Вот только когда его сабля соприкоснулась с саблей Торриена, по лезвию последнего заскользило рубиновое пламя.
– Огонь Иль-Хайят, – выдохнул Дарьеш, на миг замирая и распахивая глаза от удивления. – Я думал, это ложь…
– А я думал, что мой брат – не предатель, – ответил с презрением Торриен и ударил, с рычанием пересекая горящую черту, за которой прятался Сапфировый змей.
Языки ядовито-желтой стихии вгрызлись в черно-золотой хвост, обжигая, раня Торриена. Но тот не обращал на это ни капли внимания. Он видел перед собой цель, и ничто не могло помешать ему настигнуть ее.
Рубиновое пламя взметнулось вверх, как только сталь вновь схлестнулась со сталью, и тут же перекинулось на саблю Дарьеша. Оно поднималось выше и выше, перескочило на руку и через мгновение целиком объяло огромного змея, включая его длинный черно-синий хвост.
Младший царевич и бывший наследник престола страшно закричал, изогнувшись от боли. Рубиновый огонь, способный в нужные минуты исцелять, сейчас убивал.
– Нет! – крикнула вдруг Иллиана, не веря, что решила сделать это. Защитить Сапфирового змея, который уничтожил бы ее, не задумываясь.
Торриен резко повернул к ней голову, и на миг девушка не узнала его. Настолько диким взглядом, наполненным яростью боя, он на нее посмотрел. Но уже через секунду царевич моргнул и снова стал самим собой.
– Не убивай его! – крикнула Иллиана, протягивая руку к нему.
Торриен нахмурился, сжал губы… и опустил саблю.
В ту же секунду пламя цвета священных рубинов опало, втягиваясь в землю, траву, сталь сабли Золотого змея. Исчезая, словно его и не было вовсе, и унося вслед за собой и желтый огонь Дарьеша.
– Почему? – холодно спросил Торриен, мрачно и напряженно глядя на нее. Словно боялся, что она влюбилась. Словно ревновал.
Но это было так глупо!
– Потому что ты не должен становиться братоубийцей, – тихо ответила Иллиана, больше всего на свете желая сейчас обнять его. Успокоить. Подарить то ощущение тепла и любви, что горело внутри нее и которого так не хватало сейчас ее царевичу. – Как твой брат стал отцеубийцей. Он получит по заслугам. Но так, чтобы твои руки остались чисты.
Несколько секунд Торриен хмурился, а затем его брови медленно разгладились, и он вдруг кивнул. Лицо вновь стало спокойным и ясным, как прежде. Он скользнул к ней на своем обожженном хвосте, и Иллиана с ужасом заметила, как сжимаются при движении поврежденные, почти обугленные чешуйки. И как катятся с пореза на груди крупные капли крови.
– Ты права, – негромко ответил он. – Как всегда, права. Но разве стало известно наверняка, что отца убил Дарьеш?
На последних словах он повернул голову к казису.
И не успел тот покачать головой, как из главных дверей дворца появились его стражники. Первый из них, ползущий вместе с мастером ароматов Лирриясом, крикнул:
– Нашли!
А мастер тем временем, широко улыбаясь, протянул вперед руку с зажатым в нем флакончиком.
– Духи, полностью повторяющие те, что создала сайяхасси царевича Торриена!
Саримарх окинул взглядом обоих добрых вестников и медленно улыбнулся.
– Ну, вот и воцарилась справедливость великой Иль-Хайят, – проговорил он так, словно рассказывал кому-то конец доброй сказки. Словно вся их жизнь для него была только историей, о которой интересно поговорить вечером перед сном.
Иллиана в очередной раз подумала о том, что казис – все же самая странная личность из всех, которых она когда-либо встречала.
– Нет! Это ложь! – раздался со спины визгливый женский голос, в котором, поморщившись, Иллиана узнала Райелу.
Повернулась и увидела царевну, склонившуюся над своим обожженным братом. Дарьеш уперся ладонями в каменные плиты и тяжело дышал. Его кожа стала ярко-красной и в некоторых местах покрылась волдырями.
«Но все же не обуглилась, как хвост Торриена…» – с запоздалой злостью подумала Иллиана.
А его длинные черные волосы стали вполовину короче. Сейчас он походил на бродягу, оборванца, которому не посчастливилось упасть в костер. Даже драгоценные цепи поверх нагрудника и множество украшений на теле не делали его больше похожим на принца. Это все покрылось черной сажей. И, если приглядеться, некоторые камни в пазах рассыпались. Иллиана попыталась разглядеть, какие именно, и с удивлением поняла, что, скорее всего, лопнули только рубины.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Эта гнусная девка подставила его! – продолжала Райела, склонившись над братом. – Ясно ведь, что она убила царя, а затем спрятала в коридоре духи, чтобы свалить вину на Дарьеша!
Саримарх покачал головой и ответил:
– Даже если предположить, что девушка обладает настолько хорошей памятью, чтобы повторить пропорции своих духов, это невозможно. Не обладая обонянием мастера ароматов, она наверняка случайно изменила бы дозу эфирных масел и выжимок. На полкапли, на четверть. Десятую долю. И все. Аромат был бы иным. Люди не обладают обонянием змеев. Зато Дарьеш… – В этот момент казис мрачно взглянул на царевича. – Вполне может быть мастером в этом деле.
– Это чушь, – выплюнул, кашляя, Сапфировый змей. А затем со злобой взглянул на Торриена. – Брат тоже имел доступ к запаху. Причем постоянный. Так почему же убийца я, а не он?
Краем глаза Иллиана заметила, как Райела подняла руки и зарылась пальцами в волосы. Ее лицо выглядело беспомощным. Впервые. Но стоило царевне перехватить ее взгляд, как она тут же злобно нахмурилась.
Торриен сжал зубы, дернувшись всем телом. Он явно хотел что-то сказать, но не успел. В этот момент вперед выполз Лиррияс. Похоже, он был не слишком уверен в себе, а возможно, просто боялся оказаться между двумя враждующими наследниками. Ведь они оба могли уничтожить его.
– Дело в том… – начал он, крутя кольцо на одном из пальцев. – Флакон, что я обнаружил в потайном коридоре, выглядел так, словно его прятали. Он был убран в стенную нишу, и кто-то другой, кроме меня, вряд ли сумел бы найти его. От сильного сквозняка запах почти исчез. Как и запах того, кто его туда положил.
– Я же говорил, – пожал плечами Дарьеш. – Кто-то подставил меня.
Лицо Лиррияса стало виноватым, и он снова заговорил, низко склонив голову:
– Я прошу простить меня. Однако я должен кое-что добавить. Благодаря стенной нише, в которой был найден флакон, внутри сохранился и запах того, кто его касался.
Дарьеш побагровел, пока мастер ароматов продолжал говорить:
– Сквозняк из коридора не мог уничтожить следы, хранящиеся в замкнутом пространстве тайника. И там я абсолютно точно уловил аромат Сапфирового змея.
На последних словах он еще ниже склонил голову, не глядя ни на кого.
– Это ложь! Его подкупили! – зарычал Дарьеш.
– Ты готов поклясться на алтаре Иль-Хайят? – резко спросил казис у Лиррияса, даже подавшись вперед.
– Готов, – ответил мастер ароматов.
– Я отрублю тебе голову своими руками и скормлю ее псам! Предатель! – продолжал орать бывший наследник, отчего голова Лиррияса лишь склонялась еще ниже.
Дарьеш дернулся вперед, явно намереваясь схватить несчастного и тут же исполнить свою угрозу.
Но на этот раз наперерез ему рванул Торриен. Сверкнуло лезвие его сабли, перекрывая путь убийце. А в следующий миг Дарьеша окружила стена рубинового огня.
– Тебе больше не дано право слова, – со сталью в голосе проговорил Торриен, держа оружие у шеи обожженного брата. – Не шевелись, если хочешь жить.
А затем он повернулся ко всем мираям, случайным свидетелям их поединка, всем стражникам в синих, красных и желтых одеждах, свите погибшего царя. Ко всем тем, кто был здесь, и громко проговорил:
– Вы все слышали! Дарьеш Сапфировый змей из рода Эннариш предал свою кровь и поднял руку на отца. Все, кто служил или служит ему, свободны от клятв. Наследник престола благословенной Шейсары отныне я! – Его сильный голос звучал почти как гром. Никто не смел шелохнуться. Особенно когда он продолжил: – Если вы попробуете защищать своего прежнего хозяина, вы умрете. Если вы захотите выступить против меня, вы умрете. Но у вас есть шанс присягнуть будущему повелителю прямо сейчас.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})