будто сами с ожесточением комкали письмо – пока оно не превратилось в почти правильный шар.
Когда в дверь осторожно постучали, Люмар распахнул её с видом тщательно отмеренных самодовольства и вежливости. Именно таким, должно быть, представляет себе главного служителя Защитника этот тар-кахольский выскочка.
– Милвус Им-Онте, Айл-просветитель, к вашим услугам, с посланием от Сэйлори, – королевский посланник склонился в низком поклоне на пороге комнаты Люмара. – Прошу прощения, что потревожил вас так поздно: обвал задержал меня на переправе.
Люмар отпустил хранителя, велев приготовить ужин и комнату для лори Им-Онте, а затем позвать просветителя Инаниса, и с добродушной старческой улыбкой произнёс:
– Рады приветствовать вас в Ледяном Замке, лори, и в вашем лице свидетельствовать наше глубокое почтение Сэйлори, да хранит Защитник его долгие годы. В комнату вам подадут ужин, вино и что вы пожелаете, но, может быть, вы хотите сейчас выпить чего-нибудь горячего?
– Нет-нет, не стоит беспокоиться, – торопливо заверил Милвус, достал из внутреннего кармана тяжёлого дорожного плаща конверт, покрытый тонким слоем воска от дождя и других превратностей долгого пути, и с поклоном протянул его просветителю: – Послание от Сэйлори, Айл-просветитель.
Люмар кивком указал непрошенному гостю на кресло около окна, сам сел напротив и, осторожно надломив королевскую печать в форме правильного шестиугольника, прочитал:
«Айл-просветитель Люмар, приветствую Вас!
Для меня было бы радостью лично засвидетельствовать Вам моё глубокое уважение и верность принципам Конкордата, но, к сожалению, дела Королевства не позволяют мне надолго отлучаться из столицы. Поэтому я поручил шейлиру Милвусу Им-Онте выполнить это почётное поручение и постараюсь в письме выразить в полной мере то, что желал бы сказать Вам при встрече.
Прежде всего, примите мои искренние заверения в нерушимости Конкордата и готовности всех служащих Королевства и дальше тщательно соблюдать его мудрые правила. Со своей стороны, я хотел бы высказать пожелание о более глубоком созидательном взаимодействии высоко ценимых во всех Сторонах верных служителей Защитника нашего и служителей Королевства. В непростые для нас времена только взаимная поддержка приведёт к процветанию и укреплению государства. Во дни сомнений именно просветители и хранители примером своей праведной жизни могут направить метущиеся умы в сторону укрепления порядка и традиций нашего Королевства.
Разумеется, благополучие и процветание Школы и всех храмов является основой процветания нашего Королевство, поэтому, что бы Вы ни пожелали для этого – не встретите отказа, пока я ношу эту корону.
Не сомневаюсь, что Вы окажете лори Милвусу, верному мне человеку и добросовестному служителю Зала Представителей, радушный приём, но прошу Вас также предоставить ему возможность пожить в Ледяном Замке дигет или два, чтобы он мог передать мои приветственные слова всем просветителям, хранителям и слушателям, а также, если на то будет Ваша воля, прикоснуться к таинствам нашей веры в самом сердце её, коим, несомненно, является Школа просветителей.
Ваш верный друг, почитатель Защитника и доблестных его служителей,
Король Шестистороннего Королевства
Оланзо Озо».
Когда Люмар закончил читать, в дверь постучали. Явился вызванный им просветитель Инанис – как всегда, безукоризненно невозмутимый, но в его тёмных глазах Айл-просветитель без труда прочёл волны беспокойства при виде королевского посланника. Тем не менее их взаимные приветствия и обмены любезностями были безупречны.
– Просветитель Инанис, Сэйлори в своём приветственном письме выражает пожелание, чтобы мы показали лори Им-Онте жизнь в нашей скромной обители, – с улыбкой произнёс Люмар, обращаясь к Инанису. – Несомненно, мы будем рады видеть лори нашим гостем столько, сколько он пожелает, и расскажем и покажем всё, что он ни пожелает узнать. Поэтому я поручаю тебе, Инанис, как моему верному помощнику, сопровождать лори королевского посланника, выполнять все его просьбы и отвечать на все вопросы о Школе с полной откровенностью.
«И постарайся проследить, мальчик мой, что именно будет разнюхивать здесь этот птичник», – мысленно добавил Люмар.
Во взгляде Инаниса мелькнул вопрос, но он скрыл его от быстрого взгляда Милвуса в поклоне.
– Это честь для меня, Айл-просветитель. Добро пожаловать в Ледяной Замок, лори, – произнёс он.
Старик просветитель задумчиво посмотрел в огонь, затем встал и сказал, давая понять, что беседа окончена:
– Инанис, друг мой, будь добр проводить лори в его комнату в башне для гостей – я думаю, что после дороги через весенний перевал наш гость с ног падает от усталости.
Милвус с благодарностью наклонил голову, готовый следовать за своим провожатым в мир служителей Защитника.
– А скажите, лори, в библиотеке Зала Представителей всё ещё висит та картина углём, которую прошлый Глава Зала счёл оскорблением Защитника? – небрежно спросил Люмар, когда его посетители уже вышли за порог.
Милвус медленно повернулся и, мгновенно ответив понимающей улыбкой, сказал:
– Нет, Айл-просветитель, со временем её сняли – полагаю, чтобы не смущать служащих.
Люмар кивнул, видимо, удовлетворившись ответом, а затем, когда привратник, ожидавший у двери с переносной лампой, увёл гостя вперёд, Айл-просветитель шепнул Инанису:
– У Зала Представителей нет и никогда не было библиотеки. Служители пользуются книгами Зала Истории, – и, коснувшись головы просветителя, склонённой для вечернего благословения, почувствовал, как тот вздрогнул.
«Вся надежда на тебя, мальчик мой, да поможет тебе Защитник», – устало подумал Люмар вместо обычной обрядовой формулы.
6.2 Realiora
6.2.1 Malum discordiae42
Капитан «Люксии» ещё долго смотрел вслед уплывающей шлюпке, бормоча какие-то ругательства и пугая юнгу-рулевого своим настроением. Старший офицер и боцман старались не попадаться на глаза Просперо лишний раз, поэтому на юте он стоял в гордом одиночестве, напоминая серую цаплю с болот Лесной стороны.
– Неплохая ночь для музыки, – раздался над ухом капитана скрипучий голос, и он вздрогнул всем телом, выронив трубку, которую пытался набить.
Капитан не смог отказать своему старому приятелю – Мастеру Эо, – когда тот попросил взять его на борт. «Захотелось подышать морским воздухом», – пояснил слепой с одной из своих кривых ухмылок, которые как будто касались собеседника скользкими, но хваткими осьминожьими щупальцами, давая понять, что ничего больше не скажет. Просперо и не стал расспрашивать: в своё время, когда юный Костин только начинал приручать море, Флейтист не раз выручал его из беды. Но присутствие на борту этого старика с его молчаливой помощницей тревожило капитана почти так же, как тогда, прежде, путешествие самого Форина.
– Что ты так подкрадываешься, старик, – недовольно пробормотал Просперо, покосившись на Мастера Эо, который незаметно поднялся по трапу и теперь стоял на юте, осторожно держа в руках резной футляр своей флейты. Девчонка тенью стояла за ним.
– А что ты такой нервный на своём корабле, капитан? – хрипло парировал старик и засмеялся костяным смехом.
Просперо ничего не ответил, только молча наблюдал, как его пассажир бережно открывает футляр с флейтой, как достаёт её, мелькнувшую рыбьим серебром в свете луны, крепко ухватив обеими руками, как настраивается, прислушивается, заглядывает куда-то на изнанку мира своими огромными бесполезными глазами.
Матросы – из тех, кто помоложе, – с любопытством поглядывали