это вызов фашистской пропаганде. Некоторые из нас видели собственными глазами, на что идут враги в своём стремлении одурачить наш народ, заставить его перестать сопротивляться. Я сейчас не об этих дешёвых плакатиках с колбасой, которыми они стараются заманить нашу молодежь в Германию, в добровольное рабство. Они вершат дела ещё подлее: подделывают нашу газету «Правда» так похоже, что её почти не отличить от настоящей, и на её страницах печатают ложь о нашей Красной армии. Их расчёт в том, чтобы наши люди, поверив фальшивке, смирились с фашистской властью, решили, что она пришла надолго, и начали прогибаться под неё. Вот что может делать вражеская пропаганда, если у неё нет альтернативы. Именно поэтому так важно то, что мы сейчас делаем. Ведь люди всё ещё верят в силу печатного слова. Вот увидите, как откликнется на него наш Краснодон! И тогда мы по праву сможем гордиться правдой, которую донесли до наших людей. Подумайте об этом сейчас.
Говоря, Виктор чувствовал, как слова его, будто зёрна в землю, падают в души ребят, и оживают в них, и вдыхают силу. Все лица посветлели, глаза прояснились. И уже не было в движениях ни лихорадочной спешки, ни суеты, когда ребята снова принялись за работу. Настенные часы показывали четверть первого ночи.
Образец листовки, теперь уже такой, каким он должен быть, напечатали к началу восьмого утра. Буквы выстроились в строки ровно, словно солдаты на параде, и отпечатались чётко – ни одна ни смазалась. Это была победа, а для победителей действительно не важно, скольких бессонных ночей она им стоила.
Собрание штаба назначили на следующий день в четыре часа вечера, дав возможность членам типографской рабочей группы, трудившимся на квартире Георгия Арутюнянца все последние дни, наконец отоспаться.
Вернувшись домой, Виктор услышал от матери необычный упрёк.
– Сколько же это, Витя, можно пропадать незнамо где? – всплеснула она руками при виде сына.
– Почему незнамо где? Я же тебе сказал, мама, что буду у Жоры ночевать, и, может быть, не одну ночь, – напомнил Виктор.
– Не одну и не две! Я уж и со счёта сбилась, сколько! Знаешь, какие мысли в голову-то лезут? Ведь весь Краснодон уже ваши листовки читает, и полиция тоже! – продолжала выговаривать ему мать.
– Ну что ты, мамочка, такое в голову берёшь? – воскликнул Виктор. – Гони ты эти мысли про полицию!
– Легко сказать «гони»! – посетовала мать. – Уж лучше бы вы, Витя, у нас в хате собирались, а мы с отцом присмотрели бы…
– Нельзя, мамочка, всё время у нас, в том-то и дело! – ласково улыбнулся он матери, не показывая своего удивления. – Это было бы ещё опаснее для всех. А вот завтра ребята придут к нам в хату, и я как раз хотел снова попросить вас с папой понаблюдать за улицей.
Эти слова сразу умиротворили мать. Она, видно, свято верила, что под её приглядом с её сыном и его товарищами ничего плохого случиться не может.
Как только собрались все приглашённые, включая обоих руководителей Первомайской группы, Виктор сразу выступил с новым предложением.
– Нас всех можно поздравить! – произнёс он торжественно, с гордостью обводя взглядом сидящих за столом. – Теперь у нас есть печатный станок, и мы приготовим нашим советским людям достойное поздравление с праздником. Но листовки – это только одна его часть. Предлагаю вывесить красные флаги на самых высоких зданиях города. У нас есть ещё шесть дней. За это время нужно собрать необходимое количество красных полотнищ. Придётся потрудиться, особенно нашим девчатам. В дело сгодится всё, что можно сшить и перекрасить.
Эту идею Виктор вынес ещё из партизанского отряда, и подала её Надя Фесенко. Как-то раз, описывая задачи городского подполья, она заговорила о том, как важно в дни советских праздников показать людям, что советская власть существует и действует, хотя и на нелегальном положении, и красные флаги над городом могут стать самым наглядным тому подтверждением.
Предложение Виктора вызвало единодушное одобрение. Ульяна Громова твёрдо пообещала от имени первомайских девчат обеспечить красной материей для флагов не только свой посёлок. А Серёжа Тюленин сразу вызвался установить флаг на одном из самых высоких зданий, откуда его будет видно со всех сторон. Например, на здании бывшей школы, в которой он учился несколько лет.
– Конечно, лучше тебя кандидатуры не найти! – поддержал его Виктор. – Ведь ты же на эту крышу залезал не раз, и теперь главное – не попасться на глаза полицаям раньше времени!
– А я думаю, Витя, для полицаев неплохо бы приготовить персональный подарок. У нас на складе есть мины. Они заставят фашистских холуёв уважать наш советский флаг.
– Это очень хорошая идея! – оценил Ваня Земнухов. – Причём настоящую мину использовать вовсе не обязательно. Главное – поставить растяжку и написать табличку крупными буквами, чтобы было видно издалека.
– Что полицаи трусы, это верно, но, по мне, ради праздника и мины на них не жалко, – возразил Тюленин, и в глазах его полыхнул тёмный огонь. – У нас на складе этого добра вполне достаточно, чтобы выделить ради такого случая. Фрицы ведь всё равно рано или поздно загонят кого-нибудь из своих прихвостней на крышу. Так пусть эта гнида и отправляется на тот свет в честь двадцать пятой годовщины Великого Октября!
В голосе Сергея прозвучал злорадный задор. Виктор невозмутимо взглянул на Тюленина:
– С тобой можно согласиться, Серёжа. Трудно отказать себе в удовольствии. Но я прошу тебя трезво оценить условия, в которых придётся работать там, на крыше. Речь о тебе и твоей безопасности. Поэтому, если взвесить все «за» и «против», я всё же присоединяюсь к Ване.
– Ладно, я понял, – неожиданно легко дал задний ход Сергей. – Подумаю, справлюсь ли я с настоящей миной.
– Под носом у полицаев, которые охраняют дирекцион[2] и увидят тебя, как только им вздумается задрать голову, – продолжил Ваня Земнухов.
Виктор знал, что Тюленин по части мин пока не мастер и чувствует себя неуверенно, хоть и не желает в этом признаться. Несмотря на свою отчаянную бесшабашную храбрость, Серёжа на этот раз чувствовал правоту товарищей и действительно был склонен уступить. Это не могло не радовать.
Распределили между группами участки. За установку флага на каждой высокой точке отвечал конкретный активист. А тираж праздничных листовок ещё предстояло напечатать, поэтому типографская рабочая группа спешила заняться своим делом.
– Давайте назначим встречу на пятое число, – предложил входивший в группу Вася Левашов. – На вечер. И постараемся успеть. Надеюсь, к этому времени будут готовы и листовки, и флаги.
– А почему не к шестому? – спросил Тюленин. – Листовки клеить