РАЗОЧАРОВАНИЕ В ДЕСЯТЬ ЧАСОВ
© Перевод В. Британишский
В эти дома слетаются сныВ белых ночных рубашках.Ни одного зеленого,Или красного в зеленую крапинку,Или зеленого в желтую крапинку,Или желтого в голубую крапинку.Ни одного причудливого,В кружевных чулкахИли с вышитым поясом.Людям не приходит в головуВидеть сны о барвинках и бабуинах.Лишь какой-нибудь старый моряк.Пьяный, уснувший, не сняв ботинок,Ловит полосатого тиграВ красных тропиках.
ПИТЕР КВИНС ЗА ФОРТЕПЬЯНО
© Перевод Э. Шустер
I
Как клавиши рождают звуки,Так звуки музыку рождаютВ моей душе в такт фортепьяно.
Но музыка тогда — не звуки;Она — томительная ранаЖеланья моего и память
О шелковисто-синей тениО твоей. Да, музыка — тоска,Разбуженная в стариках Сусанной.
Она в закатный час зеленыйКупалась в тихом озерке садовом,А старцы красноглазые смотрели
И слушали басы их естестваВ ведьмовском хоре вместе с пиццикатоИх крови, пискнувшей осанну.
II
В зеленых струях чистотыСусанна млела;Их прикосновенийОна ждала;Что ейДо тайных вожделений.Звучал, как музыка,Сусанны вздох.
Сусанна ежилась на берегуОт ветеркаЖеланий вялых.Меж тем соленая росаРастраченных страстейНа листья пала.
Сусанна зябла от росы,Вся — тремоло.Служанок резвых с покрывалом,Чтоб госпожу согреть,Все не было.
Сусанны, ах! в ладоньРазбередило ночь.Увидела Сусанна старцев —Цимбалы треснулиИ рев рожков заглох.
III
Как бубны, с грохотом и звономПримчались слуги и с поклоном
Напрасно силились понять,В чем старцев можно укорять.
Их шепотки текли дождливоПо серебристым листьям ивы.
Зажгли огонь. Ах! Что за вид —Нагая женщина стоит.
Умчались слуги без поклонаВ ухмылке грохота и звона.
IV
Прекрасное для разума — полет,На миг застывший в абрисе портала,Но только плоть — прекрасного начало.Не умирает с телом красота.Зеленый вечер, тот умрет, конечно;Волна, завидев берег, безутешна;Умрут сады, услыша вздох зимы,Бредущей в рясе леденящей тьмы;Умрут служанки, и во храмеОтслужат упокой с хорами.
Сусанны музыка коснулась струнРасстроенных, и в стариках беспутныхРодился только смех и скрежет Смерти,Но музыка бессмертна: до сих порВиола красоты СусанныВедет коленопреклоненный хор.
ВОСКРЕСНОЕ УТРО
© Перевод В. Британишский
I
Прохлада пеньюара, поздний кофеИ апельсины, солнечное утро,Зеленое порханье какадуСоединились вместе, чтоб рассеятьЕе святую скорбь о древней жертве.Ей дремлется, но светлый сон мрачитВторжение той давней катастрофы,Как темный штиль меж маяков морских.Как будто вкус плода и яркость птицы —Детали той процессии умерших,Что молча вдаль бредет в открытом море.И тихо утром, как в открытом море,Притихшем, чтобы спящею стопойЕй по морям дойти до Палестины,Где кровь господня и господень гроб.
II
Зачем она всю душу дарит мертвым?И почему божественное можетЯвляться только в сумраке, во сне?Неужто нет предметов для любвиНи в терпкости плода, ни в яркой птице,Ни в ласках солнца, ни в земных бальзамах,Чтоб возлюбить их, как мечты о небе.Пусть в ней самой божественность живет:И страстность ливня, и мятеж метели,Грусть одиночества, неудержимыйВосторг в цветущих рощах; резкий вихрьОсенних чувств на мокнущих дорогах;Все радости и все страданья, памятьИ летних крон, и зимних голых веток.Вот истинная мера для души.
III
Не женщиной рожден был бог Юпитер.Не грудью вскормлен, не земная прелестьЕго мифическую мысль питала.Он среди нас ходил, как мрачный царь,Царящий над простыми пастухами,Покуда наша кровь, кровь нашей девы,С небесной слившись, родила возмездье,Для пастухов простых зажгла звезду.Иль наша кровь напрасна? Иль не узримРай на крови? Покажется ль земляЕдинственным, какой возможен, раем?А небо станет ближе к нам, чем ныне,Причастное к заботам и трудам,Высокое, как вечная любовь,А не бесчувственная гладь лазури.
IV
И говорит она: «Когда, проснувшись,Пытают птицы сладким вопрошаньемРеальность бытия полей туманных,Я счастлива. Но птицы улетят,Поля остынут — где же будет рай?»Нет на земле пещеры для пророчеств,Над гробом нет химер, а под землейНет подземелий золотых, а в море —Блаженных островов, приюта духов,Ни юга наших грез, ни пальм далекихНет на земле, ничто не длится дольше,Чем зелень по весне, но может житьКак память женщины о птичьих песнях,Как жажда видеть вновь июньский вечерИ ласточки пронзительный полет.
V
И говорит она: «Да, это счастье,Но есть потребность вечного блаженства».Смерть — мать прекрасного, она одна,Единственная, жажду утолитИ выполнит желанья. Хоть рассыплетЛиству забвенья на тропинках наших,Тропинках скорби, тех тропинках, гдеТриумф звучал, как бронза, где любовьСлова шептала нежные чуть слышно.Она прикажет иве шелестетьО девушках, сидевших здесь когда-то.А юношам на брошенное блюдоВелит насыпать новых груш и слив.Попробуют их девушки и вспыхнутИ бросятся бежать, шурша листвой.
VI
А там, в раю, нет смерти? Зрелый плодНе падает? И ветвь томится вечноПод бременем, там, в неизменном небе,Ином, но схожем с бренною землей,Где реки, как земные, ищут моряИ не найдут, где море, как у нас,Уходит, равнодушное, все дальше?Так что ж, и там сажать на реках груши,Приправить море ароматом слив?И ткать шелка такие же, как наши,И красить их в такие же цвета?Касаться струн банальной нашей лютни?Смерть — мать прекрасного, и мы предвидим,Бессонные, в ее горячем чревеРожденье наших матерей земных.
VII
Восторгом, оргиями, хороводомВосславят люди солнечное утро,Восславят солнце, потому что солнце —Не бог, но словно бог среди людей,Нагое, как родник, родное людям.И песнь людская станет песнью рая,Из крови их вернувшись к небу вновь;Все голоса сольются в этой песни,Зыбь озера, где отразился бог,Деревья-херувимы и холмы,Что будут вторить хору долгим эхом.Люди, что смертны, солнечное утроВойдут в одно божественное братство.Откуда шли они, куда уходят,Роса на их подошвах возвестит.
VIII
Ей слышится, как над безмолвным моремГлас вопиет: «Гробница в Палестине —Не портик для слоняющихся духов,Но гроб Христа, в котором он лежит».А жить нам здесь, где солнца древний хаос,И древний распорядок дня и ночи,И одиночество в открытом море,Нас окружающих, как острова.Олени прыгают у нас в горах,В степи свистят свободно перепелки;Полны лесные дебри сладких ягод;А вечером, одни в пустынном небе,Случайной стайкой голуби кружатВ движеньях двойственных, покуда канутВниз, в темноту, на распростертых крыльях.
В ДОМЕ БЫЛ МИР, В МИРЕ — ПОКОЙ
© Перевод А. Кистяковский