здесь вообще нужен? — спросила его Тамара, когда Ромка потянулся к указанной полке. — Вроде, отрывки с тобой уже закончили.
— А чё, без этого мне нельзя поглядеть? — вопросом на вопрос ответил Ромка, кряхтя, и дотягиваясь до свёрнутого мягкого пледа. Развернув его, он накинул плед на Костю, и тот стал похож на большое коричневое приведение. — На, держи, болезный…
— Я, повалуй, так офтанусь… — из-под пледа снова донеслись сочные рулады: Костя куда-то сморкался.
— У тебя там хоть платок есть, Карлсон? — спросила Тамара, опасаясь, как бы Нюрин плед не оказался безнадёжно попорчен.
— У меня салфетки… — пришёл глухой ответ. — Влажные… Целая коробка…
— Тогда ладно.
Вскоре явилась Нюра с дымящейся чашкой и критично посмотрела на плед, накрывший Костю с головой. Закатила глаза — «вы всё делаете не так!» — поставила чашку рядом и, сдёрнув плед с головы Кости, принялась укутывать его, подоткнула везде, где только можно было. Тамаре подумалось: хорошо, что Сашка Солнышев решил не идти сегодня, потому что такие картины явно не доставили бы ему удовольствия… Впрочем, возможно, это было связано?..
— Держи, горюшко, — сердито сказала Нюра, когда от Кости из-под пледа торчала одна голова. В углубления, которые были его руками, она уткнула горячую кружку. — Не смей проливать!
— Спасибо, — благодарно шмыгнул Костя. — Что бы я без тебя делал.
— Умер бы в муках, — буркнул Серёжа.
— Ну, теперь, когда все больные и раненые заняты собственным лечением, давайте начнём? — предложила Тамара.
Прихорошившись перед зеркалом и поправив одежду, Нюра села на колени прямо на пол перед чистым холстом. Взяла в руки кисточку. По сюжету она изображала художницу за работой.
— ФЕЕЕ!!! — раздался звук отвращения. Кажется, Костя сделал первый глоток из кружки. — Чего ты мне намешала?!
— Там чай вперемешку с «Терафлю», — обернулась на него Нюра. — Чтобы выпил всё, и не капризничай!
— Чай?! Вперемешку?! Ты серьёзно?!
— Только попробуй не выпить! Так… что мне рисовать? — Нюра повернула голову к Тамаре.
— Ааа, ну… просто нанеси несколько мазков, а мы это заснимем. Потом тебе приходит сообщение…
— Разве она не должна для сюжета рисовать что-то определённое? — напомнила Агата.
— Вроде да, мы ведь так решили, — подтвердил Серёжа.
Тамара потёрла переносицу.
— Я решила просто сделать скидку на то, сколько мы холстов изведём на неудачные дубли.
— Да не так уж много… Ладно, давайте начнём уже.
Съёмки продолжились, и на этот раз всё вышло довольно бодро и быстро. Всё потому что Нюра серьёзно подходила к делу, почти не ёрзала, не шутила и не показывала в камеру язык («как кое-кто на предыдущей квартире»). Так что примерно за час они отсняли всё, и даже с запасом. Как-то даже слишком легко выходило, — подумалось Тамаре.
— В следующий раз у нас только во вторник?.. — спросила она, глядя на сделанный ей же лист-расписание. — Долговато. Может, давайте послезавтра? Будет суббота…
— Тогда камеру, Серёж, сегодня с собой забери, чтобы нам клуб не открывать…
— Ага.
* * *
В ту субботу супруги Суржиковы решили нанести неожиданный визит родственникам из Перми, оставив Тамару на попечении Егора. Последнему наказали о сестре заботиться и никуда не выпускать. Благодаря их слаженной работе уже две недели мама считала, что Тамара завязала со «Стаккато», смиренно приняла свою судьбу и после школы под строгим надзором старшего брата сразу же отправлялась домой. Обманывать, конечно, было нехорошо… но Тамара успокаивала себя, что во всей этой схеме только часть от обмана: ведь она действительно находилась под почти постоянным надзором Егора, условия которого они просто немного подправили.
Так что в назначенный день, подойдя к Егору, залипающему в телефон, Тамара спросила, наклонившись:
— У тебя далеко мопед припаркован?
— Не очень, а что?
— Можешь подвезти меня кое-куда?
Егор поднял голову, взглянув на сестру вполоборота.
— Что, съёмки опять что ли?
— Угу.
— В клубе?
— Нет. Дома у моей подруги, — она шмыгнула носом.
Это сразу же вызвало подозрения у Егора:
— Болеешь?
— Да что-то с утреца заложило нос, — Тамара поморщилась. — Я себе брызну по-быстрому каплями. У меня по весне часто такое.
— А ты не обманываешь насчёт фильма? — спросил он лениво. — А то мало ли, гоняешь куда-то тусить за мой счёт, а я тут уши развесил.
— Честное тамарческое, не обманываю, — пообещала Тамара. — Могу тебе потом материал со съёмок показать.
Егор задумчиво почесал затылок пятернёй.
— Я чёт не знаю, когда родители вернутся.
— Да у нас недолго, максимум час провозимся. Плюс-минус минут тридцать. А родители обещали только вечером приехать. Ну будь братом…
— Ла-а-адно. Дай переоденусь.
Собираясь, Тамара оделась поудобнее (юбка да рубашка с жилеткой, в которых она ходила в школе, на съёмках были не слишком практичны), но в последний момент обнаружила на телефоне один процент зарядки. Но махнула рукой, сунув его в сумку вместе с фотоаппаратом Люциорусом.
Спустя примерно минут двадцать Егор подогнал мопед к подъезду. Помог сестре спуститься, напялил на неё тесный мотоциклетный шлем (Тамаре вспомнился противогаз, которым снабдил её когда-то Задира Робби). Красноватый мопед выглядел почти что как новый, но был красиво покрашен чёрными языками пламени.
Несколько дней назад, перед первой поездкой Тамара спросила брата, как он его называет.
— Кого? — не понял Егор.
— Ну. Мопед.
— «Корнет». Или «Иж».
— Но это всё марки, ему их на заводе дали. Может, ты сам дашь ему какое-нибудь имя? Что-нибудь своё.
— Даже не знаю. А зачем?
— Чтобы было. Как говорится, «как вы яхту назовёте…», — немного подумав, Тамара предложила: — Давай, он будет Мистер Парус?
Егор ухмыльнулся, опуская забрало из тёмного стекла.
— Пусть будет так.
Мистер Парус был гораздо просторнее, чем мог показаться на первый взгляд, и ровно бурчал, пока они ехали. Егор не сильно разгонялся, лишь иногда обгоняя машины. Первое время было страшновато, но после нескольких поездок Тамара привыкла, что её брат знает, что делает, и в случае чего предпочитает не рисковать, так что на него можно положиться.
Стикер, кстати, во время поездок она совала за лямку сумки за спину, и он висел у неё на манер самурайского меча. Пару раз чуть не выпал, но обошлось. Тамаре нравилось, как она выглядит с тростью за спиной и в мотоциклетном шлеме, скрывающем её лицо. Несколько раз она даже позировала перед зеркалом и несколько фотографий скинула Агате.
«Я воин апокалипсиса!»
…Они остановились у дома Агаты, но с противоположной стороны от подъездов, где и располагалась дорога. Сойдя с седалища Мистера Паруса, Тамара сняла шлем, тряхнула волосами и упёрла Стикер в землю.
— Я недолго. Заберёшь меня потом?
— Ага, — Егор поднял забрало. — Я ещё кое-куда смотаюсь и через час-два сюда