Читать интересную книгу Развилки истории. Развилки судеб - Григорий Ильич Казакевич

на плечи неподъёмнейший груз — как Атланту в их сказках. И, как в наших — Пань-Гу, отделившему небо от тверди, и от тяжести ставшему трупом, из которого мир и возник. А из нас ничему не возникнуть!.. Вот за это его и убить. За орла, превращённого в жалкую клушу, — убить!

Я велел ему встать в середину и лицом обернуться на юг. Встать, как должен стоять император. Тут я мог ошибиться. Ритуал слишком сложен. Только, кажется, так.

Он с лукавой улыбкой взглянул на меня: «Ритуал? Театральность? Ну что ж. Вы же любите театр — да и я полюбил, живши в вашей стране. Эх, ещё бы красивых драконов, фейерверк! Преотличное зрелище б вышло! Правда, зрителей мало — но какие они! Повелители мира — и мы». Посмеяться решил? Да и вправду смешно. Здесь не театр. И нас двое. И играть не пред кем. Разве лишь пред портретами. Вечностью. Миром. И Небом. Мы вдвоём хоронили несбывшийся мир — и свершить это надо достойно. И свершим мы, как до́лжно.

И стучали сердца в унисон, и шагнул он, и встал, и взглянул мне в глаза — и в мгновенную вспышку огня на металле разящего когтя! Только не было вспышки. Нет, была — но, застыв в полувзмахе, исчезла — и клинок, так и рвущийся к крови, напряжённо дрожал на весу, устремлял мою руку вперёд. Но усилием воли и мышц я сломил его мощь и заставил склониться к земле. Несмотря на горящие взгляды Чжэн Хэ и Чжу Ди, на пылающий взгляд, устремлённый на юг — мне в лицо! Не хочу я его убивать! Шёл за этим, и должен — но так не хочу! И я крикнул: «Неправ ты, неправ! Если б в древние годы ты жил, если б спас миллионы, убив Чингис-хана — что, ты б тоже покончил с собой? Да гордиться тебе, быть прославленным в песнях, быть воспетым в веках! Или, если всё скрыто — самому понимать, что был прав».

«Видишь, как всё текуче! Ты пришёл, чтоб убить, — а желаешь спасти. Я, способный спастись, — ведь в моих ты руках! — заставляю тебя прекратить мою жизнь… Понимаешь: мне нравилась сказка. Красота кораблей. Единение всех. Без войны и резни. Без неволи, поборов, кнута. С символической данью — в знак единства Вселенной, единения Неба с Землёй… Как во время походов Чжэн Хэ, когда все государи несли чудеса своих стран, чтоб Сын Неба сумел осенить своим дэ их края… Только сказке стать былью. Бесконечной кровавой резнёй. За десятками тысяч пойдут миллионы — и волна захлестнёт берега. И багров будет цвет той волны… И пресёк я в зародыше ужас. И величье пресёк… И ведь тут не монголы Чингиса! Тут краса и культура. Драгоценный фарфор, и ещё драгоценнее — книги. Мудрость многих веков собирал император Юнлэ — и принёс бы в наш мир. И бессмертие с ней… Хотя это смешно. И в итоге истошного смеха — лишь резня и пожары… И пустынные земли без леса, превращённого в мачты и палубы сотен судов!.. А величья мне жаль. И поэтому я ухожу. И ты должен помочь!» — «Подожди! Ты ж великий художник. Тот портрет!» — «Я отдал ему всё. Лучше вряд ли создам. И пойми: не хочу создавать! Не хочу пробуждать в людях чувства, стремленья, мечты. Всё равно из добра они сделают зло, и, приплыв с восхищением в рай, обратят бедных ангелов в рабство, предварительно сделав из многих кровавую кашу. Не хочу!.. И ещё: проклинает меня Бомилькар! Вот плывёт он в веках, с бородой цвета сажи и неистовым пламенем глаз, тычет пальцем мне в грудь: „Ты прикончил мой путь, стёр мой след, уничтожил деяния, мысль! Превратил их в ничто. Бесполезные строчки — пища тлена, мышей и огня. Их случайно однажды прочли — и теперь не прочтут. А могли бы идти корабли!“ И ведь вправду могли б! Корабли наших стран — по пути Бомилькара. На восток и на запад… Не хочу! Наших алчных мерзавцев посылать для захвата ни в чём не повинных людей? Дай им силу и цели: слава, земли, богатства, рабы — зашагают вперёд по колено в крови. И кровь будет на мне, подарившем им путь, прославляемом, как открыватель миров. Проложившем дорогу дракону. Не хочу!.. А уже ведь плывут. Португальцы. Из страны, до которой когда-то доплыли пунийцы. Может, там и хранятся остатки их карт и остатки легенд? Впрочем, это я зря. Португальцы и сами умеют водить корабли — и отваги хватает, чтоб плыть к неизведанным землям. Может, тоже бессмертья хотят? Ну, подобных искателей, может, один или два. Остальные же ищут богатство. А ещё есть фанатики веры. И мечтают её пронести через горы, моря. Кто-то — мирным путём, кто-то — силою войск. Есть у них принц Энрике — Мореходом зовут. Шлёт суда в океан. Раскрывая просторы. И везя африканских рабов… Впрочем, знаешь, рабов-то хватали всегда! И в Европе, и в Азии — всюду. Да про древность чего говорить! И сейчас: зазевайся — и раб. По воде и по суше — караваны с людьми. А пираты! Да всё знаешь и сам. Будет слабым ваш флот — к вам придут. То ль с востока, то ль с запада. То ль с Чипингу[32], куда не дошёл Хубилай — океан разметал его флот, то ль арабы… Нет, арабы едва ль. Их захваты прошли. Сотни лет с вами мирно торгуют. Сколько вам привезли чернокожих рабов! А вот наши! На глазах прямо сила растёт, распирает энергия. Тесно! Да к тому ж ятаган перерезал пути на восток — и их ищут, и будут искать, и найдут. Не сейчас, но найдут. И опасными будут для вас. Не сейчас. Без меня!.. Видишь, здесь-то я честен. Вашим смог помешать — и своим помогать не хочу. В истребленье, в захвате, в резне — никогда!.. Хотя так бы хотелось помочь в достижении новых миров! Ничего не хочу».

Я не мог возразить. И как жалко мечту! И ведь кто-то, умней, возразил бы. Я — нет… А потом этот умный смотрел бы на след своих мыслей — черепами усеянный след с бесконечным безмолвным проклятьем… А без мощных идей, без величия тоже нельзя. Для чего без них жизнь?.. И как слаб я, чтоб что-то ему подсказать! И себе…

Только что-то ударило вдруг, и я злобно сказал: «Благородный какой! Помогать не желаешь