тяжеловес. — Народу много, зачем побоище устраивать. Сделаем, как Пересвет и Челубей. Ты и я. Разберёмся между собой по-пацански. Чё, не зассышь?
Он говорит серьёзно, но его шобла начинает посмеиваться, оценивая мои шансы.
— Ты Саня, да? — киваю я. — Мысль неплохая, конечно. Только у тебя какой вес?
— А это не ты чемпион города по боксу? — встревает Уголёк.
— Какая разница, — усмехается Саня. — Мы не на ринге вроде, и здесь нам никто медали вручать не будет. Гарантирую.
Он делает ко мне шаг и в тот же миг раздаётся громкий щелчок и в асфальт у ног чемпиона врезается пуля, высекающая искру и улетающая с яростным жужжанием.
— Э, э! Чё такое! — восклицает он.
— Харэ! — кричит кто-то. — Без стволов давай!
Среди спортсменов возникает лёгкое волнение.
— Не надо, Витя, не стреляй пока, — говорю я. — Если беспредельничать начнут, тогда уройте всех.
Парни достают пушки.
— Чё за дела, пацаны! — раздаются возгласы боксёров.
— Ну а чё, — усмехаюсь я. — Вы чемпионы на ринге, а мы чемпионы в тире. Я так понимаю, вы же своими умениями пользуетесь. Ну а нам почему нельзя?
— Э, не гони! — гомонят они.
— Да вы чё? Не нравится такая логика? Ладно, давай, Саня, проведём поединок. Один на один. На кулачках или на пистолетах?
— Каких, нахер, пистолетах?
— Ладно, не ссы, на кулачках. Только ты объяснишь, почему нас не впустил.
— Идёт, — выдыхает он. — Но сначала силушкой померимся. Один на один. Кто победит, победа всей армии засчитывается.
Ну, что же, пан или пропал. Ставлю на кон не всё, конечно, но многое.
— Егор, ты что делаешь! — качает предостерегает меня Виктор. — Посмотри он бычара какой.
— Харэ, Бро! — поддерживает его Цвет. — Завалим их нахер и все дела. Вали быков, пацаны!
— Тише-тише, парни, — говорю я. — Тише.
Тише, я, кажись, кураж поймал. Гусарская рулетка, твою дивизию… Ладно, мысли в сторону. Надо расслабиться, почувствовать тело и…
— Ну чё, начали? — спрашивает Саня, подстёгиваемый азартом, и, не дожидаясь ответа, делает выпад выбрасывая вперёд кулак, похожий на пудовую гирю…
Без предупреждения. Козёл…
11. Решения нет…
Ах ты ж скотина! Без предупреждения! И где же твой спортивный дух, чемпион? Я успеваю увернуться. Он явно тяжеловес. А значит, подставляться под удар точно нельзя. Если попадёт, сразу нокаут, а то и инвалидность. А, помимо этого, невосполнимая потеря авторитета и явное сокращение возможностей для экспансии.
Зато… Зато. Зато, если я хотя бы устою перед этим Кинг-Конгом, это будет высоко оценено этой братией, уважающей грубую силу. Они, вот эти «благородные» спортсмены, в ближайшие десять лет полностью подомнут под себя весь Питер с далеко идущими последствиями. Набрасывать хомут на них нужно сегодня, а вообще-то надо было ещё раньше. Уже и сегодня, возможно, слишком поздно.
Ладно, сейчас не об этом… думать надо.
Его кулак пролетает мимо, и Саня переносит центр тяжести вслед за своей гирей, а я отвешиваю ему звонкую оплеуху и отскакиваю. Я юркий, а он мощный. Затрещина его должна разозлить и злит, я думаю, но виду он пока не подаёт.
Он бык, а я бандерильеро, дразнящий быка. Но потом, надеюсь, ещё превращусь и в тореро, обрезающего быку уши… Как повезёт, короче.
Даже если он и чемпион, то, сейчас, возможно, подбухивает с пацанами. Работа по барам да ресторанам то ещё испытание. Впрочем, не факт… ух-ты… Твою дивизию, чуть не подловил. Я едва ухожу от мощного бокового правой, но оказываюсь практически за его спиной и пробиваю в печень.