чушь, что копится в их головах. И они сами вечно блуждают среди своих фантазий, одна из которых, главная, состоит в том, что им есть за что себя уважать… Я тоже когда-то шёл по этому пути – славные были деньки…
– А мне кажется, что нет ничего более бесполезного, чем эти бредни, – оторвавшись от своей книги, произнесла пожилая женщина.
– А что вы читаете? – спросила у неё девушка.
– Я читаю глубокий, жизненный роман, – с достоинством ответила женщина.
– Ну, подобного и в жизни хватает, – пожала плечами девушка. – Вся наша жизнь – глубокая драма… И дело лишь в том, что у кого-то хватает таланта описать свои или чужие ощущения… Меня же привлекают те, кто не видит границ возможного…
Женщина презрительно хмыкнула и захлопнула книгу.
– Я тоже пишу… – робко произнёс кудрявый юноша. – Но пока всё больше читаю… Внутренний мир любого писателя подобен огромной волне, которая бьется о гигантскую стену. И даже если чему-то удается её преодолеть, то это лишь жалкие капли, позволяющие отдаленно представить то, что осталось по ту сторону. Но именно этих капель иногда не хватает твоему собственному океану для того, чтобы в нём разыгрался шторм… – юноша смутился. – Вот, жду шторма… – улыбнулся он.
– Прочитали где-то? – с иронией произнесла девушка.
– Да, – ещё больше смутившись, признался юноша. – В одной газете…
– Не читайте её больше, – покачала головой девушка. – Старайтесь излагать свои собственные мысли, а не этот бред.
– Бросьте! – воскликнул старик. – Пусть всё идёт своим чередом. У него ещё всё впереди: и победы, и поражения, и разочарования, и прозрения. И любовь… – старик глубоко вздохнул. – Кстати, именно в любви, как я понял, и состоит счастье. Только с ней жизнь кажется прекрасной и удивительной, но лишь немногим удается сконцентрироваться на этом, и не отвлекаться ни на что другое… Все мы счастливы, когда просто сыты и оставили потомство. Хорошо в теплой норке в обнимку со второй половиной. Слишком мало мы отличаемся от остальных зверей. Но мы упорно не хотим понимать и принимать это, всё бежим куда-то, но не приближаемся, а отдаляемся…
– Любовь – полная чушь! – возразила девушка. – Просто инстинкт, не более. Мы наделяем другого человека чертами, которые сами для него придумываем, а затем обижаемся, что он не соответствует нашим представлениям. А если смотреть на всё без прикрас, то всю жизнь можно искать того, кто достоит, но так его и не найти… Поэтому вся ваша хваленая любовь – обман и лицемерие… Притворство и вечный компромисс, не более…
– А может, вам просто не повезло? – примирительно покачал головой старик. И, повернувшись к юноше, добавил: – Побудьте хоть немного романтиком и идеалистом, друг мой. Их и так слишком мало, потому что они редко размножаются… Живите и ищите, ведь в этих исканиях – своя прелесть. Только не циклитесь на одном, старайтесь двигаться вперёд… И торопите время, старайтесь скорее повзрослеть, а затем постареть. Когда время торопишь, оно, как назло, тянется. А как только попытаешься остановить мгновение, вся жизнь пролетит – не успеешь оглянуться…
Женщина с книгой согласно кивнула, одарив юношу взглядом, в котором, помимо подобия материнской заботы, отчётливо промелькнула завить.
– Кстати, вам придётся определиться, – обращаясь к юноше, произнёс мужчина в поношенной одежде, которого звали Хидисом. – Возможно, нам дано сто процентов жизни, и чем больший процент мы посвящаем мыслям о высших материях, тем меньше остаётся на обычные житейские радости. У вас не получится быть счастливым, если вы попытаетесь совместить одно с другим. Мысли будут омрачать радость, а праздность – отвлекать от мыслей… А если предпочтёте веселью свершения, и захотите оставить свой след, то вам тоже придётся определиться: стать или мыслителем, или деятелем. Нет, конечно, всё должно быть в меру… – предвидя возражения, поспешил добавить Хидис. – Хорошо быть умным деятелем, или деятельным мыслителем…
– Вы вконец его запутали, – покачал головой старик.
– Ага! – перебила его девушка. – Что вы несёте вообще? Что за ересь? Нет в этой жизни ничего особенного! Просто борьба за выживание! А все эти мысли о добре, любви и тому подобном лезут в голову, когда ты сыт и в безопасности. Но поверьте, далеко не всем так везёт…
– Здесь я с вами согласен, – кивнул мужчина в синей кофте. – Про любовь к ближнему, про добро и милосердие могут судить лишь те, кто сталкивался со злом. Легко осуждать, когда тебе и твоим близким ничего не угрожает, когда вам тепло и уютно. А если бы завёлся негодяй, который хочет разрушить всё это? Думаю, каждый бы отдал всё, чтобы убить его первым, даже чужими руками…
Остальные с удивлением посмотрели на него.
– Вы убили кого-то чужими руками? – поинтересовалась женщина с книгой.
– Пытался… – пожал плечами мужчина. – Себя самого… Биполярное расстройство…
– Любое действие – есть зло! Безгрешно лишь Небытие! – раздался вдруг пронзительный голос с одного из лежаков. – Вы думаете, что говорите хоть что-то дельное?! Вы даже не понимаете, где вы, кто вы! А значит, и всё остальное не имеет значения!
Все перевели взгляды на небритого толстяка, который всё это время, казалось, спал.
– Ну всё, Ми-Тан проснулся… – закатила глаза девушка. – Хватит с меня, это уже за гранью…
– Этот мир сделан одним из Великих Творцов из плоти его брата! – тряся головой, вещал толстяк. – Он не покорил его, а поверг… Это – погрешность перевода. Поэтому этот мир мёртв! Этар не позволил бы себе жить с паразитами, поэтому пришлось его убить, чтобы за время энтропии прошли эти самые ваши миллиарды лет… Но мир остывает, он знает смерть, и запах разложения пронизывает всё! С живыми мирами такого не бывает!
Тот, кто говорил всё это, выглядел одержимым. Девушка, стараясь не смотреть ему в глаза, поднялась со своего лежака, и, опустив голову, побрела по тропинке к серому трёхэтажному зданию, что виднелось вдали.
Старик последовал её примеру.
– Действительно, пора идти, – вздохнул он. – Чуть больше мозгов, и ты становишься либо просветленным, либо страшным и циничным человеком. А то и полоумным маньяком, который ни во что не ставит человеческую жизнь…
– Некто спрятал созданный мир в самом себе, а себя забросил умирать на пустынную планету своего мира… – пронзительным голосом продолжал толстяк. – И созданный им артефакт исчез из пространства, став «вещью в себе»! И попасть туда, в этот мир, очень трудно, но именно там – разгадка всего…
Тут уж и остальные нехотя встали со своих лежаков и разбрелись кто куда. Остался только кудрявый юноша.
И, к удивлению Лины и Вики, как только все остальные скрылись