Читать интересную книгу Связанный гнев - Павел Александрович Северный

революционной крамолы.

День стоял погожий. Несмотря на яркое солнце, уже чувствовалась августовская прохлада. Лесная дорога петляла среди густых зарослей вереска возле подола горного отрога. Среди скал бежали говорливые речки с гулким настилом перекинутых через них мостиков. Настроение у Дымкина благодушное, доволен, что охваченный страхом перед наказанием за найденную запрещенную литературу Гришин совершенно неожиданно легко согласился на компаньонство неизвестного ему царского родственника. И как не быть Дымкину довольным. Согласие Гришина давало возможность, пользуясь его доверием, уже вместе с ним надувать в прибылях Небольсина как представителя гришинского компаньона.

Направляясь к Петру Кустову, Дымкин, естественно, сожалел, что произведенный у него обыск не принес жандармам желанного. Сожаления Дымкина имели солидное основание. Ему хорошо известно, что принадлежащие теперь новому неопытному владельцу бывшие прохоровские золотоносные месторождения слыли как значительные по содержанию в них драгоценного металла.

Кучер осадил тройку у крыльца приисковой конторы. Выйдя из экипажа, Дымкин вошел в контору. В просторном помещении пахло мышами и пылью. В стекла трех окон, жужжа, бились залетевшие осы. Обставлена контора, как все промысловые помещения, простой, но добротной мебелью из столов, конторок, табуреток и шкафов с навешанными на их дверки тяжелыми замками. За одним из столов сидел молодой парень в бархатном жилете поверх синей рубахи с расстегнутым воротом и щелкал на счетах.

– Мне бы хозяина повидать, – обратился Дымкин к парню.

Парень, не отрываясь от работы, вместо ответа сам спросил:

– Кто будешь? Хозяин пошто понадобился?

– Дымкин я.

– Дымкин? – безразлично переспросил парень. Произнесенная фамилия не произвела на него впечатления, но он, все же взглянув на пришельца, заговорил:

– Дымкин, говоришь? Не знаю тебя. Время-то после обеда, потому, надо полагать, хозяин отдыхает.

– В каком месте?

– У себя в дому. В новом, срубленном в два этажа. С крыльца его хорошо видать. Ежели пойдешь, спросишь в нем хозяйку, а то еще кого. У них служанка водится.

– Уверен, что дома сейчас?

– Кажись, дома.

Удержавшись, чтобы не обругать парня за его «кажись», Дымкин вышел из конторы и, действительно увидев с ее крыльца сруб нового дома, пошел к нему пешком, велев кучеру ожидать у конторы.

На веранде с резными перилами, выкрашенными в голубой цвет, девушка в пестром ситцевом платье заканчивала уборку посуды со стола после обеда. Дымкин, войдя на веранду, не обратив внимания на сидевшего к нему спиной плетеном кресле мужчину, спросил девушку:

– Господин Кустов дома?

– Дома! – ответила девушка.

Сидевший в кресле мужчина встал и представился:

– Я Кустов. С кем удостоен чести?

– Дымкин тревожит вас. Осип Парфеныч. Надеюсь, слыхали?

– Слышал.

Дымкин пожал протянутую Кустовым руку.

– Осмелился засвидетельствовать почтение, посчитал долгом свести с вами знакомство, крайне необходимое для нашего единства в замысловатое по всяким происшествиям время.

– Присаживайтесь. Мы с вами соседи по промыслам.

Дымкин уверенно сел на стул около стола, заложив ногу на ногу.

– Близкие, можно сказать. Вот навестил своих и решил не упустить случая побывать у вас. Работается как?

– Привыкаю. Занятие для меня довольно мудреное по новизне.

– Да! Золотое дело с хитрецой. В нем залог успеха кроется в умении хозяина заручиться доверием и уважением старателей. А они, должен сказать, упаси господи, какой подлый народишко. Особливо после пятого года, задурив башки помыслом о свободе. Слыхали, какую беду Лукьян Лукьяновичу сотворили?

– Слышал. У меня тоже был обыск.

– Не может быть. Когда? – удивленно, изобразив на лице изумление, спросил Дымкин.

– Несколько дней назад.

– Представьте, ничего про него не слыхал. Да и понятно. После гришинского дела столько слухов распущено, что не знаешь, чему верить. Кроме того, не скрою, сам от гришинского дела был в растерянности, потому у каждого из нас в приисковом народишке водятся обуреваемые недовольством недоброжелатели. Но, слава богу, успокоился, узнав истинную причину происшествия.

– Не секрет?

– Да какой секрет может быть между нами? Потому и заехал к вам, чтобы предупредить, что запретные бумажки Гришину подсунули в шкафы его же рабочие. Двух главарей уже арестовали, вчера вечером. Вот ведь как, Петр Терентьевич, жить приходится. Любой хозяин какому-нибудь негоднику на промыслах сытую жизнь в руки сует, а он по затаенной злобе к нему вместо благодарности сует преступные бумажки, обряжая благодетеля в государственные преступники.

– Но каким образом прокламации могли оказаться в запертых шкафах?

– Петр Терентьевич, да разве трудно к нашим замкам ключи побрать?

– Но, по слухам, контора господина Гришина была под хорошей охраной.

– Охранители кто? Разве они не из того же приискового сброда без роду и племени? Нынче вот столечко никому нельзя доверять. Я-то ведь знаю. Для вас на промыслах все в диковинку, потому являетесь человеком малоопытным в золотой промышленности. Посему будьте всегда начеку с рабочими. За шкалик, ко времени поднесенный, могут вас продать и только сплюнуть. По всем этим причинам навестил вас, чтобы был у вас опытный человек, у которого всегда можно спросить тот или иной совет. Время, Петр Терентьевич, в государстве из-за всяких бунтарей тугое промеж хозяев и работников. Совет в любой момент может понадобиться.

– При надобности он у меня его спросит.

На женский голос Дымкин, обернувшись, от удивления встал на ноги.

– Анна Петровна! Какая нежданная встреча.

– А чем же нежданная?

– Здесь каким образом оказались?

– Не прикидывайся Дымкин, будто не слыхал про мою новую судьбу?

– Честью заверяю, ничегошеньки не слыхал.

Перед Дымкиным у стола стояла Анна Петровна Кустова, хорошо известная ему больше по прозвищу Волчица.

– Анна Петровна моя супруга, господин Дымкин, – произнес Петр Кустов.

– Чудеса из чудес.

– Была среди вас соломенной вдовой, а теперь сызнова женой обернулась.

– Ну прямо удивительно! Могу, Петр Терентьевич, засвидетельствовать, что с таким советником вам в пору с самим чертом в шашки беспроигрышно играть.

– Ты, Дымкин, при муже черта не поминай. Петр у меня набожный. Жаль, что не ко времени нас навестил. Извиняй, пожалуйста. Нам надо на новую вскрышу пласта податься. Ко всему стараюсь хозяина приучать. Извиняй и обиды не утаивай.

– Да об чем речь, Анна Петровна. Завернул мимоходом, потому думал, человек Петр Терентьевич новый. Дымкин всегда готов помогать людям в беде и радости… Желаю совет да любовь. Дозвольте откланяться.

Дымкин за руку попрощался только с Кустовым. Зная отношение к себе Волчицы, ей он только низко поклонился, сошел с веранды, направляясь скорым шагом к своей тройке.

– Аннушка, ты вроде не совсем по-ладному с гостем обошлась.

– Петя, рязанскую доверчивость теперь позабудь. Пойди руки водой ополосни после Дымкина. Без меня вдругорядь с ним ни о чем не беседуй. Да сохранит тебя Господь от такого советника. Поживешь – узнаешь, права ли Аннушка в своем обхождении с незваным гостем…