совсем упала духом!
– А что случилось?
– Дело не в том, что случилось, а в том, что может случиться.
Мастер Леонардо снова некоторое время молчал, глядя на солнечный свет в окне.
– Ей что, не понравилось то, что я уже нарисовал?
– Нет, вовсе нет, конечно понравилось! – воскликнула Беллина. – Она немного озабочена всякими мыслями, мол, повесить собственный портрет в доме – это, по ее словам, проявление… впрочем, неважно… дело не в этом… Пожалуйста, маэстро, поверьте мне!..
Дверь открылась, и из-за нее высунулась кудрявая голова подмастерья.
– Маэстро, вас ждут, – сообщил он.
Леонардо да Винчи отошел от окна:
– Прошу прощения. У нас еще столько хлопот перед отъездом, и места на повозке для еще одной картины не найдется. Так что, до тех пор пока синьор Джокондо не соизволит выплатить мне гонорар, портрет его жены будет ждать моего возвращения.
* * *
Тем вечером Герардо поднялся на этаж для прислуги, встал на пороге каморки Беллины, прислонившись к косяку, и принялся наблюдать, как она моет руки в миске с водой на столике. Беллина запретила себе смотреть в сторону шкафа, где был спрятан незаконченный портрет Лизы.
– А знаешь, Беллина, – нарушил молчание Герардо, улыбаясь, – о тебе сегодня столько разговоров было в шелкодельной мастерской Франческо.
– Обо мне? – хмыкнула Беллина. – Вот уж вряд ли.
– Правда-правда, – покивал Герардо. – Ходят слухи, ты искусная вышивальщица. Я об этом слышал от Бардо.
– От Бардо?..
Молодой человек кивнул:
– Он сегодня убеждал Франческо позволить тебе поработать в мастерской. Не всё же в хозяйском доме прозябать, как в тюрьме, с такими-то навыками.
Беллина замерла. Бардо хочет, чтобы она работала в мастерской Франческо? Быть того не может.
– Что? – засмеялся Герардо, глядя на выражение ее лица. – Думаешь, ты за стенами этого дома ни на что не сгодишься? Поверь, мир куда больше твоего тесного мирка. Открой глаза пошире, Беллина. Buona notte[71]. – С этими словами он исчез в темном коридоре.
Если Герардо таким образом решил отвлечь внимание Беллины от домашних неурядиц, он в этом преуспел. В ее голове поднялась кутерьма мыслей. С одной стороны, Беллина с трудом могла представить свою жизнь за пределами дома Лизы. С другой – она все чаще и чаще об этом задумывалась.
Анна
Монталь, Франция
1944 год
– Иди сюда… – Этьен присел на корточки на кромке рва и протянул руку вниз.
Ладонь у него была шершавая, сухая и крепкая, а пальцы показались ледяными, когда Анна за них ухватилась. Он вытащил девушку из глубокого рва к себе наверх и потянул в подлесок у обочины сельской дороги. От рывка лямки тяжелого рюкзака больно врезались ей в плечи. Сегодня рюкзак был набит не листовками и не нарукавными повязками с зашитыми в них франками. Там лежала взрывчатка. Свою опрятную юбку, в которой она когда-то ходила на работу в Лувр и неизменно носила в эвакуации, Анна сменила на парусиновые штаны, позаимствованные у женщин из лагеря маки.
– Не слишком ли ранний час, чтобы взрывы устраивать? – пропыхтела Амели, выбираясь изо рва позади них. – Недоработка Шопена – можно было выбрать более гуманное время.
– Время самое подходящее, – возразил Этьен. – Сейчас мы можем не опасаться, что пострадает кто-то из гражданских. Вон, видишь? – Он развел руками ветки кустарника. – Ни на мосту, ни поблизости никого нет.
Этьен был прав. Старый мост, величественно протянувшийся вдалеке на фоне утреннего зимнего неба, был пуст. Анне не верилось, что взрывчатка у нее в рюкзаке сможет разрушить такую громадину. Она внимательно вгляделась в мощную конструкцию опор, отыскивая там слабые места, как учил Этьен.
– Готова? – шепнул он.
Анна сделала глубокий вдох и кивнула. Она бы ни за что не призналась ему, что боится до смерти.
– Помнишь сигнал? – спросил Этьен. – Я свистну, как птица, три раза, если покажутся немцы или кто-то из местных подойдет к мосту.
Анна и Амели, стараясь не шуметь, выбрались из зарослей на дорогу. Хруст каждой ветки под ногой казался Анне оглушительным пистолетным выстрелом, она изо всех сил напрягала слух в ожидании условного сигнала от Этьена, но позади все было тихо.
На берегу реки девушка остановилась и оглянулась. В зарослях вдалеке блеснуло солнце на стеклах бинокля – Этьен следил за тем, что происходит на мосту и вокруг. Лицо Амели было белым, как бумага. Анна пожала ей руку, шепнув:
– Идем.
Вдоль кромки воды они побежали, шелестя речной галькой, к ближайшей опоре моста. У Анны тряслись руки от холода и страха, когда она закрепляла брусок взрывчатки на крюке, торчащем между каменными плитами, на той высоте, до которой смогла залезть.
– Скорее! – шепнула Амели снизу. – Десять минут восьмого. Остальные уже, наверно, заложили взрывчатку на другом берегу.
Анна приладила последний проводок к самодельной бомбе и осторожно спустилась на землю. Амели помогла ей размотать катушку с проводами и протянуть их вдоль реки. Вскоре они добежали до зарослей у обочины и нырнули в кусты, за которыми их ждал Этьен с детонатором.
– Отличная работа, барышни, – тихо сказал он.
Крепить провода – занятие кропотливое, и особенно трудно было это делать трясущимися руками. Анна у моста старательно соединила проводами детонатор с взрывчаткой, как ей показали. У нее должно было всё получиться. Сейчас она в последний раз посмотрела на мост и коснулась пальцем тумблера:
– Я готова.
– Стой! – Этьен удержал ее руку. – Нужно действовать одновременно со второй группой. Еще тридцать секунд. – Он посмотрел на часы.
Одинокие трели какой-то птицы вплетались богатым крещендо в общую лесную какофонию, заглушавшую легкий плеск реки на камнях. У этого безмятежного берега почти можно было себе представить, что нет никакой войны. Почти можно было почувствовать себя беспечной, как эти птицы, порхающие над водой, и как рыбы, мелькающие у прозрачной поверхности.
– Десять секунд, – сказал Этьен, не отрывая взгляда от циферблата.
Анна приготовилась быстро зажать уши, как это уже сделала Амели.
– Пять. Четыре. Три. Два. Давай!
Анна толкнула рычажок на детонаторе. Это было легкое движение, не потребовавшее усилий. И вдруг у опоры моста возник огненный шар. В уши ударил гром взрыва, невыносимый звук, который прокатился по всему ее телу приливной волной. Над мостом поднялись клубы дыма, сминающийся металл застонал и загудел. У них на глазах мост закачался. Из ближней деревни донеслись крики. Мост начал разваливаться. Он обрушился в реку с оглушительным грохотом, подняв гигантское облако брызг, комьев земли и дыма.
– Бежим! – Этьен схватил Анну за руку.
Они нырнули в заросли. Бежали быстро, стараясь производить как можно меньше шума. Позади взревели двигатели грузовиков и танков,