Читать интересную книгу "Общие вопросы этнографии русского народа. Традиция. Этнос. Религия - Олег Викторович Кириченко"

фантастическом проекте звучит идея слияния дворянства и крестьянства в один класс: «дворянство как сила культурная и нравственная должно подать руку силе материальной, некультурной, имеющей с ним один общий предмет заботы, — землю, и вот образуется не сословие, а земледельческий класс»[1045].

Вместе с тем, постепенно среди обсуждений на съездах уполномоченных, в речах отдельных депутатов начинает звучать нота обеспокоенности за падение ценностного императива сословности в стране. Депутат Н. А. Павлов в своем обширном докладе говорит: «В разрешении сословного вопроса и сущности его бытия лежит коренной вопрос нашего строя, монархического или республиканского»[1046]. Пусть, считает он, дворянство теряет монополию на государственное служение, «покорясь не исторической необходимости, которой нет, а лишь воле своего Монарха», но оно не должно отдавать свое первенство во владении землей и связанной с этим деятельности. Некоторый поворот в сторону широкого взгляда на дворянство начинается после слушания доклада Ф. Д. Самарина (1908 г.), посвященного местной реформе. Докладчик предложил посмотреть на дворянство государствеными глазами, как на служилое сословие, задача которого «служить государству», «и в своих суждениях о государственных делах оно должно руководствоваться исключительно соображениями о государственной пользе»[1047]. В докладе был затронут важный вопрос о том, кто будет осуществлять местную реформу и вообще «под кого» эта реформа делается. Ответом на этот доклад стали многочисленные размышления выступающих на тему способности современных дворян нести свой крест служилой отвественности за страну. Дворянин В. Н. Ознобишин отметил, что «дворянство никогда не теряло этой службы по обязанности и до сих пор ему следует. Оно несет безвозмездно трудную предводительскую службу, несет полувозмездно все выборные должности, начиная хотя бы с земских учреждений и кончая теми же земскими начальниками… Сознание службы по обязанности до сих пор живет во дворянстве, и это — принцип, с которым не может примириться принцип чиновничьей службы по найму»[1048]. Князь А. П. Урусов подчеркнул в своем выступлении, что уничтожение сословий не может быть признано полезным, «наше Отечество всегда держалось трудоспособностью дворянского сословия, служившего государству не за страх, а за веру, и лишить его этой первенствующей роли, к тому же когда его нельзя ничем заменить, нет никакого резона»[1049]. Многие выступающие при этом признавали антидворянский характер революции, как и то, что «революция встретила на местах двух противников — организации дворянства и земства»[1050]. Тон дискуссии о сословиях далее задает все тот же Ф. Д. Самарин, который в своем выступлении 11 марта 1908 г. подробно разбирает тему местной реформы с точки зрения сословных интересов, в особенности дворянских. Он говорит о том, что правительство в лице Столыпина ставило цель «упразднить все учреждения сословного характера или, по крайней мере, ввести их в такие рамки, чтобы они ведали исключительно свои сословные дела, от участия же в государственных, от управления местностью, по возможности, их устранить»[1051]. Казалось бы, налицо антисословный характер всей реформаторской деятельности, рассуждает Ф. Д. Самарин. Но при этом сословный характер сохраняется во многих частях государственной деятельности (выборы в Государственные Думу и Совет), и совершенно очевидно, считает депутат, считать, что государство в целом не заинтересовано в разрушении сословных групп и сословности в стране. А также, что остроту этому вопросу придают искусственно. Ф. Д. Самарин предлагает разобраться с понятием «сословие» и существом дела в России. Так, он считает, что духовенство с 1869 г. не имеет права называться сословием, дворянство тоже не сословие, в строгом смысле, как и крестьянство. Поэтому он предлагает называть их «живые общественные, или же сословные, группы». Государство должно их признать и дать возможность служить ему. Полезность этих групп в том, что они сплочены, структурированы, в то время как много людей в России еще не входят в такие структурные группы и не могут тем самым «являться орудием государственной власти». Как ни странно, но первенство в сословной сплоченности, «жизненности», «бытовом значении», докладчик отдал «торгово‐промышленному классу». В контексте сказанного вывод о судьбе сословий, по мысли Ф. Д. Самарина, должен быть оптимистичным: государство не собирается упразднять сословия, «речь идет лишь об упразднении тех различий в гражданском положении отдельных личностей, принадлежащих к этим сословиям, которые еще сохранились», «об установлении гражданского равноправия, а не об упразднении политических обязанностей, которые возлагают на те или другие сословия»[1052]. Вывод автора таков: «Равенство всех перед законом не исключает возможности существования некоторых сословных организаций».

Последующие выступающие останавливались на отдельных положениях речи Самарина, на трактовке определения сословия как такового, на незыблемости для дворянства принципа служения. Во многих выступлениях звучит тема грядущей унификации, в связи с отбиранием у сословий части их прерогатив. Депутат Г. А. Шечков говорит, что «объединение крестьян и дворян делается, собственно говоря, в расчете на нивелировку всего населения, а это для того, чтобы евреев и инородцев уравнять с крестьянами и дворянами»[1053]. Другой депутат соглашается: «в законе сословия не уничтожаются, но как бы поставлена идеалом бессословность». Выступающие согласны с невозможностью полного отказа от сословного принципа. «Вопрос об уничтожении дворянского сословия, — говорит депутат Д. В. Хотяинцев, — не может возникать до тех пор, пока государство хочет стремиться к прогрессивному развитию сил во всех областях знания, ибо за дворянством, вследствие исторического хода его развития, можно признать известный навык в течение многих столетий, известные способности, известные привычки в деле государственного управления, в деле осуществления государственных задач, и отказаться от этого целого капитала знания, капитала труда, капитала навыка, капитала умения, решительно ни одно государство, которое хочет создавать свою жизнь в высокой степени развития, не может, ибо потеряет опытных руководителей, помощников, советников и т. д., словом такие силы, без которых государству сразу остаться невозможно, если оно не хочет остаться умственным банкротом»[1054]. Звучит в выступлениях дворянских депутатов и мысль о региональном характере вводимых правительством новшеств; что они характерны для «южных селений», «для большинства (же) селений наших, где крестьянство является преобладающим, где пришлые элементы случайны и незначительны по числу, то для них введение бессословной организации не вызывается действительной потребностью, а между тем проектируемая правительством организация вводится как общая мера».

На заседаниях 1908 г. много времени уделялось вопросу о важности сохранения тех местных институтов власти, которые олицетворялись с дворянством, и, прежде всего, с должностью уездного предводителя дворянства. Вместо этой должности правительство предложило ввести назначаемого из столицы уездного начальника, т. е. обычного чиновника, облеченного полномочиями и получающего жалованье. По словам Ф. Д. Самарина, «большая часть реформ, которые мы пережили, осуществлена при участии уездного предводителя»[1055]. При этом предводитель руководствуется не узко сословными интересами, а интересами всех сословий и всей страны, «государственными соображениями». Более того, «тот факт, что это первое лицо