беспощадно. Одновременно он высмеивали современное ему высшее общество.
Кинолента сыграла и ещё одну роль – роль историка циркового искусства и дуровской династии, ибо история Дуровых – это одновременно и история особенно ярких выдающихся их питомцев. Мы можем читать о собаках Бишке, Запятайке, легендарной Каштанке, имя которой увековечил Антон Павлович Чехов, о верблюде Чижике, но всё равно нам не представить себе, как они двигались, какими были артистами на арене. Но вот перед нами фильм – живая летопись мастерства дуровских питомцев!
Связь с киноискусством Владимир Леонидович работой над фильмом «И мы как люди» не ограничил. Но об этом – позже. А пока обратимся к школьному детству Юрия Владимировича Дурова, дедушкиного внука и сына.
Беспокойное отрочество
Дед задумал дать непослушному внуку вполне приличное образование. С этой целью он определил его… в женскую частную прогимназию Ржевской! И маленький Юра оказался единственным мальчишкой среди девчонок. Дед, вероятно, решил, что девочки будут оказывать благотворное влияние на непослушного мальчугана. Ржевская была давней знакомой Владимира Леонидовича и лишь поэтому согласилась выполнить его странную и необычную просьбу. Она ведь являлась полноправной хозяйкой своего небольшого учебного заведения, которое при новой власти доживало свои последние сроки.
Надо отдать должное – учили в прогимназии Ржевской толково, старательно, можно сказать со всей определённостью, – обстоятельно, и Юре многое запомнилось на всю жизнь. Редко, но всё же ему доводилось в последующие годы встречаться со своими бывшими соученицами. Среди них была, например, известная артистка балета Горская.
Тем временем события на фронтах Гражданской войны приносили всё новые и новые вести. Белогвардейцы были изгнаны из Крыма. Помощник Владимира Леонидовича Н. П. Волков получил возможность доставить наконец-то в Москву на родную Божедомку остатки зверинца. Многие из животных погибли, другие порядочно ослабели от голода. Совсем больным приехал любимец дрессировщика слон Бэби. Ему так требовалось тепло! Но в Уголке зверей стоял холод. Слон на поправку не пошёл и слёг.
Вся семья Дуровых пыталась поставить слона на ноги, но Бэби не поднимался, несмотря на самый внимательный и заботливый уход. Собственный вес ему уже был не по силам. Не помог бедняге даже пуд моркови, с неимоверным трудом раздобытый у спекулянтов, ни все одеяла, отданные из дома в зверинец, чтобы согреть слона. Бэби погиб. Плакали все члены семьи, плакали все служащие, которые тоже очень любили и ценили четвероногого артиста.
Трагикомичным было последнее выступление Бэби перед зрителями в Симферополе. На улицах шла стрельба. От случайно залетевших в цирк пуль погибли учёные пеликаны. Служащие в панике разбежались. И тогда Бэби, почувствовав сильный приступ голода, оторвался от привязи и вышел на улицу. Тем временем стрельба утихла, и тотчас же у булочной образовалась большая очередь за хлебом. Дисциплинированный слон занял место в хвосте очереди, хотя запах хлеба его манил и тревожил. Увидев столь необычного посетителя, точнее покупателя, очередь буквально растаяла на глазах, а Бэби, оставшись один, великолепно перекусил, отправив в свой рот весь хлеб на всех полках, после чего вежливо стал раскланиваться перед стоящими в отдалении покупателями. И тогда они поняли, откуда появился такой ненасытный покупатель, и немного успокоились. Правда, все они на сей раз остались без хлеба – поступления из запасов не предвиделось.
«Бэби» в переводе с английского «ребёнок», «дитя», «малыш», в конце концов! Ничего себе малыш! Бэби был довольно большим и сильным слоном. Откуда же такое имя? Знаменитый немецкий торговец животными Карл Гаген-бек продал Владимиру Леонидовичу «карликового» слона. Дедушка Дуров и в молодости был очень доверчивым человеком и даже представить себе не мог, что столь уважаемый и авторитетный зоолог его обманет. А слон между тем рос и рос, не по дням, как говорится, а по часам, и выяснилось, что он никакой не карликовый, а самый обыкновенный слонёнок, который должен стать большим и сильным слоном. Вот почему его так и назвали – Бэби!
А тем временем шли будни – день сменял день в Уголке зверей на старой Божедомке. Наконец-то решился вопрос, давно заботящий дедушку Дурова, – об организации детских представлений в помещении самого'Уголка. Каким бы ни были выездные спектакли, но должен быть и стационар! Даже драматические, оперные и балетные артисты, как правило, лучше играют на своей сцене. Что же говорить о животных!..
Маленьких зрителей особенно увлекала зрелищная сторона спектаклей: на сцене восходило солнце, пенились волны, набегая на берег, где приютилась водяная мельница. Трудолюбивый хорёк привозил мешки с пшеницей, суетились помольщики – морские свинки, мыши растаскивали зерно. Каждый делал, что мог и что умел. Мельница работала полным ходом!
Уголок зверей имел и своего «крёстного». Им стал Анатолий Васильевич Луначарский. На премьеру нарком приехал вместе с женой и детьми. Два сына наркома, почти ровесники Юры, были одеты в красноармейскую форму: на них красовались маленькие будёновки и длинные кавалерийские шинели. В Юре заговорила мальчишеская зависть и он… подрался с Тотошей Луначарским. Так звали в детстве в домашнем кругу сына Анатолия. Впоследствии Юрий Владимирович не раз встречался с молодым литератором Анатолием Луначарским, а после окончания Великой Отечественной войны с горестью увидел его имя на мраморной доске в Центральном Доме литераторов. На этой доске – имена тех писателей, кто не вернулся с войны…
А дедушка Дуров придумывал себе всё новые и новые заботы. Без дела он себя не мыслил! Зимой все животные Уголка жили в тёплых помещениях, а летом Владимир Леонидович старался создать для них естественную обстановку на воле по примеру Гамбургского зоосада Карла Гагенбека. Подобная обстановка отчасти была впоследствии создана в Московском зоопарке.
На ветвях фруктовых деревьев, словно в райском саду, сидели попугаи. Между двумя горками бегали на приволье лисицы и барсуки. Из грота выглядывал ещё слабый от недоедания горный орёл. А за садом шло поле. Давно это было! С тех пор Москвы совсем не узнать! А в ту пору на территории бывшего Екатерининского парка устраивались народные гуляния. Москвичи кружились на каруселях, качались на качелях, смотрели балаганные представления с участием чудо-силачей, дев-сирен и шпагоглотателей. Деды-зазывалы выкрикивали:
Представление начинается!
Сюда, сюда все приглашаются!
Стой, прохожий! Остановись!
На чудо наше подивись!
Владимиру Леонидовичу нравилось это веселье, это раздолье забав и шуток. Ему вспомнилось начало его творческого пути. Он сравнивали сопоставлял времена, отмечал про себя, что ушло навсегда, а что ещё осталось…
Вот здесь-то и решил дедушка Дуров устроить свой балаган-зверинец! На балконе медведь-«зазывала» бил в колокол, приглашая на представление. И