Однако, как только Райела оказалась на полу, ее тут же окружила толпа мираев. Торриен, Саримарх, жрецы, служанки и стражники. Они все суетились, пытаясь что-то сделать. Даже те Великие змеи, что пришли в храм просто наблюдать за коронацией, сейчас приблизились со всех сторон, что-то бормоча и причитая.
– Убирайтесь все, что вы смотрите на меня?! – закричала царевна, глядя своими ядовито-оранжевыми глазами на толпу вокруг. – Убирайтесь немедленно! Пусть останутся только медики! Меня нужно перенести в мои покои!
Саримарх склонился над мирайей, расправляя рядом с ней свой белоснежный плащ первого жреца. По его сигналу двое стражников подняли кричащую царевну, переложив ее на мягкую ткань.
– Все будет хорошо, Райела, – проговорил он тихо и серьезно. – Мы примем твоего ребенка, он родится в священном храме и всю жизнь будет находиться под благословением Иль-Хайят.
Торриен тоже склонился над сестрой, отдавая какие-то распоряжения слугам. Несколько стражников исчезли в дверях храма. Шентарс же начал выводить на улицу толпы простых мираев – свидетелей коронации.
– Меня не устраивает каменный пол храма в качестве ложа для рождения ребенка! – зашипела Райела, хватая Саримарха за цепи на груди. Затем застонала, ощутив стремительную схватку, и тут же снова заговорила: – Меня нужно перенести в мои покои!
– Это невозможно, шерисмирайя, – покачал головой Саримарх.
– Что за чушь?! Почему это? – возмущалась царевна.
– Потому что мы не успеем, – на этот раз ответил Торриен, опускаясь к ней. Большой черно-золотой хвост, украшенный сегодня удивительными кольцами и драгоценностями, сложился пополам, словно царевич сел на корточки. Он положил ладонь на живот сестры, и с кончиков пальцев сорвалось рубиновое пламя.
– Какого гессайлаха ты делаешь? – дернулась в ужасе она. Но через мгновение успокоилась, очевидно ощутив, что огонь вовсе не обжигает. Ее лицо даже немного разгладилось, словно боль отступила.
– Роды мираев проходят очень быстро, – ответил Торриен, сдвинув брови наблюдая, как рубиновый огонь покрывает весь живот царевны, превращаясь в мягкий красивый кокон, теплые язычки которого слегка пульсировали в воздухе. – Пока мы будем нести тебя, все уже закончится. И мы можем не успеть помочь.
– А так успеете? – фыркнула она зло.
Торриен выдержал небольшую паузу и ответил:
– Не уверен. Сыворотка для мираев так и не изобретена. Антидот для сайяхасси удалось сделать немного качественнее, чем он был раньше. Сейчас вероятность того, что он подействует, составляет примерно семьдесят девять процентов. Но наша печень все еще уничтожает любое постороннее вещество. Кроме, собственно, яда.
Райела снова фыркнула. На этот раз ее лицо стало еще злее, чем прежде. Новая схватка исказила красивые черты. На несколько мгновений царевна замолчала, а затем снова произнесла:
– То есть я сейчас, скорее всего, сдохну здесь, рожая ребенка, а вы после этого пойдете праздновать коронацию, правильно я понимаю?
Ее голос сочился ненавистью, и казалось, слова, что срывались с ее губ, отравляли всех присутствующих.
К этому времени посторонние уже успели покинуть храм, и вокруг Райелы были только ее ближайшие родственники и верные слуги.
– Нет, ты неправильно думаешь, – сжав зубы, ответил Торриен, и его золотые глаза перестали быть теплыми. – Мы сделаем все, чтобы ты выжила. Главное – сохранять спокойствие.
– Ну коне-е-ечно, – зло усмехнулась царевна, подавляя стон боли. Основание ее хвоста прямо под огромным животом, казалось, стало медленно расширяться. Едва заметно. Но изумрудно-черные чешуйки словно пришли в движение. – Ты-то все сделаешь, я даже не сомневаюсь. Как уже сделал все для Дарьеша. Своего собственного брата.
Она опять скривилась, дернувшись вперед.
Торриен стиснул зубы.
Иллиана нахмурилась, сидя на корточках рядом и не до конца понимая, что она тут делает. По-хорошему, конечно же, ей следовало уйти. Не злить царевну, не мешать Торриену, казису и нескольким медикам, которых только что привели в зал слуги. Те стремительно подползли к Райеле, доставая из кожаных чемоданов благовония, какие-то травы, притирания и шприцы с тончайшими иглами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Они суетились над роженицей, давая ей нюхать специальные сборы. Уложили мокрую повязку на лоб, а себе надели полупрозрачные гладкие перчатки, каких Иллиана прежде никогда не видела.
И все же, что здесь делала она сама, было непонятно. Однако и встать девушка не могла. Каким бы сумасшествием это ни казалось, она словно слышала тоненькое, едва уловимое шипение. И оно не давало ей уйти.
– Ты хочешь поговорить о Дарьеше в такой момент? – жестко спросил Торриен, даже на миг убрав руку от живота сестры. Рубиновое пламя начало стремительно гаснуть.
– А чем плох момент? – горько усмехнулась царевна. – Правду он никак не изменит.
– Какую правду? – холодно цедя слова, спросил Золотой змей.
– Что ты снюхался с человеческой предательницей, подставил брата и незаконно занял его место на троне, – выплюнула она. – Место, кстати, которое должно принадлежать моему сыну, раз уж Дарьеш теперь в тюрьме! Именно мой сын отныне наследник трона по праву крови. А не ты! – Она выдержала короткую паузу, словно раздумывая, говорить или нет последние слова. А затем все же выплюнула: – Бастард.
– Значит, теперь я бастард? – Торриен опасно сложил руки на груди, рубиновое пламя окончательно исчезло, и Райела закричала с новой силой, изогнувшись в спине.
Чешуйки впереди на основании ее хвоста стали неторопливо расходиться в стороны.
– Ты и был им, – выплюнула царевна, теперь не прекращая стонать.
Иллиана вдруг поняла, что от боли царевна резко перестала соображать, что говорит.
– Только раньше от тебя еще мог выйти толк, – продолжала Райела, кажется, совершенно лишаясь рассудка. – Ты должен был приготовить антидот к моим родам. Но ты даже о сестре своей позаботиться не сумел! Все время думал о своей человеческой шлюхе!
Торриен на миг закрыл глаза и глубоко вздохнул. Затем открыл и ответил:
– Я не ударил тебя лишь потому, что ты рожаешь. Но во второй раз тебе вряд ли так повезет.
Райела фыркнула и снова застонала.
– Что от тебя еще можно ожидать?! – прошипела она, скривившись от сильной схватки. И зашипела, напоминая настоящую змею.
Иллиана смотрела на нее и не верила тому, что слышит. Прежде ей казалось, что царевна не умеет держать язык за зубами, так много гадостей от нее можно было услышать. Но теперь выходило, что это она еще себя сдерживала. Настоящий же яд полился именно сейчас.
– Ты все сказала? – опасно тихо спросил Торриен, и было видно, что он держит себя в руках из последних сил.
– Видеть тебя не хочу! – закричала она, согнувшись и отчаянно сжав руки в кулаки. Ей нужно было ухватиться хоть за что-нибудь, но ничего подходящего вокруг не находилось. – Ты все испортил! Все! Дарьеш должен был сесть на трон! Дарьеш и наш… наш сын…
Она откинула голову назад и закричала, зажмурившись.
В зале воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь стонами Райелы.
Торриен на миг закрыл глаза, затем сжал кулаки и резко развернулся, собираясь уйти прочь из зала.
– Оставьте ее, пусть справляется сама, – жестко приказал он, и холод в его голосе звучал замерзшей сталью.
Жрецы мгновенно поклонились, готовясь оставить Райелу по одному слову нового повелителя. Вот только Иллиана неожиданно схватила его за руку.
– Нет, – проговорила она тихо, но твердо.
И неожиданно встретилась с таким жгучим золотым взглядом, что по спине прокатилась непривычная волна страха. Торриен не был похож сам на себя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но это был все еще ее царевич, ее любимый Золотой змей. А потом она сглотнула ком в горле и повторила:
– Не уходи. Не бросай свою сестру…
– Она убийца! Она убила отца вместе с Дарьешем! – зарычал Торриен, и Иллиане вдруг показалось, что он ее ударит.
Но этого не произошло. Он просто стоял рядом с ней и тяжело дышал. А вокруг них, не шевелясь и склонив головы, так и стояли слуги вместе с Саримархом.