было возразить, что ему не так уж и важно знать о ней больше, чтобы в обмен на это изливать собственную душу, но понял, что это не так. Что изменится, если он расскажет ей правду? Возможно, она постыдна и отчасти даже грязна, но, в конце концов, это не такой уж секрет.
Сесиль старательно не обращала внимания на внутренний голос, настоятельно советовавший ей закончить поздний ужин и убраться восвояси, пока Гай вел себя именно так, как и обещал. Ну что дурного в том, чтобы выпить вина и насладиться беседой с интересным мужчиной?
«Я напомню тебе об этом позже», – раздался раздражающий внутренний голос.
– Просто это не так уж интересно, – произнес наконец Гай, – потому и не хочется что-либо рассказывать.
– И тем не менее я слушаю.
– В нашей семье есть традиция – прямо скажем, не слишком благородная, так что, пожалуй, будет правильнее назвать это проклятием, – в соответствии с которой старшие сыновья всегда женятся по расчету. Не потому, что они этого хотят. Просто принадлежащая титулу собственность сродни неутолимой жажде. Все время требуются деньги, деньги и еще раз деньги.
Впервые на лице Гая не возникло даже тени улыбки. Он также не пытался очаровать Сесиль. Все его внимание было приковано к бокалу с вином, который он беспокойно крутил в руках.
– Возможно, семейное проклятие могло бы обойти меня стороной. – Гай долго крутил бокал в пальцах, прежде чем поднять глаза на Сесиль. – Видите ли, мой дед, нынешний герцог, женился на одной из богатейших наследниц своего времени, и на протяжении многих лет герцогство крепло и процветало. У деда было трое сыновей. Старший проявлял все признаки, что станет ответственным и исполнительным владельцем своего наследия, то есть пойдет по стопам своего отца, но он умер, не дожив до своего двадцатилетия, и его место занял следующий сын… – Гай рассмеялся, только совсем не весело. – Достаточно сказать, что из моего дяди Генри получился бы никудышный герцог. К счастью для титула, он убил на дуэли человека. И не просто человека, а пэра. Так что деду пришлось выслать его из страны. План состоял в том, чтобы дать скандалу улечься, а через несколько лет вернуть Генри обратно.
– Но как может улечься скандал такого масштаба?
– Деньги, моя дорогая. – Гай пожал плечами. – Как бы то ни было, этого так и не случилось. Дядя Генри побывал во многих местах. На самом деле он так наслаждался своим изгнанием, что, когда пять лет спустя дед послал за ним, отказался возвращаться домой. В следующий раз дед послал человека, вместо того чтобы просто отправить письмо. Вот тогда и выяснилось, что дядя исчез. За последующие десять лет дед отправил, наверное, с дюжину запросов. Наконец, примерно восемнадцать лет назад один из его сыскных агентов вернулся с ответом. Мой дядя погиб. На дуэли. Вот так ирония.
– Значит, ваш отец оказался следующим в очереди?
– Да.
– Сколько вам было лет?
Гай сделал глоток вина и вновь устремил взгляд на поверхность стола.
– Мне исполнилось четырнадцать, когда я узнал, что собственная жизнь больше не будет мне принадлежать. – Гай скривился. – Знаю, это звучит мелодраматично и жалостливо.
– Вы не хотели наследовать титул? – удивилась Сесиль, не в силах скрыть недоверие.
– Господи, нет! Ведь до этого самого момента я надеялся, что отец купит мне офицерский чин и я отправлюсь служить в армию. После известия о смерти дяди это стало невозможно. Честно говоря, мой отец годился на роль герцога не лучше своего почившего брата. Может, даже хуже. Кто знает? Не стану вдаваться в нелицеприятные детали. Скажу лишь, что он погряз в долгах. Сумма оказалась просто колоссальной и поистине сокрушительной.
Сесиль уловила в язвительном тоне Гая еле сдерживаемый гнев.
– Поскольку он ведал не только всеми делами семьи, но еще и управлял собственной недвижимостью – Дарлингтон-парком, домом в Лондоне и небольшим поместьем в Йоркшире, – мы с дедом не подозревали о масштабах бедствия вплоть до смерти моего отца три года назад. Нам пришлось продать все, что не являлось неотчуждаемой собственностью, но этого все равно оказалось недостаточно.
Рука Гая, лежавшая на столе, сжалась в кулак, но, проследив за взглядом Сесиль, он разжал пальцы и улыбнулся.
– Не знаю, почему меня все еще расстраивает то, что уже случилось. Это не только нелогично, но и пустая трата времени.
Сесиль было знакомо это чувство. Она испытывала точно такие же эмоции каждый раз, когда думала о своем кузене Кертисе.
– То есть вы хотите сказать, что вынуждены жениться на богатой?
Гай сделал глоток вина и задумался над вопросом Сесиль. Беседа оказалась более утомительной, чем он мог предположить. Лишь начав рассказывать, он осознал, насколько мрачной выглядит вся его история. Гай никогда никому ничего не говорил. Его друзья и знакомые из высшего общества и так все это знали.
Но Сесиль не являлась частью светского общества, и Гай мог только догадываться, какой алчной, поверхностной и аморальной, должно быть, представлялась ей его семья и его будущее.
Отвечая на вопрос, Гай заставил себя смотреть на Сесиль:
– Да, вы правы: мне придется жениться на богатой, причем на очень богатой леди.
Гаю не удалось определить выражение глаз Сесиль, но ее взгляд заставил его почувствовать беспокойство и какой-то странный зуд во всем теле.
– Впрочем, это не такая уж редкость. С обширными земельными угодьями приходит большая ответственность. – Он усмехнулся. – И это не просто избитое клише. Как бы то ни было, вас интересовало, почему я так несдержан, почему у меня так много любовниц, почему все они вдовы или, как пишут в газетах, замужние женщины.
При виде густого румянца на щеках Сесиль после его слов он не удержался от самодовольной ухмылки. Поставив локоть на стол, он подпер рукой подбородок, отчего их лица оказались совсем близко.
– Не все газетные статьи обо мне правдивы, поэтому я предпочитаю их не читать: раньше меня приводили в бешенство сплетни, что я будто бы сделал кого-то рогоносцем. Хотите начистоту? Дело в том, что я не связываюсь с замужними женщинами. – Гай поймал на себе ее скептический взгляд, и поэтому добавил: – Если, конечно, меня не просят об этом их мужья.
У Сесиль едва не отвисла челюсть.
– На вопрос, почему я не катаю одну и ту же юную девушку в своем фаэтоне более двух раз или почему танцую только с замужними дамами, я отвечу так: не вижу никакого смысла вести себя иначе. Ведь когда я наконец надумаю жениться, моей женой станет не та, кого можно увидеть танцующей в «Олмаксе». Я просто не могу позволить себе роскошь жениться на наследнице из благородной семьи. Нет, мне придется последовать примеру своих отца и деда и взять жену из другого сословия. Мне потребуется