– И мне очень нужно поговорить с тобой, – произношу я и Дарья поворачивается ко мне.
– Про Платошу? – спрашивает она и губы её, покрытые ярко-бордовой помадой, растягиваются в довольной улыбке.
Я киваю, но смотрю на эту помаду, соображая, где же я видела этот особый оттенок бордового.
– Тебе идёт этот цвет. Где-то я уже сегодня видела эту помаду... –
– Я у Ларки взяла попробовать пробник и уже заказала полный размер. Ты не хочешь, что-то у неё купить? Она заказ собирает, через неделю раздаст. А тебе теперь не надо экономить, балласт скинула, вся зарплата твоя.
– Да, надо будет зайти к ней. Я уже забыла, когда в последний раз себе что-то покупала из косметики. Про духи вообще молчу, – вздыхаю с досадой, огорчаясь, что Кирилл не распустил свои руки раньше.
Уже давно бы от него убежала и не проигрывал бы он мои деньги без конца, лишая меня маленьких радостей жизни, за которые надо платить.
– Что брать будем? Не задерживайте очередь, – просит нас болтушек работница буфета и глядит недобро.
За нами уже трое работников, ждут когда же мы пройдём дальше и уступим им место возле вторых блюд.
– А что из супов? – интересуется Романова, чтобы потянуть время возле котлет и отбивных с сосисками.
– Солянка и лапша куриная, будете?
– Я буду солянку, – решаюсь я.
– И я, – поддакивает мне Дашка.
Пока нам наливают суп, мы выбираем на второе каждый своё. Я что-то хочу картофельного пюре с сосисками и вспомнить детский сад. Именно это блюдо напрочь засело в мозгу ассоциацией с этим учреждением и где бы я его ни заказывала, вкус всегда был одинаков. Вкус детства и у каждого он свой. Романова, явно на диете, кусая губу, берёт себе гречку без подлива и одну маленькую тефтелю. Зато с десертами не церемонится, берёт сразу два фисташковых эклера, мне сладкого не хочется.
Мы расплачиваемся и оглядываем зал.
– Все места приличные заняли, – ворчит Романова и недовольно оглядывает заняты столики у стены и окон, направляется к столу первому от тех, что считаются приличными и я покорно иду за ней.
Садимся в середине. Я не решаюсь начать разговор сама и жду, когда это делает Дашка, а в голове стреляет понимание, где я видела эту помаду.
– Точно! У Кольцова на рубашке! – выкрикиваю я, глядя пристально на подругу, уминающую обед вопреки всем правилам именно с эклера.
– Что у него? – непонимающе интересуется Даша, пряча кусок эклера за щекой.
– Помада. Он приходил в архив и у него вся рубашка в твоей помаде, – говорю я и Романова пытается стереть салфеткой всё, что у неё на губах.
– Ничего не в моей, – бубнит Дашка и прячет своё бесстыжее личико, склонившись над тарелкой с солянкой. – Мало ли, с кем этот хорёк похотливый обнимался. Да и говорю же, Панасюк заказ собирает. Она, наверное, со своими пробниками до тебя только не дошла. Знает, что ты всё равно ничего не купишь.
– А чего это ты оправдываешься? Да ещё и глазки прячешь? – смеюсь я.
– Ничего я не прячу, у меня Васенька! – возмущается Дашка, но в глаза мне по-прежнему не смотрит.
– Ладно, – сдаюсь я, пытать Романову бесполезно, да и захочет, сама расскажет про свои шуры-муры с похотливым хорьком.
Вот Яр! Точно ни одной юбки мимо не пропустит. Наверное, и ко мне бы подкатил, но Платон оказался первым и теперь я для Кольцова табу.
– А это правда, что сегодня сюда твой бывший заявился? – спрашивает Даша и искренне удивляясь округляет глаза.
– Да, – отвечаю кратко и не интересуюсь, откуда она об этом знает.
Мне хочется уже поговорить про Платона и приличные сроки для зелёного света, а не обсуждать очередную выходку Белова. Но Романова не унимается и ей нужны подробности.
– И у него переломаны руки?
– Откуда ты знаешь? – удивляюсь уже я и понимаю, что без подробностей тут не выйдет.
– Я слышала, как Платон с Кольцовым обсуждали. Слышала, что этот козёл посмел приползти в гипсе и стоять пред тобой на коленях. На самом интересном месте к нему Аврамова заявилась.
– Ну, собственно, нового сказать нечего. Так всё и было.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ты же понимаешь, что не его бы плачевное положение, он бы к тебе не пришёл? Или под зарплату явился. Вот же паршивая овца, – плюётся Дашка и меня, если что и обижает, так это её вопрос про то, понимаю ли я зачем явился Кир.
Хотя я столько дурила, что немудрено выглядеть в её глазах настолько дурой. Не я ли несколько недель назад заступалась за Белова и верила в его исправление? Конечно, мне теперь нужно постараться, чтобы реабилитироваться в глазах подруги.
– Понимаю и именно поэтому я ему сказала, чтобы отстал от меня. Похоже, я теперь ещё на опыте ощутила, как оно, когда спадают те самые розовые очки. На колени ещё грохнулся, ну и придурок, – хмурюсь я, а у самой щёки от стыда горят.
Я же с ним совсем недавно в одну кровать ложилась. Верила в него. От этого воспоминания меня передёргивает особенно ярко, на что Дашка довольно улыбается.
– Вот и правильно, это хорошо. Ты бы ещё с Платошей не тянула так, а то перегорит мужик! – говорит Романова, и сама не зная того, затрагивает тему моих сомнений.
– Я как раз про это хотела поговорить. Это не будет странным?
– Что именно? – уточняет Даша, оставив на поднос пустое блюдце из-под эклеров.
– Это как-то, странно, что я только ушла от Белова и уже хочу начать новые отношения? – спрашиваю я и нервно потираю затылок.
Я желаю получить ответ, но Даша услышала другое.
– Правда хочешь?! Хочешь, так чего ты кочевряжишься? Бери быка за рога и куй железо пока горячо! – сыпет подруга поговорками.
– И это не будет выглядит так, словно я ветреная попрыгушка?
– Слушай, я тебе не хотела говорить, но ты же не мне позвонила в тот день. Так и почему ты заднюю даёшь?
– Я тебе не позвонила, потому что у тебя Вася, куда я к вам в вашу однушку? Потом ваша соседка будет шокировать своих подруг по лавке шведской семьёй. А снимать мне не на что было.
– И не вздумай ничего снимать. Вот сегодня если не вместе с Платоном домой едите. Приготовь ему ужин, – предлагает Даша, загадочно улыбаясь.
– Я и так готовлю. Хоть какая-то с меня польза, – вздыхаю я, без остановки перемешивая солянку.
– Дура! Романтический ужин! Свечки, все дела, ну а там как пойдёт.
13
В конце рабочего дня я звоню Романовой.
– Да, я слушаю тебя, – отвечает Даша, она ещё у себя, и я слышу через динамик, как хрустит разрезаемая шредером бумага.
– Ты домой ещё не собираешься? – спрашиваю сначала на отдалённую тему.
– Нет, отрабатываю наш с тобой затянувшийся обед, – ворчит Романова, потратившая на меня час с лишним, чтобы развеять мои сомнения. – Подвезти меня хочешь?
– Нет. Хочу узнать, вернулся ли Платон?
– Он уже не в прокуратуре, если ты об этом. Поехал на объект, как раз вернётся голодный и злой, а там ты и романтический ужин, – заговорщицким голосом шепчет Дашка, так что в шуме, который у неё там творится, я едва различаю её слова.
– Ясно, я поняла, спасибо Дашуль, – сбрасываю подругу и набираю номер знакомого мне такси.
В трубке звучит автоответчик, оповещающий, что этот номер уже не обслуживается.
Да уж. Шикарная у меня была жизнь с Киром, нечего сказать. За всё это время я нечасто пользовалась услугами даже общественного транспорта, а такси и вовсе было роскошью. Вот так, вызвать такси сразу не получается. Ищу в интернете номера такси и только с третьей попытки удаётся вызвать машину.
Когда выхожу из «Строй-комплекса» мне уже приходит смс-оповещение. Машина подана, марка и номер, цена поездки сто пять рублей. И хорошо, что сходила с Дашей в столовку, хоть деньги разменяла.
Я нахожу нужную тойоту на парковке и направляюсь к ней, но сесть в машину сразу я не могу, дорогу мне преграждает грузная женщина, хватается за рукав плаща.