Читать интересную книгу Слова сияния - Брендон Сандерсон

Как убедилась Шаллан, ее акцент, когда она говорила на алети, исчез. Хорошо, потому что Вейль выдавала себя за алети. Алети давался легко, так как очень походил на веден, поэтому, зная один из двух языков, можно было почти понимать другой.

Ее рогоедский акцент тоже стал довольно хорош, как на алети, так и на ведене. Шаллан стала использовать его гораздо лучше и уже не утрировала слова, следуя советам Тин. Бавлендский акцент звучал удовлетворительно, когда она говорила и на алети, и на ведене, и в течение почти всего обратного пути Шаллан практиковала хердазианский акцент в обоих языках. Речь Палоны служила хорошим примером на алети, и Узор мог повторить ее прозвучавшие ранее слова, что было очень полезно для практики.

– Что мне нужно сделать, – сказала Шаллан, – так это научить тебя говорить одновременно с моими образами.

– Тебе лучше сделать так, чтобы они сами говорили, – ответил Узор.

– А я смогу?

– Почему нет?

– Потому что... Ну, я применяю для иллюзии штормсвет, поэтому они представляют собой имитацию света. Это имеет смысл. Но я не использую звуки, чтобы их создавать.

– Это волна, – сказал Узор. – Звук – ее часть. М-м-м... Они кузены друг другу. Очень похожи. Вполне осуществимо.

– Как?

– М-м-м-м. Как-нибудь.

– Ты очень помог.

– Я рад... – Он затих. – Ложь?

– Ага.

Шаллан засунула безопасную руку в карман, который тоже отсырел, и продолжила идти через участки травы, втягивающейся перед ней в норы. Дальние холмы были покрыты лависом, растущим на аккуратных полиповых полях, хотя она не увидела в этот час фермеров.

Хотя бы дождь прекратился. Он все еще ей нравился, хотя Шаллан никогда не предполагала, насколько неприятно ходить под дождем на дальние расстояния. И...

Что там такое?

Она резко остановилась. Впереди на земле выделялась какая-то темная масса. Девушка нерешительно приблизилась и почувствовала запах дыма. Влажного, сырого дыма, какой бывает после того, как залить костер.

Ее экипаж. Теперь в темноте Шаллан могла определить, что он частично сожжен. Дождь потушил огонь; повозка горела недолго. Наверное, ее подожгли изнутри, где было сухо.

Несомненно, это тот самый, нанятый ею экипаж. Она узнала отделку на колесах. Шаллан нерешительно подошла. Что ж, беспокоилась она не напрасно. Хорошо, что она отстала. Что-то не давало ей покоя...

«Кучер!»

Она побежала вперед, опасаясь худшего. Тело кучера нашлось здесь же, устремившее неподвижный взгляд в небо. Горло было перерезано. Рядом, сваленные в кучу, лежали мертвые паршмены-носильщики.

Шаллан опустилась на мокрые камни, почувствовав тошноту, и прижала руку ко рту.

– О... Всемогущий над нами...

– М-м-м... – загудел Узор, каким-то образом передавая мрачный тон.

– Они умерли из-за меня, – прошептала Шаллан.

– Ты их не убила.

– Убила. Так же верно, как если бы держала нож. Я знала об опасности, которой подвергалась. А кучер – нет.

И паршмены. Что она чувствовала по этому поводу? Несущие Пустоту, да, но было трудно не испытывать тошноту от случившегося.

«Ты станешь причиной чего-то гораздо худшего, чем происшедшее, если докажешь предположения Джасны», – сказала какая-то часть ее разума.

На короткий миг, наблюдая за восхищением Мрэйза ее искусством, Шаллан решила, что он может ей понравиться. Что ж, лучше ей запомнить этот момент. Мрэйз одобрил убийства. Возможно, не он сам перерезал горло кучера, но именно он уверил остальных в том, что будет правильным убрать ее, если получится.

Они сожгли экипаж, чтобы создать видимость нападения бандитов, но никакие бандиты не подошли бы так близко к Разрушенным равнинам.

«Бедняга», – подумала Шаллан про кучера.

Но если бы она не заказала экипаж, не получилось бы спрятаться, что она и сделала, пока кучер удалялся по ложному следу. Шторма! Разве могла она обставить все так, чтобы никто не погиб? Было ли это возможно?

В конце концов Шаллан заставила себя подняться на ноги и, сгорбив плечи, продолжила путь к военному лагерю.

Глава 55. Правила игры

Значительные способности Разящих с Небес к таким вещам, доходящие почти до божественного мастерства, коих не дают ни какая-то определенная волна, ни спрены, но которые, однако, приобрел этот орден, сам факт их наличия, были реальны и признаны даже их противниками.

«Слова сияния», глава 28, страница 3

– Отлично. Это ты охраняешь меня сегодня?

Каладин повернулся, когда Адолин вышел из своей комнаты. Принц, как обычно, был одет в стильный мундир. Пуговицы с монограммами, сапоги, стоившие дороже некоторых домов, поясной нож. Странный выбор для Носителя Осколков, но Адолин носил его скорее как украшение. Волосы принца представляли собой беспорядочную светлую копну с черными прядями.

– Я ей не доверяю, Адолин, – сказал Каладин. – Женщина из другой страны, тайная помолвка, а единственная, кто мог за нее поручиться, – мертва. Она может оказаться убийцей, следовательно, вас должен охранять лучший из нас.

– Да ты сама скромность, – ответил Адолин, зашагав по каменному коридору. Каладин шел в ногу рядом с ним.

– Нет.

– Я пошутил, мостовичок.

– Моя ошибка. Считал, что шутки должны быть смешными.

– Только для людей с чувством юмора.

– Ах да, конечно же. Я выменял свое чувство юмора давным-давно.

– И что получил взамен?

– Шрамы, – тихо ответил Каладин.

Взгляд Адолина метнулся к клейму на лбу капитана мостовиков, хотя большую часть шрама скрывали волосы.

– Отлично, – пробормотал Адолин себе под нос. – Просто превосходно. Я рад, что мы начинаем находить общий язык.

В конце коридора они вышли на дневной свет. Хотя и не яркий. Из-за дождей, прошедших в последние дни, небо по-прежнему оставалось пасмурным.

Они углубились в военный лагерь.

– Мы ждем еще кого-то из охранников? – спросил Адолин. – Обычно вас двое.

– Сегодня только я.

У Каладина было слишком мало людей, учитывая, что требовалось охранять короля, а Тефт снова забрал новичков на патрулирование. Оставалось еще два или три свободных человека, но Каладин решил, что за Адолином сможет присмотреть самостоятельно.

Экипаж ждал, запряженный парой выглядящих норовистыми лошадей. Все лошади выглядели норовистыми, с этими их слишком умными глазами и резкими движениями. К сожалению, принц не мог ехать в экипаже, запряженном чуллами. Лакей открыл дверцу для Адолина, и тот разместился внутри. Лакей закрыл дверцу и залез на свое место на запятках кареты. Каладин собрался взобраться на сиденье рядом с возницей, но вдруг остановился.

– Ты! – воскликнул он, указав на возницу.

– Я! – ответил державший поводья Шут.

Синие глаза, черные волосы, черная форма. Почему он управлял экипажем? Разве он слуга?

Каладин осторожно забрался на сиденье к Шуту, и тот тряхнул вожжами, заставив лошадей тронуться.

– Что ты тут делаешь? – спросил его Каладин.

– Ищу, чем бы поразвлечься, – беспечно ответил Шут под цоканье лошадиных подков о камень. – Ты упражнялся в игре на моей флейте?

– Э-э...

– Только не говори, что оставил ее в лагере Садеаса, когда уходил.

– Ну...

– Я сказал «не говори», – произнес Шут. – Тебе не нужно этого делать, поскольку я и так в курсе случившегося. Позор. Если бы ты знал историю той флейты, твои мозги перевернулись бы вверх тормашками. В прямом смысле – я спихнул бы тебя с повозки за то, что ты за мной следил.

– Э-э...

– Вижу, ты сегодня красноречив.

Каладин не стал брать с собой флейту. Когда он собирал мостовиков, оставшихся в лагере Садеаса, – раненых Четвертого моста и членов других бригад – он был сосредоточен на людях, а не на вещах. Он и не вспомнил о маленьком узелке со своими пожитками, забыв, что флейта осталась среди них.

– Я солдат, а не музыкант, – сказал он. – Кроме того, музыка для женщин.

– Все люди – музыканты, – возразил Шут. – Вопрос только в том, делятся ли они своими песнями. Что касается женственности музыки, то интересно, что женщина, написавшая этот трактат, та, которую почти боготворят в Алеткаре, решила, что все женские занятия связаны с сидением без дела и получением удовольствия, в то время как мужские – с поиском того, кто воткнет в тебя копье. Впечатляюще, да?

– Думаю, да.

– Знаешь, я очень стараюсь придумывать цепляющие, умные, содержательные, интересные фразы, которые затем высказываю тебе. И не могу отделаться от мысли, что ты не поддерживаешь разговор со своей стороны. Немного похоже на то, когда играют музыку для глухого человека. Что я мог бы даже попробовать сделать, поскольку это звучит забавно, если бы только кое-кто не потерял мою флейту.