не может объясняться заимствованием. Как некогда вовлечение в круг наблюдений неиндоевропейских народов должно было привести к крушению мифологической теории, так расширение наблюдений в мировом масштабе подрывает теорию заимствования. Сходство фольклорных явлений теперь рассматривается как частный случай сходства этнографического порядка. Сходство фольклорных образований принципиально не отличается от сходства орудий производства, построек, утвари, одежды. Ни праединство, ни миграция его не объясняет. Оно коренится, с точки зрения нового направления, в законах человеческой психики, которые едины для всех народов. По этому последнему признаку, а также потому, что термину «этнография» в Англии соответствовал термин «антропология», вся школа получила название «антропологической».
Уже из изложенного видно, что собственно фольклор не стоит в центре внимания этой школы. Но по ходу своих этнографических разысканий представители ее касаются и фольклора, и эти высказывания для нас чрезвычайно важны.
2. Тэйлор
Наиболее полным выразителем этих тенденций был Эдвард Тэйлор (1832–1917). Его важнейшими предшественниками в Германии были Т. Вайтц и А. Бастиан. Вайтц впервые дал сводный этнографический труд, охватывающий все народы земного шара, он же создал концепцию психологического единства [860]. Вайтц был философом-психологом, Бастиан – врачом, всецело посвятившим себя, однако, этнографии и объездившим весь земной шар. Труды Бастиана чрезвычайно многочисленны и разнообразны. Один из его основных трудов – «Человек в истории. К обоснованию психологического мировоззрения»[861]. Учение Бастиана здесь не может быть рассмотрено, оно относится к истории этнографических учений. Необходимо только указать, что Бастиан занимался и первобытным фольклором. Ему принадлежит большой труд по мифологии полинезийцев [862].
Говоря о предшественниках Тэйлора, мы не утверждаем его зависимость от названных ученых. Идеи зарождаются, потому что они отвечают требованиям эпохи. Значение Тэйлора для науки об истории человеческой культуры сравнимо со значением Дарвина в области биологических наук. Его учение – шаг в направлении к материалистическому пониманию исторического процесса. Здесь может быть затронута только незначительная часть его учения, имеющая отношение к фольклористике. Основные труды Тэйлора: «Доисторический быт человечества и начало цивилизации», «Первобытная культура», «Антропология. Введение к изучению человека и цивилизации»[863]. Кроме того, Тэйлором написано огромное количество небольших по объему трудов. Наиболее сильное влияние на развитие мировой науки, в том числе и русской, оказала «Первобытная культура».
По Тэйлору, все народы проходят одинаковый путь развития. Народы современной Европы когда-то находились в том же состоянии первобытности, в каком ныне находятся «дикари». Эта точка зрения чрезвычайно расширяет область сравнения. В круг сравнений вовлекаются культура и фольклор первобытных народов, которыми европейская фольклористика, в том числе и русская, совершенно пренебрегала. Этот фольклор представляет собой наиболее раннюю ступень его развития. Таким образом не только расширяется круг сравнений, но впервые в их анализ вносятся собственно исторические перспективы.
Современная культура, по Тэйлору, содержит неосознанные, как бы мы сейчас сказали, переосмысленные остатки этой первобытной культуры. Тэйлор вводит чрезвычайно плодотворное и важное понятие «пережитков» (survivals ранее переводилось как «переживание»). Правда, и мифологическая школа утверждала, что сказка – остаток первобытного мифа. Но что представлял собой этот первобытный миф, было совершенно неизвестно, и его конструировали путем абстракций, причем конструировали неправильно или принимали за первобытный миф такие стадиально поздние явления, как «Ригведу», представляющую собой продукт уже жреческой культуры. Теперь первобытный человек предстал во всей конкретности. Он описан трудами многочисленных этнографических экспедиций. Первобытной мифологии в труде Тэйлора посвящено несколько глав.
Вся эта часть учения Тэйлора наиболее для нас важная и плодотворная. Здесь впервые говорится о единстве исторического процесса. Этот процесс Тэйлору представлялся эволюционным, как эволюционистом был и Дарвин. Развитие идет от менее совершенного к более совершенному. Тэйлор показывает это на развитии жилищ от пещеры до современных построек, на развитии орудий производства от топора до современной фабрики. Этому процессу подчинены и духовная культура, язык, религия и фольклор, хотя собственно о фольклоре Тэйлор говорит мало.
Явления духовной и материальной культуры поставлены Тэйлором не в обусловливающую связь, а в связь параллельную. Они объединены духовной деятельностью человека. Для Тэйлора психика человека едина на всем протяжении ее развития, и именно ею определяется единство явлений культуры. Развитие этой психики Тэйлор представляет себе так же, как развитие, идущее от простого к сложному. Психика первобытного человека соответствует психике ребенка. От психики человека современного она отличается только своей примитивностью.
В этом мы не можем сейчас следовать за Тэйлором. Сходство явлений культуры, в том числе и явлений фольклора, не определяется единством психики. Духовная культура для нас есть явление надстроечное над явлениями материальной культуры. Тем не менее для нас важно, что Тэйлор впервые стал на путь изучения мышления первобытного человека.
Изучение психики первобытного человека привело Тэйлора к учению об анимизме (от лат. anima – «душа, дух»). Анимизм есть мировоззрение первобытного человека. Всей природе, всему окружающему миру первобытное мышление приписывает душу или некоторое духовное начало. Камни могут говорить, деревья – кровоточить, когда их рубят, солнце может вступить в брак и т. д. Тэйлор впервые устанавливает сущность религии уже не как веру только в одушевленность солнца, светил, туч и т. д., а как признание наличия в мире некоего духовного начала. Это наблюдение несомненно сделано правильно, но самое явление анимизма сложнее, чем это кажется Тэйлору. В его основных трудах, например, еще не нашло отражения открытое позже явление тотемизма, представляющее собой большую проблему, это явление нашло отражение только в некоторых его статьях.
3. Лэнг
Прямым продолжателем Тэйлора был Эндрю Лэнг. Лэнг в большей степени интересовался фольклором, чем Тэйлор, и его труды имеют для нас первостепенное значение. Его основные работы: «Обычай и миф», «Миф, обряд и религия», «Современная мифология», «Становление религии», «Магия и религия», «Социальные истоки», «Тайна тотема»[864]. Лэнг перевел на английский язык «Одиссею», издал на английском языке сказки Ш. Перро и сказки братьев Гримм и снабдил их предисловиями. Для «Британской энциклопедии» он написал статью «Мифология» (единственная его работа, переведенная на русский язык)[865]. Из этого перечня уже видно, что Лэнг в большей степени интересовался явлениями духовной культуры, чем материальной.
Лэнгом сделан важный шаг вперед к материалистическому пониманию фольклора. Он впервые привлекает для изучения фольклора и в особенности сказки явления социальной жизни. (Социальная жизнь в больших работах Тэйлора не была затронута почти вовсе.) Социальная жизнь слагается из социальных институтов. Сходство фольклорных явлений сводится Лэнгом к сходству социальных институтов. Так, мотив трех братьев, из которых младший наследует престол, сводится Лэнгом к институту минората (т. е. права наследования младшим). Сюжет Амура и Психеи объясняется им некогда имевшимися брачными запретами и т. д. Не все объяснения Лэнга сейчас могут быть