работе в кино, театре, на эстраде. К профессиональной работе с животными я вернулся уже значительно позднее. Всё это не могло не нарушить моей близости с дедушкой, о чём я пожалел тогда, когда было уже слишком поздно!..
И, вы знаете, кем он с годами всё чаще представляется мне, когда я его вспоминаю? Литератором, даже в большей степени, чем дрессировщиком, и учёным, исследователем. Он был близок к литературному миру, дорожил им, в своё время был другом Чехова и другом детства Куприна. Без него не стало бы «Каштанки» и «Белого пуделя». Правда, сам он беллетристом не был. Его жанры – очерк, художественная публицистика, памфлет, научно-популярный очерк, однако, и в самых, казалось бы, специальных книгах чувствуется живость, образность его слога. Некоторые из этих книг создавались у меня на глазах, а материалом большинства книг был животный мир Уголка, окружавший меня с детства.
Никогда не забуду чествования дедушки в день 50-летия его творческой деятельности. К переполненному залу из-за тяжёлых портьер подтянутый и помолодевший на манеж легко выбегает (!) Владимир Леонидович Дуров, которому тогда было уже под семьдесят лет! Лучи прожекторов, как в фокусе сошлись на его выпрямившейся фигуре, облачённой в традиционный «дуровский» костюм. Широким жестом он поднял руку, и сразу в тысячной аудитории наступила та изумительная тишина, которая выражает самый уважительный приём любимого артиста.
Дедушка заговорил вдумчиво и взволнованно. Голосом трибуна он произнёс лучший из своих стихотворных монологов «Полвека я ношу шута названье…»:
…И много лет служа душой народу,
я ждал, когда же, наконец,
увижу я желанную свободу
и оживёт народ-полумертвец?
И ожил он. Мозолистые руки
низвергли гнёт былого навсегда.
Рабочий люд под скипетром науки
творит свой мир – мир братства и труда…
Конечно же, он и брат его Анатолий не ждали этих новых дней пассивно. Они превратили арену цирка в политическую трибуну, а право на такую трибуну можно было завоевать лишь выдающимся мастерством.
На арене Владимир Леонидович был обаятелен и артистичен. От него исходили радость, веселье. Он наполнял жизнерадостностью своих зрителей и слушателей. Взрослые зрители часто говорили о нём: «Дуров – это одно из самых ярких воспоминаний детства». Дети дедушку Дурова просто обожали! Ведь это он сделал для них явью чудесные басни Крылова о забавных и умных зверюшках!
Да, он был выдающимся артистом-исполнителем! Его имя не раз ставили рядом с именами больших артистов драматической сцены…
Юрий Владимирович увлёкся, был, что называется, в ударе. Я внимательно слушал его, боясь даже уточнительным вопросом прервать его монолог. Вообще же, прямо скажу, разговорить его было непросто. И вовсе не потому, что он не хотел говорить, не желал делиться воспоминаниями, нет! Он был слишком сосредоточен на своей текущей работе, которая его притягивала к себе невидимым магнитом даже на далёком расстоянии.
Пожалуй, именно тогда, в Хабаровске, он впервые на моей памяти позволил себе немного раскрепоститься, отрешиться от текущих дел: и гулял много, и вот, как вы уже знаете, к тигроловам Богачёвым согласился съездить…
Там же, в Хабаровске, я после нашего долгого задушевного разговора начал главу, которую назвал так:
Окольные дороги на манеж
Почему окольные, вы узнаете и согласитесь с этим определением. И всё-таки – на манеж! Как от него не уходил Юра, а манеж от себя не отпускал надолго. Впрочем, всё по порядку.
… А между тем Юра всё больше и больше влюблялся в театр. Чего он только не предпринимал в те годы, чтобы проникнуть на любой спектакль, киносеанс или концерт! Ради билетов он даже подружился с подростком Гришей – билетёром кинотеатра «Молот» и сада при Доме Красной Армии. Этот военный клуб был открыт в здании бывшего Института благородных девиц. Это теперь там сплошной асфальт, цветники, а в ту пору по склонам горы Ивана Воина, где нынче военная гостиница, росла высокая, густая и довольно сочная трава. А «уголковским» обезьянам требовалось молоко. Бабушка приобрела корову, которую Юра должен был пасти. Он добросовестно выполнял роль пастуха весьма недолго. Непоседливый нрав сказывался постоянно во всём! Кормилица обезьян оставалась привязанной к колышку, а пастух отправлялся на пруд: купаться, кататься на лодке и учиться плавать. С плаванием дела шли неважно. Однажды эти уроки чуть было ни привели к трагическому исходу: Юра захлебнулся и стремительно пошёл ко дну. Окрестные ребята с трудом вытащили его на берег и откачали, а потом с удовольствием приняли его в свою компанию. В сущности говоря, внук выдающегося циркового артиста ничем внешне не отличался от московских мальчишек этого в ту пору ещё совсем тихого и провинциального уголка столицы.
Дуровская бурёнка была с норовом. Как-то под вечер она сама отвязалась и направилась в Уголок зверей, не дождавшись своего нерадивого пастуха. Бабушка пришла в ужас! Не утонул ли внучёк? Не случилось ли с ним что-нибудь опять?..
А внук тем временем, позабыв обо всём на свете, упивался у летней эстрады космическими рассказами Полевого-Мансф ель да «Барышня в кафе», «Старуха на курорте» и другими. Его стали очень привлекать комедийные жанры, особенно бытовые зарисовки. Восхищал и артистический талант Полевого, мгновенно перевоплощавшегося то в барышню, то в старуху, то в хулигана… Вот на кого он хотел быть похожим – на автора-исполнителя, чтобы покорять своим талантом эстрадного зрителя!
В домашнем кругу говорили, что Юра неплохо читает – у него отличная дикция, звучный голос, приятный тембр. И он возмечтал стать театральным артистом! Удивляться тут нечему – повлияла среда. Да ещё какая!.. Его тётушка Анна Владимировна Дурова вышла замуж за великолепного артиста Малого театра Прова Михайловича Садовского и стала Дуровой-Садовской. Новая семья стала жить в доме на Божедомке, который буквально как в сказке превратился на глазах у домочадцев в театральный клуб. К супругам Садовским и к дедушке Дурову, общительному, весёлому человеку, превосходному собеседнику, стали часто на огонёк заглядывать гости, одни имена которых вызывали у юного театрала восторг. Достаточно назвать имена А. И. Южина-Суматова, А. А. Яблочкиной, В. Н. Пашенной. Приходили и молодые артисты: Николай Рыжов, Виктор Ольховский, Наталья Розенель. Наталья Сац и Сергей Розанов представляли детский театр.
На семейных вечерах звучала гитара артиста Сашина-Никольского, виднейшие артисты читали стихи, монологи, устраивались импровизированные концерты. Владимир Леонидович веселил гостей игрой на одной струне, натянутой на бычий надутый пузырь. Гости и хозяева любили просто посмеяться, подурачиться. Они выглядели порою беззаботными, как дети, и Юру поражала их раскованность, их талантливость, сквозившая