Читать интересную книгу "Общие вопросы этнографии русского народа. Традиция. Этнос. Религия - Олег Викторович Кириченко"

ее право определять стратегию движения страны, российский корабль уже плохо подчинялся движению руля. Антитрадиционалистские силы — в государстве, обществе и Церкви — получили после ухода из жизни императора Александра II возможность действовать слаженно, как одно целое; поскольку за время его царствования российскими либералами было понято, что российская модель модерна принципиально отличается от западной, и это отличие, это несоответствие западной и является причиной «всех бед России».

С этого времени антитрадиционалистский протестный пафос только нарастал. Царствование Александра II впервые показало обществу, что дело не только в плохом — «реакционном царе», — но и «в плохой — традиционалистской — системе ценностей», которая также является тормозом для «прогрессивного» развития России. Врагом всего «прогрессивного» теперь стал не только царь, но и любые проявления традиционных начал, в том числе — наличие сословий. При этом именно дворянство подвергалось самой жесткой критике со стороны либеральной и консервативной интеллигенции (последняя в лице славянофилов), рассматривающей дворянство как оплот реакции, защитника всего отжившего, косного, тяготеющего к крепостничеству. Со стороны западнической, либеральной интеллигенции эта критика дворянства была еще более оглушительной. Автор исследования истории земства, известный правовед и историк Б. Веселовский пишет, что за 40 лет работы земства в деревне дворянство не сблизилось с народом, земство не любят, оно считается «барским», так как это земство смотрело на народ, «как на объект культурного и прочего воздействия, чем как на сотрудника в работе»[1012]. Тем не менее Веселовский, как серьезный ученый, вынужден был признать практическое положительное значение дворянского участия в земской деятельности: «Среднепоместное дворянство дало главный контингент земских руководителей, оно же вообще доминировало большей частью в провинциальной жизни пореформенного времени; господствовало стремление не обострять сословные розни, наоборот, подчеркивалась солидарность земских сословий»[1013]. Автор признает и то, что такая позиция дворянства позволяла активно и деятельно участвовать в земской реформе и крестьянству: «Крестьяне принесли в земство крепкую солидарность и глубокий практический смысл и то благодушие, которое всегда отличает спокойную здоровую силу, готовую на сделки и соглашения, на которых основана гражданская жизнь; крестьяне не рвались к захвату власти»[1014].

Шельмование дворянства как со стороны демократической прессы, так и со стороны почвенников‐славянофилов приводило к печальным результатам; государственная власть в лице императора Александра II, с одной стороны, готова была действовать (и действовала) сколь возможно либерально в области сословного реформирования, с другой стороны, власть не могла не осознавать гибельность для страны уничтожения сословного принципа, как такового. В рескрипте от 13 мая 1866 г. на имя председателя комитета министров князя П. П. Гагарина ясно звучит эта консервативная нотка: «Наконец, для решительного успеха мер, принимаемых против пагубных учений, которые развились в общественной среде и стремятся поколебать в ней самые коренные основы веры, нравственности и общественного порядка, всем начальникам отдельных правительственных частей надлежит иметь в виду содействие тех, других, здравых охранительных и добронадежных сил, которыми Россия всегда была обильна, и доселе, благодаря Бога преизобилует. Эта сила заключается во всех сословиях, которым дороги права собственности, права обеспеченного и огражденного законом землевладения, права общественные, на законе основанные и законом определенные, начала общественного порядка и общественной безопасности, начала государственного единства и прочного благоустройства, начала нравственности и священные истины веры. Надлежит пользоваться этими силами и сохранять ввиду их важных свойств при назначении должностных лиц по всем отраслям государственного управления. Таким образом, обеспечится от злонамеренных нареканий во всех слоях народа надлежащее доверие к правительственным властям»[1015]. Но на деле это осуществить не удалось. За период правления Александра II сословный принцип был основательно подорван, что во многом объясняет появление в стране радикального революционного крыла, готового бороться за власть террористическими методами. В это же время идет активный процесс создания бессословного общества. Вот, например, как проходило, по материалам Б. Н. Миронова, создание «всесословного общества» в городе. «Реформа 1870 г. нанесла сильнейший удар по общинным отношениям в среде городских сословий. Реформа создала всесословное общество горожан ценой лишения 95 % городского населения избирательных прав вследствие имущественного ценза. Власть в городской думе перешла к цензовым горожанам, среди которых преобладали богатые купцы, а в политическом и идеологическом отношении — профессорская интеллигенция»[1016]. Несмотря на эти несообразности, цитируемый нами автор все равно считает, что общество шло в сторону прогресса, к гражданскому обществу[1017]. Но, по сути, более демократичным и прогрессивным городское общество было тогда, когда оно могло в местных органах управления иметь представителей от всех горожан, а не от 5 %. Так возник пресловутый «раскол между правительством и обществом», который произошел в целом в 1870‐х годах во всем обществе. Эта политика «слияния сословий», как назвали ее современники, привела к негативным изменениям в сословной среде. Начинается упадок дворянства. И хотя именно дворянство приняло самое деятельное участие в реформах 1860‐х — 1870‐х годов, но оно, как нам кажется, само поначалу не осознавало многих грозных реалий происходящего. Между тем дворяне старались активно действовать в русле «Великих реформ». Перечислим то главное, что видели сами современники в деятельности дворянства в активный период реформ: «Дворяне дали мировых посредников, которые проводили в жизнь освободительную реформу 1861 г.; дворянство заняло первенствующее значение в земских учреждениях, наполнило мировые суды; все гражданское управление России покоилось на уездных предводителях; они были председателями в земских собраниях, уездных и рекрутских присутствиях, училищных советах, часто мировых съездах; в случае необходимости уездных управ; в поместной жизни оно создало настоящие культурные центры для окружающего населения»[1018]. При этом, как замечает тот же автор, «самоотверженная работа дворянства, готовность поступиться своим правом, позволила мирно осуществить эту реформу»[1019].

Первое, на что обращает внимание новый император — Александр III — это сословный вопрос. Начинается активное возвращение страны к сословности[1020]. На важность возвращения дворянству его традиционной — служилой — функции обращает внимание и К. П. Победоносцев, в одном из своих частных писем 1884 г. к императору Александру III. Дворянство привыкло служить и начальствовать. «Дворянин‐помещик всегда благонадежнее, нежели купец‐помещик, и в народе будет иметь большее доверие, а о купце знают, что он, прежде всего, имеет в виду свой барыш в хозяйстве»[1021]. Это не означает, подчеркивает он, «особой преданности царю», потому все сословия в этом отношении равно преданы государю. Именно при Александре III стали осознаваться национальные приоритеты сословной культуры и сословности как таковой; зазвучала мысль: «Утрачивая все сословно‐бытовые особенности, — пишет современник тех событий, — русский человек утрачивает и все национальные черты; русских граждан у нас воспитывает сословный быт. Только на сословной почве живут люди с русским чувством, крепко связанные с великим прошлым нашего Отечества и глубоко верующие в будущее