Я-то, дурень, подумал, что попросту понравился мистеру Питкину, как мужчина мужчине, раз уж он такой…неправильной ориентации, а, оказывается, он - шлюха, причём профессиональная, снимает одиноких мужчин, они его трахают, а он и удовольствие, скорее всего, получает, и денежки маггловские бумажные. По двадцатнику. И за сколько времени удовольствий с его участием, интересно, он берёт эту сумму?За час, как профессиональные шлюхи, понаслышке, или всё-таки с двенадцати до шести утра, после чего ресторация имеет честь быть закрытой?
Я аппарирую, прямо на глазах мистера Питкина, в Хогсмид и спешу, в полном расстройстве чувств, к своему единственному другу. Он не продажный, хоть и куплен за те самые бумажки, но он - только мой, единственный, и мне хорошо с ним. Хочу утешиться в его… вот дурак, хотел сказать объятиях… Это скорее он поработает на этих странных «батарейках» в моём захвате. Да, заднепроходном, ну и что из этого? Ведь де-факто, я уже не девственник, но вот де-юре…
Ну его Мордедовой матери, это де-юре!
… Прости, пресветлая Моргана!
А теперь - работать, работать и ещё раз работать, до изнеможения работать, чтобы забыть жадного до денег смазливого маггла, которого я, дурак последний, успел принять так близко к сердцу, что ему, сердцу моему, до сих пор больно, хотя я и без помощи старого этого, нудного да пышущего нравоучениями долбоёба Элфиаса Старшого справляюсь с почтой сам. Если не буду справляться ко сроку публикации отзывов на написанные два мешка, позову его на помощь, а так - хорошее занятие - эти глупые многаджы заёбанные нашей родимой почтой писульки, чтобы забивать ими голову и не думать, не думать о чужих, настолько желанных прикосновениях и блестящем взоре карих красивых глаз, о тяжести желанного, мужского тела, об обещанном блаженстве обладания им - ведь я никогда не был сверху! И всё это только за деньги!
Глупые маггловские бумажки, за которые можно купить близость!
Хотя… Я слышал, в районе Лютного переулка в Лондоне существует несколько публичных домов. Но это же только для тех, кому нужны женщины. Или не только?.. Но занятие продажной любовью с магом или, пусть даже, сквибом, за галеоны… Продажная магия любви - это уже самое дно разврата, это не для меня! «Не для меня», - повтори это трижды, семижды, Рем, чтобы хотелка, хоть и не отвалилась, но смотрела только в сторону миленького дружка.
У меня же есть постельный, верный только мне друг…
Глава 25.
- Итак, что пишет миссис Элоиза Скуонк из Манчестера? Так-с: «живём в маглесе», «не боюсь, что укусят меня, я же - простая домо…», «Ваша статья произвела на меня неизгла…впечатлен...».
- А по делу-то что-нибудь есть, курица? - со злостью, устав читать бедные лингвистически дифирамбы себе, подумал Ремус.
«Недавно у нас поблизости, в магической части города, укусили мистера…», «И он, бедняжка, наш добрый друг, должен страдать так тяжело? За что?»
- О, вот это уже ближе к теме.
«Министр Скримджер обманул всех вервольфов, явившихся, как выполняющие свои обязанности граждане нашей димократической страны, на колдомедкомисию. А их отправели в коцетрацеонные лагеря! Руфус Скримджер - тиран, душегуб! Да, я - простая домохозяйка, мать пятерых сыновей, не боюсь писать такое!», «Автор статьи - волшебник незаурядный по смелости и умению…»
Спасибо, миссис Скуонк. Да, я - «человек» незаурядный, смелый, отважный и тэ пэ, но глубоко несчастный. Без Сева в Хогвартсе можно вообще подохнуть от сентябрьских, ранних хлябей небесных за окном и пьянства - он ведь всегда, останавливал меня, бывалоча, говоря: «Рем, друг мой милый, окстись, тебе уже хва. Пора на горшок и баиньки».
А как мы с Севом языки-то начёсывали! Аж чуть ли не до дыр чесали! Эх, Северус, ну что ты там где-то... там так надолго-то? Не иначе, как во времени запутался! Взял, небось, у МакГонагалл Хроноворот и давай по временам всеразличным шляться в поисках той сладкой парочки?! И как тебе на месте-то не сидитя, а всё на свою жопу приключений ищешь по ночам.
Забыл, что ли, что ждут тебя и здесь,в Хогвартсе, и в замке твоём тёплом домашние эльфы совсем уж заждались. А какие они у тебя трудолюби… Нет, не могу больше вспоминать, как Сев прошлым летом пригласил меня в Гоустл-Холл погостить на месячишко, как мы купались голышом, и неоднократно, в чистой, прохладной реке, а я чуть было не признался ему в… своих чувствах, столь непритязательных, сколь и многообещающих, если бы была ответная воля, твоя, Северуса на мои страдания и желания звериные, нелюдские, ведь я - нелюдь грязный, хоть хорошо, что в лапу дали и из списков первокурсников за чистоту… бывшую, крови не вычеркнули.
Всё, Ремус срочно продолжает читать дальше: «Мы все - наша полукровная семья и ещё несколько смешанных семей волшебников и магглов, готовы подписаться за отставку этого высокопаставлинаво чиновнека», «…готовы к опублекаванию нашего письма…», «не боимся произвола властей! У нас есть родня на Континенте…».
А-а, а Рем-то думал, что миссис Скуонк, действительно такая храбрая, что не боится «произвола властей». Но Вам просто есть, куда сбежать при случае. Но, всё равно, письмо интересное, внизу - множество подписей, вон, есть даже сделанные детскими ручонками.
Нет, выдавать Вас, всё же, уважаемая и благородная мать пятерых сыновей, Люпин, конечно, не будет, но ответит, а письмо, пожалуй, стоит опубликовать, как и ту стопочку, сделав из них выборки и изменив фамилии до неузнаваемости.
Пусть доблестные Ауроры Министерства свяжутся с этими двумя мешками писем! А Люпин посмотрит на этих Ауроришек потом... если захочет вообще обратить на нах своё высочайшее профессорское внимание.
Ведь все корреспонденты, как один, упоминают о запрете оборотням, даже не так давно укушенным и цивилизованным, творить магию. Да, среди написавших в редакцию, есть и злые на них, оборотней, не поддерживающие идею статьи, написавшие что-то, вроде : «Так им и надо, этой нелюди!». Но и они пишут о недопустимости отнимания волшебства у «нелюди». А профессор Люпин -репотртёр Пупкинс - и представить себе не может, что будет, когда схлынет волна возмущения против притеснения части прав граждан магической Британии, и орденцы опубликуют в той же газете такие уёбищные отчёты Тонкс… Нет, право, иначе и не скажешь о тех зверствах оголтелых, дорвавшихся до вседозволенности министерских Ауроров. Такие садисты, что старинная маггловская Инквизиция не пожалела бы о таких кадрах. (Люпин плохо разбирался в современной истории, не то обязательно вспомнил бы про Гестапо, но Ремус совершенно запамятовал о нём)