сарказма. – Фелипе мы найдем, но ты, Хьела, отправляешься домой прямо сейчас.
– Я могу помочь, – ответила Белла тоже серьёзнее, но от того не менее решительно. – Я…
– Ты упряма, как твоя мать! – Франсиско не кричал, даже скорее понизил голос, но Одиль всё равно едва не прикрыла уши – такое неприкрытое чувство, то ли боль, то ли гнев, прозвучало в нём. Впрочем, он тут же успокоился – во всяком случае, следующие слова сказал холодно и властно. – Дважды повторять я не буду. Иди и соберись.
– Дядя…
Франсиско не ответил, и спустя мгновение Белла выскочила за порог и захлопнула за собой дверь – бледная, с высоко поднятой головой и глазами, сверкавшими так, что Одиль усомнилась, не слёзы ли в них стоят. Но нет: когда она поднялась к ним, быстро и впечатывая на каждой ступеньке каблук в дерево, глаза её были даже слишком сухи.
– Вы слышали?
Из них троих кивнул только Адриано – и так было всё понятно.
– Я не думаю, что он в самом деле пьёт в кабаке, – пояснила Белла, помолчав. – Но если его нет здесь и нет дома, где-то же он должен быть?
– Мама сказала, что он уехал домой, – напомнил Ксандер.
– Твоя мать не знала, почему, – уточнила Одиль, которая настолько-то их разговор расслышала. – Не похоже, чтобы он с ней прощался. Она могла просто увидеть, что он ушел – и сделала логичный вывод.
– Уйти домой он мог бы и из комнаты, если что, дверь-то есть, – заметила Белла, и у Одили слегка отлегло от сердца: подруга стала рассуждать, а значит, успокоилась.
– Тогда…
– Погодите.
Этот тон у брата она знала и сразу же умолкла. Так и есть: Адриано хмурился, потирая брови, то сводя, то разглаживая морщины на переносице, и явно силился что-то вспомнить. Белла нахмурилась тоже, словно собираясь его поторопить, но Ксандер, который, похоже, тоже уже выучил повадки приятеля, взглядом призвал её к молчанию.
– В кабак, – тем временем пробормотал Адриано. – Смотрите. Я был там, в этом вашем городке, у кабака в порту…
– Я упоминал его, да, – совсем тихо, словно боясь спугнуть, засвидетельствовал Ксандер.
– Ну вот. Я там пел…
– Ты мог его и не увидеть, если он там был, – вставила Белла. – Вряд ли там…
– Я не о том, – отмахнулся Адриано. – Неважно, что там было, хотя я и вправду его там не видел, но ты права, народу там было достаточно, а я никого не искал.
– Как же тебя так удачно схватили? – подняла бровь иберийка. – На глазах у всех скрутили?
– Говорю же, девицей подманили, и я в переулок, – уже нетерпеливо отозвался Адриано. – Но не это важно. В переулке они мне мешок на голову и пристукнули для верности, так что я в себя только на лодке пришел. И вот там они такую странную вещь сказали…
Одиль решила, что сейчас было вовсе не время для увлекательных историй, только для фактов.
– Что?
– «Это точно он?» спросил этот, как его, Винче… Винсент. А красотка в ответ – что псы Альба, прости, Сабелла, стаями не гуляют. Я было задергался, но возразить они мне не дали – за борт столкнули, а дальше вы знаете.
Ответом ему было молчание.
– Они ждали Фелипе, – наконец выдохнула Белла.
– Кого бы они ни ждали, – решила вмешаться Одиль, прежде чем догадка и потрясение перешли бы в гнев, – дождались они только Адриано. А к тому времени, как мы вернулись, Фелипе уже исчез, не так ли?
– Это правда, – согласился рядом Ксандер, бросив ей благодарный взгляд. – Но они могут знать.
– Что знать?
Увлекшись, никто из них – Одиль мысленно пнула себя за это – не заметил, как маленькая Пепе, похожая на симпатичное привидение в своей ночной рубашке, подобралась к ним. Сейчас она стояла между Ксандером и Адриано, переводя глаза с одного на другого. Сколько она успела услышать, и давно ли тут стоит, было не угадать.
Адриано, благослови все силы его галантность, опомнился первым. Ещё бы, ведь речь идёт о женщине – пусть и маленькой.
– Мы сегодня вечером потеряли нечто очень важное, – сказал он серьёзно, присев рядом с ней. – Похоже, на лодке. Надо обязательно это найти, понимаешь?
– Сейчас темно, – очень разумно заметила девчушка. – Вы ничего не найдёте. А кто потерял? Ты?
– Я, – подала голос Белла.
– Нам не обязательно искать в темноте, – вставил Ксандер. – Это была лодка Винсента и Флоры. Может, они уже нашли – тогда мы просто спросим, и они отдадут. А если нет, тогда утром поищем.
– А-а, – судя по слегка разочарованному личику, Пепе обманулась в надежде на приключение. – И вы сейчас пойдёте?
– Да, – кивнула Белла.
– Я провожу, – добавил Ксандер.
– И я, – улыбнулся Адриано.
Пепе, которая всё предыдущее выслушала спокойно, на этом уперла ручки в боки.
– Ты влюбился во Флору? – поинтересовалась она тоном, каким дома, в Венеции, их Мария интересовалась у посыльного Паоло, по каким трущобам его носило. Одиль подозревала, что и Пепе собезьянничала – хотя бы Лотту.
– Что ты, – искренно удивился Адриано. – Зачем мне Флора? Я на тебе женюсь.
Пепе, у которой уже явно была заготовлена следующая фраза, на этом разинула рот.
– Точно? – потрясённо выдохнула она.
– Конечно, – сказал непутевый братец Одили так, словно в кабинете этого дома уже лежало подписанное обручение. Белла прикусила губу, чтобы хмыканием не испортить момент; Ксандер закатил глаза. – Если ты захочешь, когда вырастешь, конечно.
Пепе не ответила, только покивала, но глаза её сияли.
– Нам пора, – мягко заметил Ксандер. – Все готовы? Тут недалеко. А ты, – он подхватил племянницу на руки и подставил щеку, которую она с готовностью чмокнула, – иди спать, невеста. А то если мама или бабушка тебя увидят – нагорит нам всем.
Пепе кивнула ещё раз, глянула на Адриано и послушно побежала прочь по коридору, шлепая босыми ножками. На этот раз они, все четверо, проводили её взглядом.
***
Винсент и Флора, как выяснилось, и в самом деле жили недалеко – в небольшой деревушке, где на пересчет домов хватило бы обеих рук, и это включая маленькую пекарню и церквушку. На счастье, никто из них четверых не успел приготовиться ко сну, а Адриано успел содрать с себя всё промокшее и переодеться, так что девушки только завязали шали поудобнее, а Ксандер снабдил приятеля старой, но тёплой курткой, и к тому времени, как Флора открыла им дверь, даже теплолюбивая Белла не успела замёрзнуть.
Второй удачей было то, что Винсент и Флора ещё не ложились тоже – хотя, подумалось Одили, когда Ксандер решительно перешагнул порог, отодвигая