class="p">– Юру убили, – проговорила женщина, все так же смотря перед собой. – Когда на Витебск немцы двинулись, он там в артиллерии служил. Они убили его. Его друг сообщил из госпиталя. Нет больше моего Юры, нет.
Я в ужасе посмотрела на женщину, затем встала, одним рывком поставила ее на ноги и схватив за плечи проговорила строго:
– Нет вашего мужа. Но у вас дочь от него. Он в ней жить будет. Поэтому, возьмите себя в руки и думайте о ребенке! Малышке мать нужна. Она у вас голодная, посмотрите!
Женщина пришла в себя от моих слов и испуганно посмотрела на девочку, которая уже успела съесть мою шоколадку и расстроенно взирала на мать, вытирая ладошкой перепачканные шоколадом щеки.
– Спасибо вам, – заревев женщина обняла малышку и уже через минуту сидела, успокаивая ее.
Закрыв глаза, я внутренне завыла, поскольку поняла, что все, настал конец спокойной жизни нашего народа. Я так стремилась в Смоленск к бабушке, что напрочь забыла о том, что в Ленинграде была моя мать. Одно только радовало меня, что Ленинград был довольно-таки далеко и была вероятность того, что русская армия не допустит оккупации этого города. Услышав звук подъезжающего поезда люди ринулись вперед, словно были в каком-то диком, необузданном состоянии, боясь, что им не хватит места в вагонах. Когда поезд остановился, проводница строго закричала на людей, призывая к порядку. Но они словно не слышали ее, толпясь возле вагона. Кто-то больно наступил мне на ногу, и я вскрикнула. В этот момент чья-то твердая рука ухватила меня за локоть и прямо-таки выдернула из толпы. Едва успев вскрикнуть, я подняла взгляд на того, кто это сделал, и увидела рядом с собой Яна, который тащил меня по направлению к стоящей в стороне машине. Придя в себя, я заорала на него:
– Вы что себе позволяете, отпустите меня! Это последний поезд в Смоленск!
Но мужчина и не собирался слушать то, что я кричала ему и все так же продолжил тащить меня к машине. Я попыталась вырваться, и мужчина повернулся ко мне и схватив за плечи зарычал на меня:
– Там через пару дней будут немцы. Какой Смоленск?! Ты думаешь я позволю тебе погибнуть?
Но я все так же продолжала вырываться, с отчаянием смотря на то, как заканчивается посадка на поезд. Яну мои взбрыкивания надоели и он, схватив меня на руки, уже через мгновение зашвырнул в машину. Сев рядом на заднее сиденье, он сгреб меня в охапку и кинул шоферу:
– К Дмитрию Тарасовичу домой, быстро.
Я вырывалась что есть силы, но когда поняла, что смысла противиться больше нет, я затихла, заревела на всю машину и уткнувшись мужчине в грудь, проговорила, захлебываясь слезами:
– Я за то вас не простила, а за этот поступок так вообще до конца жизни ненавидеть буду.
– Ненавидь, – прошептал мужчина, поцеловав меня в волосы. – По крайней мере жива останешься.
Когда машина остановилась возле дома Елизаветы, Ян просто вытащил меня из машины и схватив на руки, поскольку я просто не могла держаться на ногах от переживания, поднялся по лестнице к квартире, где уже в открытой двери стояла обеспокоенная Елизавета. Едва только мужчина занес меня внутрь и поставил на ноги, как я тут же набросилась, как гарпия, на него и отвесив пару пощечин заорала:
– Да будьте вы прокляты, Ян! Ненавижу вас! Да откуда вы свалились на мою голову!
Мужчина только обнял меня и прижав к себе сказал:
– Так будет лучше для тебя, ты потом поймешь меня. Поймешь и, возможно, простишь.
Затем он подвел меня к стоящей рядом Елизавете и когда я повисла у нее на шее, заливаясь слезами, сказал ей:
– Лиза, присмотрите за ней, прошу вас. У меня самолет через час в Смоленск, мне нужно уходить. Берегите ее, она мне очень дорога.
Ян быстро поцеловал меня в макушку и спустя минуту мы с Елизаветой уже сидели на кухне. Я уже не плакала, только безразлично смотрела на стоящий передо мной кофе.
– Соня, Ян правильно сделал. Так будет лучше для тебя. Там сейчас невесть что творится, твоя бабушка сама бы отправила тебя сюда, чтобы жизнь твою спасти. Ты думаешь она сейчас не радуется тому, что ты здесь, в Москве, а не там, где скоро под окнами домов будут расхаживать немцы?
– Она может и радуется этому. Но каково мне знать, что я оставила ее одну, – не моргая сказала я, рассматривая свое отражение в чашке.
В этот момент раздался звонок и открыв дверь Елизавета впустила внутрь Лену и Свету.
– Он успел, слава богу! – заревели девчонки, кинувшись обнимать меня.
– Так это твоих рук дело? – посмотрела я на Свету. – Это ты сказала Яну, что я решила ехать?
– Да, это я сказала, – плача сказала девушка. – Я боялась, что он не успеет и ты уедешь. Я не могла тебя отпустить туда.
– Ты не могла, он не мог, – устало проговорила я, вытерев салфеткой мокрые щеки девчонок. – И в итоге моя бабушка осталась там одна.
Елизавета приготовила нам ужин и так мы просидели вчетвером до самой темноты.
– А оставайтесь сегодня у меня. Места предостаточно, – сказала женщина, убирая посуду.
– Мы с радостью, – переглянувшись ответили девчонки.
Я тоже кивнула в знак согласия. Елизавета постелила девушкам в свободной спальне и закрыла дверь в их комнату, затем вернулась ко мне на кухню.
Я в этот момент крутила в руках ее коробку с сигаретами.
– Вы давно курите? – спросила я, не глядя на женщину.
– С того дня, как дочь похоронила. Это вредная привычка, но она помогает мне успокоить не всегда уравновешенные нервы.
– Можно? – спросила я у нее, доставая из пачки сигарету.
– Я бы не советовала. Это очень вредно, – нахмурилась она.
– Вредно…, задумчиво проговорила я, вертя в пальцах белоснежную сигарету. – Вредно сейчас нервничать. Хочется хоть немного успокоиться, – сказала я и подкурив затянулась терпким дымом.
Не прошло и секунды, как я зашлась кашлем, удивленно посмотрев на Елизавету.
– Это всегда так в первый раз, – улыбнулась она. – Сейчас пройдет.
И действительно, кашель стих и я, скурив сигарету до конца, почувствовала, как смогла немного прийти в себя.
– Надо же, такая вредная дрянь, а так успокаивает, – удивленно бросив окурок в пепельницу сказала я.
– Сонь, можно вопрос, – осторожно проговорила Елизавета.
– Конечно, – пожала плечами я.
– За что ты так Яна ненавидишь? – глядя мне в глаза задала вопрос женщина.
Я только бровью повела.
– Что, так заметно?
– Более чем.
Я вздохнула и встав из-за стола подошла к окну.
– Я ночь с