когда говорит: — Эллиот, включи телевизор.
— Простите? — спрашивает Кирихара, обводя комнату взглядом в поисках пульта. — Зачем?
— Включай-включай, — говорит Арройо и скрещивает руки на груди. — Все сам увидишь.
Кирихара щурится на него с таким подозрением, будто ему десять, а Арройо предлагает ему конфетку, но поднимает руку с пультом и спрашивает:
— Какой канал?
— А, любой, — отвечает тот. — Это сейчас по всем…
Кирихара нажимает кнопку.
— …Новостям.
— …Около часа дня прогремел первый. По заявлениям спасательной службы, несколько автофургонов окружили здание по периметру и открыли огонь. Здание загорелось почти мгновенно, несколько первых этажей обвалились. По заявлению спасателей, жертвами нападения стали тринадцать человек, все — сотрудники «Бакри Групп». — Лицо диктора сменяется съемкой с места происшествия. — Еще двадцать восемь доставлены в больницу. Нападавшие использовали гранатометы и военные РПГ. — На экране появляются кадры черных фургонов. Чья-то трясущаяся камера снимает людей в темно-синей экипировке, лица в балаклавах и широких защитных очках. — Министерство обороны Индонезии сообщает, что невозможно определить, было ли нападение терактом: ответственность на себя никто не взял, в том числе Джема Исламия, а место, выбранное для атаки, не является политически значимым. Управление полиции Джакарты отрицает факт бандитских разборок… Пресс-служба «Бакри Групп» отказывается от комментариев… В город введена бронетехника. Личности нападавших еще не установлены…
На экране — горящее здание Хамайма-Тауэр.
* * *
Старшим Сестричкам принадлежала не штаб-квартира, не здание и даже не два. Старшим Сестричкам принадлежала Раанда — целый квартал в Тангеранге, огороженный двухметровым бетонным забором под напряжением двести двадцать вольт.
Целый район исключительного матриархата, который не трогала ни одна организация из большой тройки — таков был сложившийся в городе патовый нейтралитет. Своеобразная система связей и противовесов в Джакарте обеспечивала Сестричкам защиту со всех сторон… не считая той, которую они организовывали себе сами. Сестрички могли за себя постоять.
Правила гласили:
• Не заходи на территорию без приглашения.
• Не нарушай законы гостеприимства.
• Соблюдай этикет.
• Будь благоразумен и щедр.
• Если ночью на улицах ты видишь Старшую Сестричку в роскошном саронге и с красными браслетами на руках, можешь или поклониться и уйти, или оплатить ее время. Без оплаты не тронешь ее и пальцем — иначе потом этого пальца у тебя не окажется.
Старшие Сестрички продавали в Джакарте один из самых распространенных по всему земному шару товаров.
Удовольствие.
В квартале Раанда, который служил и местом работы, и домом для всех Сестричек, на постоянной основе не жил практически ни один мужчина: община любовных жриц состояла только из женщин или — в совсем малом количестве — юношей-коллег. Почти каждая из них умела за себя постоять, а кто еще не научился или уже не мог — ту оберегали другие. Целое сестринство опасных женщин с круговой порукой… под руководством Госпожи.
Садаф встречает их на широком крыльце главного дома. Она размашисто курит, разговаривая с другими Сестричками: широкие жесты, экспрессивное лицо, мундштук-трубка, то и дело расчерчивающий воздух, когда она особенно эмоционально взмахивает рукой. Но первое, по чему Рид узнает ее издалека, — ярко-красные губы, длинные красные ногти и красный многослойный саронг. Все это превращает ее в яркое, хищное пятно среди девчонок в светлых платьях.
— Эйдан Рид! — заполняет улицу ее приветственный крик, когда Боргес и Рид вылезают из машины. — Я уж думала, состарюсь и лягу в гроб скорее, чем снова тебя увижу!
Рид радостно ковыляет в сторону главного дома. После того как окончательно схлынул адреналин, ему приходится закинуться обезболивающим — все тело ломит нестерпимо — и посетить бабку-лекаря. Та обещает, что жить он будет, а хромота пройдет, как только спадут отеки от ушибов, — ничего у него не сломано. Ну, может, только пара трещин в ребрах. И сотрясение. И…
— Выжил только благодаря желанию тебя увидеть, — бессовестно врет Рид. — Вот били меня, били, а я все тебя вспоминал и думал: эх, вот бы еще раз увидеть Госпожу, и ничего в жизни больше не надо…
— Все такой же подлиза, да? — смеется Садаф, и ее смех похож на землетрясение в Гималаях.
Расцеловав Рида в обе щеки — и наверняка оставив красные помадные следы, — она крепко берет его за плечи и обещает:
— Я скажу девочкам открыть лучшие запасы. Сегодня — как в старые добрые!
Сколько он себя помнил, Рид всегда ходил в Раанду исключительно напиться. За свой основной товар Сестрички брали непомерно дорого — слишком дорого, по меркам зарплаты приличного священнослужителя.
Так что да: в Раанду Рид всегда ходил напиться. Даже не напиться — нажраться как свинья, благо с компанией там все было отлично.
Прислужницы главного дома раздвигают перед ними двери — и Садаф, с Ридом с одной стороны и Боргесом с другой, вплывает внутрь. Внутри дома их приветствуют еще две барышни, Рид не берется гадать, кто они по профессии: могли оказаться и охранницами. Обе молоденькие: симпатичная китаянка и очень симпатичная индианка — в зеленых саронгах, с убранными волосами и превосходными манерами. Садаф делает какой-то знак помощницам — те понятливо исчезают, не успевает Рид даже рта открыть, чтобы пофлиртовать, — а потом говорит:
— Вы последние, мальчики. — Она обхватывает наконечник мундштука губами и делает медленную затяжку, заставляя их ждать, пока она выдохнет дым. — Остальные уже наверху. Мне стоит предупреждать, что старый шайтан тоже тут, или вы уже знаете?
Они уже знают: Салим забрал сумку с оттисками и ушел встречать епископа около двух часов назад.
— Ага, мы в курсе. — Боргес пожимает плечами, а потом опасливо добавляет: — А что, он собрался нас отчитывать?
Изнутри главный дом представляет собой богатую двухэтажную хижину с выкрашенным в золотой холлом. Окна закрыты ярко-красными шелковыми драпировками, так что, входя сюда, сразу теряешь ощущение времени, а от запаха благовоний слегка кружится голова. Чтобы попасть в трапезную, нужно подняться по массивной деревянной лестнице, и Рид галантно предлагает Садаф руку. Та, вкладывая пальцы с дьявольскими когтями в его ладонь, смеется:
— Я слышала, как он читал нотации Салиму по телефону. Это вы называете «отчитывать»? Эти двое зануд друг друга стоят.
— Кстати, Госпожа, — Рид продолжает вести ее по ступеням, хотя не отказался бы, чтобы и его косточкам