Читать интересную книгу "Общие вопросы этнографии русского народа. Традиция. Этнос. Религия - Олег Викторович Кириченко"

он хотел, но не мог подняться, потому что она тоже требовала «не слов, а дел». Этой ступенью был ленинизм как учение. Вставить сюда свое имя Сталин так и не решился, а война сразу сменила все акценты.

С началом Великой Отечественной войны сразу же исчезает из официального употребления само слово «вождь», свой статус Сталин мгновенно понизил до максимально низшей для себя ступени — официальной должности. В 1942 г. он — народный комиссар обороны (так звучит везде и печатается), но уже в мае 1943 г. он — верховный главнокомандующий. С этим статусом Сталин и заканчивает войну. После войны, не сразу, но постепенно начинает заводиться машина прежних вождистских устремлений. И хотя в 1946 г. Сталин еще только министр Вооруженных Сил СССР и генералиссимус, но в газеты опять возвращаются вождистские эпитеты (и это, конечно, с подачи центра): «сталинские пятилетки»; уточняется и формулируется место Сталина в системе вождей: «Под знаменем Ленина, под водительством Сталина». К 1946 г. Сталин уже понял, что ему не достичь высшей ступени вождистской иерархии, у него нет морального права услышать с мавзолея слова «ленинизм‐сталинизм», и поэтому он вообще вычеркивает из первомайских речевок заключительную фразу «Да здравствует ленинизм». Все‐таки он был реалистом!

Интересно, что все свои главные достижения сам вождь мерил понятием «расцвета Родины»; все, что происходило в СССР в 1930‐е годы, по мысли Сталина, называлось расцветом Родины, поэтому после окончания войны, в 1946 г. Сталиным ставится опять эта задача: «к новому (выделено нами. — О. К.) расцвету Советской Родины, к полной победе коммунизма в нашей стране». В 1947 г. Сталин окончательно снимает с себя бремя несения официальной должности, и передает ее как поношенную шинель Н. Булганину вместе с должностью военного министра, а сам опять становится «великим вождем и учителем». Снятие лозунга «да здравствует ленинизм» из первомайского обихода, думается, можно объяснить трезвым расчетом вождя; он понял, что такого расцвета, какой была предвоенная эпоха, ему уже не достичь, и поэтому надеяться на достижение последней ступени вождизма больше не стоит. Да и сам вождь, пройдя войну, уже не мог играть с прежней живостью и театральной искренностью с народом в ту довоенную игру, которая обозначала тесное единство, даже слитность вождя и народа. Если мы посмотрим на динамику официальных изображений на первой полосе Сталина в праздничный день 1 мая за период с 1937 по 1953 г., то зримо увидим разницу в понимании Сталиным своего места в обществе. С 1937 по 1 мая 1941 г., когда Сталин еще «вождь» народа, идущего в коммунизм, он постоянно изображается как глава устремленного вперед народа. Ласковой улыбкой и одобрением он, точно дошедший уже до коммунизма, зовет народ к себе. Эти картинки имеют по символике иконографичный характер, в них очевиден намек на икону, где с небес, из левого или правого верхнего угла Христос благословляет того или иного святого. А народ, ступивший на коммунистическую дорогу, изображается святым! Но уже 1 мая 1942. г. Сталин показывается совершенно по‐другому; это фотопортрет, не рисунок или литография, и за этим стоит и идея максимального смирения, опрощения, а также снятие с себя вождистских полномочий. Парадокс состоит в том, что вождь — это военно‐дружинный статус, тут же получается наоборот, с началом войны, вождь снимает с себя вождистские полномочия, как какие‐то ненужные побрякушки, и надевает простую солдатскую шинель. В 1943 г. первомайский Сталин уже имеет более абстрактные черты; вместо фотопортрета опять появляется рисованный портрет, чуть повернутый в профиль. В 1945 г. перед нами уже литография для военной медали, где бронзовый Сталин олицетворяет собой успех полководца. Вплоть до кончины, до 1953 г. Сталин продолжал появляться в праздничные дни в виде портрета, но уже без народа, только как символ полководца, а не вождя. Хотя вождистская риторика продолжала существовать, но она шла, как было замечено, выше, по кругу, поскольку Сталин так и не смог в силу определенных объективных законов встать на последнюю вождистскую ступень — творца учения сталинизма, более высокой ступени, чем ленинизм.

Итак, подведем итоги рассмотрения динамики формирования вождистского образа, в котором принимали участие все советские силы: сам вождь, партия и в целом власть, а также — общество (народ). Поначалу Сталин за счет активной внутрипартийной борьбы с так называемой правой и левой оппозицией заработал первую порцию вождистского авторитета в самой партии и взошел на первую ступень подлинной власти; но для народа этого оказалось мало, для него это было только начало достижений. Поэтому, когда начались реальные сдвиги в экономике, в промышленности и сельском хозяйстве, только тогда (даже несмотря на высокую цену, заплаченную за это народом) сразу стал повышаться и народный статус вождя. Перечислим все пройденные Сталиным ступени вождизма; из них одна партийная и шесть народных: 1) вождь партии (эта ступень заработана в борьбе с оппозицией); 2) знамя Ленина‐Сталина (1936 г.); 3) вождь партии и народа (1936 г.), как вариант — вождь народов, отец народов; 4) великий Сталин (1936 г.); 5) дело Ленина‐Сталина (1938 г.); 6) партия Ленина‐Сталина (1938 г.); 7) великий вождь и учитель (1946 г.). Некоторые ступени близки друг другу и поэтому, по сути, речь идет о трех ступенях вождистского восхождения (и четвертой, не достигнутой Сталиным): 1) вождь партии; 2) вождь народа; 3) великий вождь и учитель. Понятие «великий» должно было легитимизировать вождя в глазах остального мира, как правителя, как полководца, и, самое главное — государственного деятеля. То есть все высшие чины, с точки зрения светской, Сталин в системе государственной иерархии достиг. Именно достиг, а не присвоил! И последнего вождистского чина — родоначальника учения сталинизма, более высокой ступени, чем предыдущее учение ленинизм, — Сталин достичь не смог, что свидетельствовало не столько о его теоретических неспособностях, сколько указывало на тупиковый характер марксистского учения как такового. Практика, в лице Сталина на это ясно указала. Очевидно, сталинизм, если бы он достиг и приобрел позитивный смысл, олицетворял бы единство народной и партийной формы вождизма. Интересно отметить, что на XX съезде Хрущев напрямую не говорил о сталинизме, как учении Сталина, но все внимание сосредоточил на отклонениях от ленинизма: культе личности и других явлениях. Но фактически в этом докладе шла речь о попытке заменить ленинизм другим учением, ему противоположным.

Сталин, прошедший путь вождя вместе с народом, в отличие от Ленина, прошедшего этот путь только с партией (потому что после 1917 г. он так и не успел реализовать тот потенциал, который получил от народа в качестве вождя), по сути, являет собой единственный образец реального советского вождя, сумевшего стать вождем в процессе реальной общенародной борьбы за социализм. Ленин же —