оказался руководителем дальновидным — уже две недели проводил собеседования с кандидатами на Галину должность и — впоследствии — на мою. Ну вот, усмехнулась я про себя, даже самые лучшие из начальников предпочитают нанимать работников по принципу «два в одном». В логике отказать ему было трудно — в самом деле, пока я еще работаю, новый человек освоится, и потом ему будет проще и мои обязанности на себя взвалить. А мне и самой хотелось посмотреть, сможет ли он с ними справляться.
И наконец, однажды, в нашем офисе появилась новая девочка.
Звали ее Лариса. Невысокая, черненькая, с миловидным овальным личиком и большими испуганными глазами, она неуверенно поглядывала вокруг и на любое обращение с готовностью отвечала робкой улыбкой. Она оказалась приезжей, из довольно неблагополучной, как мы поняли, семьи, но с яркими языковыми способностями — одной школьной программы ей хватило, как я убедилась в первые же несколько дней, чтобы овладеть французским — одним, правда, языком, но весьма неплохо.
Работать ей пришлось начать, как и Гале, сразу после школы, поэтому опыт у нее был — не совсем в нашей области, правда, но она с таким рвением погрузилась в изучение каталогов, что ей просто хотелось помочь побыстрее освоиться. С вопросами к нам она обращалась нечасто и не обижалась, когда ее просили — по занятости — повременить. Обычно она сидела в углу, за Галиным столом, тихо, как мышка, отрываясь от разложенных перед ней материалов только тогда, когда к кому-то из нас клиент приходил. К таким разговорам она прислушивалась очень внимательно, но не нарочито — явно, просто старалась как можно быстрее перенять стиль наше й работы.
Честно говоря, я даже не очень к ней присматривалась — своей работы хватало. На подходе был май, а с ним и непременный визит Франсуа, которому, как всегда, спокойно никак не жилось — он считал, что ассортимент его продукции должен обновляться, как минимум, ежегодно. Он уже завалил нас новыми каталогами, и мне приходилось сидеть над ними, не поднимая головы, чтобы снабдить Сан Саныча всей нужной для встречи с нашим самым ценным источником благосостояния информацией.
Поэтому когда Сан Саныч велел Ларисе подключаться к переводу, я только обрадовалась. Во-первых, она меня немного разгрузит; во-вторых, я посмотрю, как она терминами владеет. Оказалось, что не очень — но я не переживала, зная, что профессиональный словарный запас — дело наживное и, главное, при желании недолгое. Все мои подсказки она просто на лету схватывала, посверкивая благодарной улыбкой и с готовностью подхватываясь с места, чтобы отнести Сан Санычу готовую порцию материалов — чтобы мне лишний раз вставать не приходилось.
После одного из таких челночных передвижений, она остановилась возле моего стола и с совершенно несчастным видом произнесла: — Татьяна, тебя Сан Саныч просил к нему зайти.
На лице у нее была написана такая тревога, что я невольно улыбнулась с сочувствием — решила, небось, что начальник недоволен ее переводом и намерен вернуть ответственное дело в руки более опытного сотрудника, а ее больше на пушечный выстрел к нему не подпускать. Я же пошла к нему в кабинет с абсолютно спокойной душой — зная Сан Саныча, я не сомневалась, что малейшее недовольство он бы ей прямо в лицо высказал, не стал бы у нее за спиной лишать ее веры в свои силы.
— Да, Сан Саныч? — сказала я прямо с порога.
— Садись, Татьяна, — кивнул он в сторону стоящего сбоку его стола стула, на котором я обычно устраивалась во время высоких переговоров. — Франсуа только что звонил, сказал, что задерживается.
— А что случилось? — удивилась я. В работе Франсуа всегда был точным, как часы — наверно, именно поэтому им с Сан Санычем было так легко общий язык найти.
— Не знаю, не объяснил, — озадаченно покачал головой Сан Саныч. — Сообщил только, что дела сейчас требуют его присутствия, но в мае он обязательно будет — не уточнил только, когда. Обещал пока прислать материалы по всем новинкам — в надежде, как он сказал, что они нас заинтересуют.
— А они нас заинтересовали? — с улыбкой спросила я.
— Не то слово! — В глазах у Сан Саныча загорелся знакомый мне фанатичный огонек. — Сейчас быстренько распродадим остатки — скидку хорошую дадим — и переходим на новый ассортимент, как только я с ним контракт подпишу.
— Сан Саныч, лето же идет! — Даже у Сан Саныча с таким энтузиазмом редко приходилось встречаться.
— Ничего-ничего! — уверенно махнул он рукой. — За таким товаром к нам и летом очередь выстроится. Значит, так, — перешел он на деловой тон, — заноси все новые материалы в компьютер, в готовом для заказов виде, и пусть Лариса с тобой и дальше работает — старые каталоги ей уже вряд ли понадобятся. Да, еще одно, — спохватился он напоследок, — пусть она по ним презентацию для остальных подготовит. Девочка она, вроде, толковая, но посмотрим, как она с этим справится.
Я вышла из его кабинета с ощущением смутного беспокойства. Как-то непохоже это все на Франсуа. Если бы на фабрике у него какие-то сложности возникли, не стал бы он нас новинками заманивать — производил бы себе то, что и так прекрасно продается. И стадию разработки эти новинки уже явно прошли, если он их нам предлагает. Что же это за дела у него — не связанные с бизнесом, но не позволяющие этим самым бизнесом с присущей ему обязательностью заниматься? Ответ пришел ко мне мгновенно. В жизни Франсуа не было ничего важнее бизнеса и Анабель. Вернее, Анабель и бизнеса.
Господи, что там у них случилось? И ведь если задуматься — страшно даже вспомнить, сколько времени они уже с нами на связь не выходили! Или… только со мной? Опять, что ли, отдельный представитель небесной мудрости решил, что ангельские дела меня не касаются, и хихикает у меня за спиной, ручки потирая? Чуть ли не полгода!
К счастью, в этот самый момент мне на память пришли совсем недавние события, и мне даже неловко стало. Вот и с Тошей я его во всех смертных грехах подозревала, а оказалось, что тот нас обоих в потемках держал, пока не пришлось его спасать. Нет, намного лучше его просто спросить — а потом уже решать, злиться или «Скорой Помощью» работать.
Вечером я и спросила — как только села рядом с ним в машину.
— Ты когда в последний раз от Анабель что-нибудь слышал?
— А что случилось? — тут же нахмурился он.
— Ты сначала ответь, — прищурилась я, — а потом уже