серебряном шаре и, спрыгнув в повозку, объезжает лихим седоком весь манеж. Его везёт страус Эму. Наталья Петровна придумывает мне костюм. Я – маленький укротитель в венгерке. Чёрные сапожки, бархатная куртка и алая накидка. Только нет в руках хлыста или стека. Я снимаю с рук перчатки, и по малейшему взмаху их Кай проделывает трюк за трюком. Как будет доволен папа, увидев мою новую работу. Даже Наталья Петровна мне аплодирует на репетициях.
А весна бежала вслед за нами, вилась позёмкой у состава. Мы ехали на май в Москву. Снова мы с мамой стоим у подножия цирка на Цветном бульваре. Кипит рядом базар, кругом оживление, и улыбки, улыбки. Мне кажется, что все танцуют или у каждого сегодня день рождения. Да, сегодня 9 мая – день рождения первого мирного утра.
В цирке будет премьера. В двенадцать часов общественный просмотр.
Папа работает в русском костюме, и поэтому в гардеробной спокойно висит клоунский традиционный дуровский наряд с жабо, пожелтевшим от времени, похожим на увядшие лепестки хризантемы. Мама повесила его для бабани, чтобы, войдя в гардеробную, бабаня могла посидеть у гримировального столика, припоминая свою жизнь в цирке.
За дверью гардеробной шутки, смех. Из репродуктора властный, зычный бас Александра Борисовича Буше:
– Юрий Владимирович, всё готово! Антракт кончается. Спускайтесь вниз. Папа ведет бабаню, они идут, обнявшись.
– Зина, посиди и ты с бабаней хоть один раз за все годы в зрительном зале! Подари себе этот просмотр. – Папа с такой благодарностью заглядывает в родные мамины глаза, в которых сегодня столько весёлых, солнечных зайчиков, что я прижимаюсь к маминой руке и крепко целую её.
– Нет уж, голубчик. Мы с Зиной вдвоём будем стоять у занавеса. Дай и мне радость премьеры. – Бабаня смеётся и плачет, гладит папины плечи и, вздохнув, добавляет: – Хорошо хоть Наташа в дуровском. Приму её с манежа, прижму, и всё оживет, всё…
– Юрий Дуров, ваш номер, – раздаётся команда, и на тройке вороных коней вылетает из-за занавеса папа, взмывая вихрь опилок. Вот во весь опор остановилась тройка. Папа вспрыгнул на облучок. Кафтан его вспыхнул радугой. Полились слова монолога:
Дедушка Дуров шуткой разил и смешил.
Его шутка без промаху била.
И Россия, которой он честно служил,
своим русским шутом дорожила.
В грозный год, когда слышится гром канонад
и зовут в наступленье ракеты,
теперь я для вас вывожу на арену зверят
и шутя, словно дед, распеваю куплеты.
Моя Родина, верен я сердцем тебе.
Мой народ – ты моё вдохновенье!
Я с тобой и в борьбе, и в труде.
Ты на каждом моём представленьи!
Пролетела за кулисы мимо нас тройка.
Бабаня стряхнула с папиного кафтана опилки. Пригладила разметавшиеся пряди волос. Мама подала шамбарьер, и аттракцион замелькал, потрясая разнообразием животных. Я в щёлочку занавеса рассматриваю людей, пришедших на просмотр. Зрительный зал – сплошная улыбка.
Щёлочка в занавесе исчезла. Занавес распахнулся: то мама принимает с манежа слонов. Бабаня помогает папе переодеть кафтан. Подкатываются клетки с морскими львами, и над моей головой раздается:
– Наталья Дурова! Ваш номер!
Я слышу голос Буше сердцем. Оно замерло, а потом, пока я шла с Каем к манежу, гулко отбивало: «Ваш номер! Ваш номер!»
Я так волнуюсь, что не вижу зрителей. Вот я уже у бабани, зарываюсь лицом в её пахнущий духами атласный халат. Работала я или нет? Работала! Я сознаю это только, видя, как уводят на конюшню Кая.
Просмотр окончен. Режиссёр Борис Александрович Шахет поставил нам «отлично».
Поздравления! Большой день только начался. И в его разгаре вдруг изменилась моя жизнь. Папа вместе с ненужными костюмами, при всех, сдал в костюмерную и мой костюм.
– Что? Разве она не будет работать? – удивилась бабаня. Мама вздохнула.
– Нет! Теперь ей придётся учиться. Цирку нужна культура. Окончит школу. Выберет дорогу.
– Юрий Владимирович! Гепард — хороший, добротный номер. Выпустите её в манеж, – убеждает папу Шахет. Но папа непреклонен.
Бабаня успокаивала меня: ведь если папа уедет, животные есть в Уголке. Я буду часто к ней приходить. Но я упрямо отворачиваюсь и, наконец, убегаю из гардеробной к Лили, в слоновник. Я чувствовала объятья тёплого хобота и понимала, что никакие животные в Уголке не смогут мне заменить Малышки, Лили, Кая, – ведь я ничем с ними не связана. А здесь – работа и жизнь!
– Лили! Лиличка! – Мне хотелось заплакать. Но я не плакала. Я про себя твердила клятву: «Навсегда. Навсегда в цирке. Я буду всё делать так, чтобы скорее, скорее сердцем услышать:
«Наталья Дурова! Ваш номер!»
1962
Леонид Енгибаров
Поэтическая проза
Когда мим заговорит…
Девизы Леонида Енгибарова:
«Дорога – это счастье.
Остановка – это конец.
Я верю в счастливую дорогу».
«Мой кумир – Андерсен».
«Мне лично мечтается выпустить ещё одну книгу новелл, сыграть Хлестакова в театре, создать свой театр».
О Леониде Енгибарове:
«Енгибаров – великий поэт движения.
Имя его стало легендой».
Марсель Марсо, выдающийся французский мим
«Да, это большой артист!»
Юрий Дмитриев, доктор искусствоведения, профессор, историк цирка и эстрады
«А для меня он всегда был просто верный и заботливый друг Лёничка!»
Наталья Дурова
«Енгибаров, артист и человек. Какой он?
Умный и элегантный, трогательный и смешной».
Юрий Благов
Первый раунд
Миниатюры
Автобиография
Родился я в Москве. Девять лет провел на ринге. Заповедь – «ударили по правой щеке, подставь левую» считаю в корне ошибочной.
Сменил множество профессий, и в двадцать два года мне оставалось только стать актёром. Писать начал тогда же, поневоле. Никто из авторов не хотел со мной работать, пришлось самому стать сценаристом. Понравилось.
Люблю: море, осень… Винсента Ван-Гога.
Боюсь: благополучия.
Главное для меня в жизни – чувствовать ответственность за всё совершающееся вокруг нас.
Твоё лицо
Я нарисую тебя на зыбком холсте маленького лесного озера, обрамлённого зелёным камышом.
Чтобы нарисовать твои глаза, я обмакну кисть в горячее отражение синего июльского неба.
Чтобы нарисовать ресницы твои и брови, я соберу у корней осины чёрно-зелёный мох.
Большие лепестки водяных лилий я превращу в твои губы, а их тонкие стебли – в волосы.
Потом я