Но, поверь мне на слово, Клиф, эти гончие выглядят в сотни раз приятнее всех остальных демонических бестий, обитающих в Кошмарах. И вообще-то считаются самыми низшими из них. Мне его подарил Повелитель.
– Повелитель? – переспросил я, не сводя глаз с демона-пса, который в свою очередь не сводил глаз с меня.
– Ну да. Я же хотел все объяснить, помнишь?
Поборов отвращение и тошноту я все же отвел глаза от чудовища и опустил их на того, кого еще недавно считал своим близким другом.
– И кому же из шести Старших демонов ты поклоняешься, Морис?
– Что, неужто стало интересно, а? – ухмыльнулся он.
Да всё так же добродушно, весело, словно и не было у него в холле того зловонного чудовища, которое перегородило нам с Ярким путь к свободе.
Между тем, мои мышцы начали ныть, моля пощады. Ника весила не слишком много, и все же держать ее на руках становилось тяжело.
– Я служу многоликому демону, Оликасту, – с благоговейным величием в голосе проговорил Морис. – Ты ведь знаешь, что отличает его от прочих Старших демонов?
Я промолчал, и видимо, Морис расценил это как желание узнать побольше о его владыке.
– Все лорды-демоны были рождены в Кошмарах, сотканы из наших страхов, обрели разум и силу, но являются жителями того измерения. Но не Оликаст. Он был прежде человеком. Невероятно, правда? Он достиг такого мастерства в работе с Кошмарами, что в итоге сам стал их частью. Да не просто частью, а одним из Старших демонов.
– Отпусти нас, Морис, – попросил я, игнорируя все сказанное им прежде. – Отпусти, прошу. Во имя нашей былой дружбы.
– О, Клиф, как мило, что ты вспомнил о нашей дружбе. Теперь вспомнил, а когда я просил тебя остаться, просил дать все объяснить, ты о ней, кажется, позабыл.
– И что, этим я заслужил смерть?
– О, Клиф, мальчик мой, да что ты такое, право, говоришь? Я не собираюсь убивать тебя. Я не причиню тебе вреда, ты действительно мой близкий друг.
Я уже с трудом удерживал Нику на руках. Нужно было что-то делать, и быстро. Силы оставляли меня. Но что я мог сделать против этого существа, вставшего у дверей?
– Тогда что тебе от нас нужно?! – вскричал я, теряя самообладание.
– Ты не представляешь, сколько долгих лет я потратил на безуспешные поиски Зеркала миров. Я дольше других верил в эту легенду. А теперь, спустя годы, являешься ты, мой друг, и приводишь Яркого, рассказываешь свою невероятную историю, и все поиски моей молодости сразу обретают смысл. Ну как же тут не поверить в судьбу, а, Клиф? Вы – моя судьба. Он и ты. Вы должны были прийти сюда, и я должен был вас принять. Судьба, Клиф, не иначе.
– И зачем он тебе?
– Я восстановлю свое имя, я стану тем, кто покажет этот легендарный артефакт миру. Я и ты, Клиф, мы оба. Мы отправимся в путешествие по другим мирам, вместе с ним, и обретем силы и возможности, а, главное, знания, которых лишены все жители этого мира. Разве не благая эта цель?
– А что будет, когда твой владыка Оликаст узнает о нем?
– Он мудр и справедлив, Клиф. Он не такой, как другие Кошмары. Наши с ним пути похожи. Он тоже чужой в своем мире, не признанный собратьями, отличный от прочих. Он вас поймет, Клиф. Он примет вас как друзей. Так однажды он принял меня. Ведь я не всегда был с ним. Прежде я смотрел на Кошмары, так же, как и ты, в своем невежестве не ведая, что страшусь того, что может сделать меня сильнее и лучше. Но однажды мои поиски Зеркала миров привели меня к Оликасту Многоликому. Я искал артефакт, а нашел Покровителя. Он наполнил мою жизнь смыслом, Клиф. И как же я тогда мог знать, что это всё тот же путь, что нужно лишь немного подождать, набраться терпения, и желанный артефакт сам придет ко мне. А возможно, он, Оликаст, знал всё это, ведал с самого начала. Он необычайно мудр. Ты сам в этом убедишься.
«Так, все, с меня хватит!» – решил я, услышав последние слова Мориса. Его намерения теперь стали мне совершенно ясны, все опасения оправдались. Но я не собирался отдавать Яркого ни ему, ни, будь он трижды проклят, Оликасту Многоликому, как бы мудр тот ни был. Яркий выбрал меня, а я выбираю свободу, чего бы она не стоила.
Я глянул на Яркого, вцепившегося в мое плечо.
– Ну что, дружище, поборемся?! – сказал я, и Яркий тут же засиял пуще прежнего.
Быстро сообразив, что именно сейчас произойдет, я резко опустился на пол и закрыл собой Нику.
Яркая вспышка на миг лишила меня зрения. Яркий взорвался чистым белым светом, от которого Морис с криком отпрянул, да так, что налетел спиной на сервант, где хранился дорогой хентийский сервиз и, разбив его в дребезги, рухнул на пол вместе со звонкими осколками стекла. Демоническую гончую этот свет растворил вовсе, изгоняя из нашего мира туда, где ей самое место. Из воздуха тут же пропал и жар, и едкий запах серы, и ядовитый смрад, исходящий от червя. Уолтер пострадал меньше всех, так как находился сзади, на ступенях лестницы. Вспышка опалила его левое плечо и руку, которыми он закрыл лицо от яркого света.
Как только зрение вернулось ко мне, я быстро снял ослабшего Яркого со своего плеча и, оставив его рядом с телом Ники, бросился на Уолтера. Тот успел увидеть меня и даже вскинуть ружье, но я оказался проворнее и, быстрым движением отведя дуло в сторону, нанес ему удар правой рукой в челюсть.
Да, давненько мне не приходилось драться. Однако, уроки отца не прошли даром, и мой удар остался всё таким же мощным. И пусть Уолтер был выше меня, я все равно тяжелее, и, вложив в удар свой вес, я повалил противника на пол, отчетливо услышав хруст ломаемой челюсти. Следующим движением я вырвал из его ослабевших пальцев винтовку и тут же нанес удар прикладом ему в живот, чтобы уж наверняка вывести Уолтера из боя. Затем отступил на два шага