Юноша с потрясающим потенциалом! Думаю, весь в вас.
— Подождите, я ведь ничего вам о ней не рас…
— Счастлив, что наконец-то выпал шанс с вами познакомиться, — перебивает его Рид.
— Но…
— Очень долго ждал этой встречи.
Алиса, осматривая руку Салима, смотрит на Рида смешливыми умными глазами. Видимо, генетика удачно потасовала карты и весь ум и красота достались ей. Рид улыбается ей в ответ. До чего же приятно улыбаться красивой женщине, а не Деванторе!
— Это сари? — любопытствует Андрей и тянет за край подола Салима, а тот, кажется, сейчас ударит пацана гипсом.
До чего же приятно смотреть на старое доброе дружеское насилие!
— Сари носят в Индии, — поправляет его Рид. — Это саронг, но принцип тот же. А где, кстати, Бо? Он меня подвез и сказал, что скоро вернется. Я у него один подарочек оставил…
Алиса, выдавая Салиму какую-то мазь — тот принимает ее с самым кислым видом, но не упирается, — безмятежно отвечает:
— Госпожа выделила гостям пака Боргеса отдельные дома. Их слишком много, и оружия у них тоже слишком много. Клиентов это может напугать.
— Говоришь так, будто ваши клиенты — невинные подростки, а не отпетые бандиты и политики.
— Любой клиент важен, — улыбается Алиса. — И с любым клиентом мы должны найти общий язык.
По словам Салима, она и Андрей перебрались сюда откуда-то из Лаоса полтора года назад. Рид никогда ее раньше не видел и знаком с ней две минуты, но уже может с уверенностью сказать, что в Старшие Сестрички ее взяли не просто так. За такой улыбкой у Сестричек пряталось одно — угроза.
Если клиент был невежлив и отказывался находить с Сестричками общий язык, то потом он оказывался в сточной канаве без этого самого языка.
Какой начальник, такие и подчиненные. Кстати о…
— А где, — Рид прокашливается, — Госпожа?
— Я как раз зашла известить вас, — говоря это, Алиса поворачивается к Салиму. — Она будет ждать вас на ужин в главном доме в семь вечера. Пожалуйста, не опаздывайте. Мы очень ценим, когда гости соблюдают этикет.
«Хренокет» — написано поперек лица Салима, но он только угрюмо кивает. Слушайте, а она хорошо на него влияет! Жаль только, по росту они друг другу не подходят.
Решив эту тему для шуток оставить на будущее, Рид жалобно говорит о другом:
— Это все ужасно мило, но ужин — слишком далеко. Я не ел почти трое суток, нельзя организовать какой-нибудь быстрый перекус, то-се, пиццу заказать? Я был в плену, — добавляет он мужественным голосом. — Меня пытали!
Алиса мимоходом ему улыбается:
— Я попрошу принести вам сюда, пак Рид, тем более пака Салима скоро снова должна осмотреть врач. Андрюша, — она направляется к дверям и оборачивается к Андрею, который пристраивается на салимовской кровати и снова залипает в телефон. Серьезно, у нынешних подростков проблема с зависимостью от гаджетов. На счастье парня, Салим слишком занят придирчивым разглядыванием Рида, чтобы обратить на это внимание. — Пойдем со мной.
— Что там с тобой было? — тут же хмуро спрашивает Салим, как только за Алисой и Андреем закрываются арочные двери.
— Ты интересуешься, сильно ли меня мучили или узнал ли я что-то полезное, пока меня мучили?
По лицу Салима становится понятно, что, если Рид не прекратит ерничать, мучить его будут прямо сейчас. Впрочем, отвечает он вполне спокойно:
— Как тебя били, я вижу. Но раз ты можешь ходить и шутить свои идиотские шутки, значит, ничего жизненно важного они тебе не повредили. — Он хмурится. — Но лицо твое мне не нравится.
Рид оскорбляется:
— Вот это поворот!
— Ты понял, что я имею в виду. Может, тебе стоит…
— Почему ты не остановил Боргеса от созыва всей его команды Армагеддона? — перебивает его Рид без следа шутки в голосе.
Бывшие сослуживцы Боргеса, в обычное время раскиданные по миру и занимающиеся своими делами, превращались в Неудержимых, когда Боргес бросал им клич: бывший «эскадрон смерти» был настоящим оружием массового поражения. Пятнадцать бойцов, в одиночку захвативших военную базу тихоокеанского картеля и устранивших Альфонсо Чучо Солеро, метамфетаминового короля. Пятнадцать бойцов, зачистивших Лос-Рамонес — город-переправу на героиновом маршруте в США. Пятнадцать бойцов, при упоминании которых в свое время латиноамериканские наркобароны стучали по дереву, чтобы не призвать беду.
А после — пятнадцать бойцов, испугавших собственное правительство настолько, что оно приказало их устранить. Конечно, неудачно.
— С чего это? — подтверждая мысли Рида, Салим отводит взгляд и пожимает плечами. — Мы думали, что ты, скорее всего, мертв. Нирмана все время трещала, — Рид пытается представить себе все время трещащую Нирману, — про вероятность одного к пятидесяти, я ей прописал, потом она прописала мне, а потом Картель решил проделать в нас пару лишних дырок и слегка пострелять по Церкви. Ну, — он ухмыляется, поднимая взгляд, — а Боргес решил слегка пострелять по Картелю.
То, что устроили ребята Боргеса, — это скорее антоним к слову слегка.
— И что, старый хрыч согласился на такие меры? Это было ужасно мило с вашей стороны, но его преосвященство? — Рид выискивает положение, при котором ребра не будут так сильно ныть, и качает головой. — Применить Боргеса в этой ситуации — это не просто начать войну, а нажать ядерную кнопку, ты же понимаешь?
— Ну, в тот момент я его не спрашивал.
Рид недоверчиво замирает. Салим — что?
— Нет, я, конечно, извинился, — сквозь угрюмость в том пробивается небольшое самодовольство: видимо, из-за вытянувшегося лица Рида. — Но уже после того, как горящую башню показали по международным новостям. Тут у Сестричек спутниковое, — Салим ухмыляется, — смотрели по Би-би-си.
Он псих, восхищенно думает Рид.
— Ты псих, — пренебрежительно говорит Рид. — Тебя должны были уволить.
— Да ну, епископ бы не стал увольнять меня по телефону.
— Так его нет в городе?
— Уехал в Бандунг. Должен вернуться вечером. Будем решать, что делать дальше.
То, что епископ куда-то уехал, значит, что он как минимум жив. То, что он уехал именно в Бандунг, значит, что ждать, пока Басир всех перестреляет, он не намерен. Но то, что он уехал, не означает, что он уехал целым и невредимым. В его возрасте…
Салим трет пальцем вышивку