Читать интересную книгу Жертва безумия - Джон Сэндфорд

— Это несправедливо, — сказала Уивер.

— Нечто вроде «Уловки-22», — согласился Лукас.

— Просто варварство! — воскликнула Уивер.

— Варварство — насиловать детей! — оборвал ее Лукас.

— Если человек надеется получить помощь, чего вы хотите? Бросить его в темницу?

— Я не желаю это обсуждать.

Позже, когда они остались вдвоем, Уивер проговорила:

— Варварство…

— Я не хотел спорить об этом при Элл, — сказал Лукас. — Но, по-моему, психотерапия не помогает тем, кто насилует детей. Психоаналитики переоценивают свои возможности. Подонков надо сажать в тюрьму.

— И ты еще считаешь себя либералом!

— Свободомыслящим человеком, а не либералом.

Глава 10

Джон Мэйл смотрел новости и торжествовал. Он сидел один перед широкоэкранным телевизором и компьютерами. Подключившись к сети «Интернет», он просматривал двадцать четыре группы сообщений, касавшихся секса и компьютеров. Он одновременно использовал две телефонные линии и три компьютера.

Мэйл испытывал легкую сонливость и утомление. Энди Манет оказалась отличной добычей: он понял это, впервые увидев ее десять лет назад. Энди оправдала его надежды: у нее было красивое тело и она сопротивлялась. Он обожал борьбу, ему нравилось подавлять сопротивление. Каждый раз, овладев ею, Мэйл испытывал восторг победы.

Сейчас он занимал центральное место в новостях. Его искали все. Да, они могут найти его через несколько недель или месяцев, и ему придется как-то решить эту проблему.

Отогнав от себя навязчивую мысль, он вернулся к другой, излюбленной: Дейвенпорт. Дейвенпорт затаился. О нем не сказали ничего. Ни слова.

Мэйл пробежался по группам новостей в «Интернет», сортируя сообщения по темам. Он следил за телеэкраном, испытывая искушение запустить в сеть информацию о Манет и том, что он с ней делает. Возможно, он осуществит это, если доберется до машины, стоящей в университете.

А если запустить сейчас короткое сообщение, просто намек? Нет! Всегда можно проследить путь — в сети «Интернет» есть номер его телефона.

Однако в компьютерной сети он значится как Тэб Пост и Пит Рейт — эти имена и фамилии Мэйл ввел с клавиатуры. На складе его знают как Ларри Ф. Роузеса. Микроавтобус зарегистрирован на эту же фамилию. Настоящий Ларри Ф. Роузес жил где-то на юге, в Луизиане. Он продал микроавтобус вместе с документами за наличные, чтобы не делить деньги с бывшей женой. Компания, выдавшая ссуду на строительство дома, имела дело с Мартином Ладу. Джон присвоил документы Марти — водительское удостоверение с переклеенной фотографией, карточку социального страхования, даже паспорт. Он платил за Марти налоги.

Он нигде не был Джоном Мэйлом. Джон Мэйл умер…

Мэйл отодвинул от себя поднос, на котором лежал завернутый в алюминиевую фольгу пирог с цыпленком. Кока-кола и пирог с цыпленком — кажется, это он любил больше всего. Он подумал о Грейс. Встал, прошел на кухню, взял новую банку с кока-колой и снова подумал о Грейс.

Вероятно, она будет хороша. Ее тело только начинает формироваться. Она окажет отчаянное сопротивление. Он опустился на диван и закрыл глаза. Однако Грейс не вызывала у него такого желания, как ее мать. Это удивляло Мэйла. Повалив Энди Манет на матрас, он едва не потерял сознание от радости. Возможно, он займется Грейс. Как-нибудь. В качестве эксперимента. Она спятит от страха, увидев его инструмент…

Он допил кока-колу, когда зазвонил телефон.

— Алло?

— Да, мистер Ладу.

Мэйл выпрямился. Этот голос он всегда слушал внимательно.

— Вашу лодку ищут. Полиция знает, что вы наблюдали за женщиной с озера.

В трубке раздался щелчок. Мэйл уставился на телефон. Черт возьми! Хотел бы он знать, кто это. Разговор с глазу на глаз был бы интереснее.

Лодка. Мэйл нахмурился. Арендуя лодку, он показал водительское удостоверение Ладу. Дом оформлен на эту фамилию. Старик с лодочной станции записал фамилию на бланке. Мэйл не помнил, куда дел выданный ему второй экземпляр. Он не придал этому значения. Черт возьми! Дейвенпорт поймает его, когда он, Мэйл, упустит какую-то мелочь.

Мэйл встал и, взяв куртку и фонарь, вышел из дома. Было прохладно — вместе с солнцем исчезли и облака. Прокатиться? Нет. Хорошая ночь для прогулки. Может, в конце пути он снова потешит себя сексом, хотя его член уже начал опухать.

Освещая фонарем кочки и рытвины, Мэйл вышел по подъездной дороге на посыпанную гравием улицу, по привычке проверил почтовый ящик. Пусто. Почтальон всегда приходил до десяти часов. Мэйл уже забрал свежую корреспонденцию, когда проснулся. Он закрыл почтовый ящик и зашагал по гравию.

На севере огни Городов создавали слабое оранжевое свечение над придорожными деревьями. Но когда Мэйл свернул на юг, к хижине, где он держал женщину, его окутали кромешная темнота и запах зерновых.

Мэйл жил на территории бывшей фермы. Сосед приобрел ее, когда ферма уже не окупалась. Он отрезал сто пятьдесят акров от исходного надела и продал оставшиеся десять акров с домом и несколькими разваливающимися дворовыми постройками. Новый владелец, алкоголик, работавший на бойне, позволил дому развалиться и в конце концов покончил с собой. Следующий хозяин построил маленький дом возле дороги, а в глубине участка — конюшню с двумя стойлами. Когда его дети выросли, он переехал во Флориду. Его преемник превратил конюшню в гараж. Зимой ему стало одиноко в сельской местности, и он вернулся в город. Тогда-то хозяином стал Мэйл.

К этому времени старый дом превратился в развалины. За ним торчал вросший в землю курятник и валялись остатки сарая — груда гнилых досок. Двухкомнатный летний домик покосился, его почти не было видно среди сорняков. Зато цоколь и погреб были еще крепкими. Мэйл провел туда новый электрический кабель от своего дома — эта работа заняла два часа.

Поначалу его беспокоило то, что он держит женщин в этом доме. На них мог случайно наткнуться охотник за старой утварью. Такие воры были повсюду, они обчищали заброшенные фермы, уносили оттуда бронзовые дверные ручки и замки, краны, горшки для засолки овощей и даже хорошо сохранившиеся гвозди ручной ковки.

Но мародеры были весьма пугливы. Судьи справедливо считали их «домушниками», поэтому Мэйл установил две сигнализации фирмы «Радиошэк», работавшие от батареек, и успокоился. Любой мародер мгновенно покинет дом, когда включится сирена. При появлении других людей, например, полицейских, сигнал также окажется полезным.

Реальную опасность представлял Хэкт — живший по соседству фермер. Этот флегматичный немец, член какой-то религиозной секты, обходился без телевизора и почтового ящика и не проявлял интереса ни к чему, кроме трактора и земли. Мэйл никогда не видел Хэкта возле своего дома. Только в периоды сева и жатвы немец работал на близлежащем поле. Но к тому времени пленниц здесь не будет.

Мэйл освещал дорогу фонарем, вдыхая запах зерновых и пыли. Миновав вершину холма, он направил луч в сторону старого дома. Строение напоминало избушку ведьмы и излучало слабое призрачное свечение, часто исходящее от старых досок, некогда покрытых белой краской.

Когда Мэйл поднялся на крыльцо, по его спине побежали мурашки: близость бака с водой пробудила в нем кладбищенский страх. Кто-то царапает ногтями по металлу? Нет.

Он вошел в дом.

Услышав его шаги, Грейс прижалась к стене. Она не знала, слышит ли их мать: Энди много часов пролежала на матрасе, прикрыв глаза рукой. Она не спала и не приходила в себя. После очередного насилия она снова «поплыла». Грейс пыталась растормошить ее, но Энди не реагировала.

Грейс решила расправиться с Мэйлом.

Мэйл терзал ее мать уже четырежды: сначала избивал ее, потом насиловал. Она слышала через стальную дверь удары и более слабые звуки — очевидно, умоляющий голос матери. Энди сказала, что он хлестал ее по лицу ладонью, твердой, как доска. В последний раз у Энди что-то сломалось, и она потеряла сознание.

Она должна расправиться с Мэйлом, хотя ее единственное оружие — ногти. Он убивает ее мать, а когда она умрет, займется ею.

— Нет. — Энди заставила себя приподняться. Возле ее носа была темно-красная корочка засохшей крови. Глаза провалились, губы распухли. Однако, услышав шаги, она чуть повернулась и выдавила из себя слово предостережения.

— Я должна что-то сделать, — прошептала Грейс. Он приближался.

— Нет! — Энди тряхнула головой. — Я не думаю… не думаю, что он что-то сделает, когда я в таком состоянии.

— Он убивает тебя. Я думала, что ты уже умираешь.

Грейс стояла на четвереньках у дальнего угла матраса. Ее глаза блестели, губы побелели, тонкая кожа напоминала кальку.

— Не знаю, так ли это, но пока мы не можем дать ему отпор. Он слишком силен. Нам нужно… что-то. — Энди привстала, слыша, как подрагивает лестница под ногами Мэйла. — Нам нужен какой-то предмет, которым мы сможем убить его.