у Брежнева. Протянул: «Удержите в одной руке, а?!»
Ну какой же он «ястреб» 1968 года… Старый усталый человек из-под
Харькова, из села Андреевка. Сын доброго Ефимки, ушедшего вместо брата
на войну. У меня еще были вопросы, но задавать расхотелось.
Я спросил об эпизоде в Чиерне-над-Тисой.
В ответ Петр Ефимович вспомнил, как с делегацией ветеранов недавно
ездил в Израиль. Живут же люди! Делегация купалась в Мертвом море и
молча стояла у Стены плача. Мне было трудно представить Петра Ефимови-
ча с кипой на голове. Он берет меня под локоть: «Ну скажите, если б я был
антисемитом, разве ж евреи так принимали бы меня?» 54
Петр Ефимович Шелест умирал в Москве в 1996 году. От него давно от-
вернулось кремлевское руководство, обходили стороной прежние соратни-
ки. Сыновья перевезли прах в Киев и захоронили на Байковом кладбище.
Мимо гроба несли красные подушечки с наградами. В шкафу остался гене-
ральский мундир, вся грудь в дырочках. Китель без орденов оказался почти
невесом, можно удержать одним пальцем.
Фотографии к главе 8
Кремль, на переговорах 23-26 августа 1968
«Встреча проходила в обстановке сердечности и полного взаимного понимания…» (из москов-
ских газет)
На церемонии подписания протокола журналистов пустили, когда из пепельницы вытряхну-
ли окурки и участники переговоров уткнулись в бумаги… Кремль, 26 августа 1968
Петр Шелест, 1960-е гг. «Когда Кригель спросил,почему его постоянно изолируют…Шелест
показал на его нос и закричал: «Потому!» (О. Шик, 1989)
Франтишек Кригель о «московском протоколе» членам чехословацкой делегации: « Это я не
подпишу…Прошу вас, позаботьтесь о Риве…». 26 августа 1968
Рива Криглова: Франтишек «страдал, наблюдая, как маргинальные группы в сталинской Рос-
сии и гитлеровской Германии пытаются объяснить все беды мира еврейским заговором…»
Прага, 1989
«Наш народ полностью поддерживает мудрую, принципиальную и гибкую и политику Цен-
трального Комитета КПСС и Советского правительства…» («Правда», 29 августа 1968)
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. «Три года я ждал эти слова…»
Письмо Анатолия Марченко в редакции газет. Три часа с Ларисой
Богораз. Голоса несогласной России. Две встречи с А.Яковлевым.
Евтушенко читает «Танки идут по Праге…». Прогулки с Левитан-
ским. Над дневниками Твардовского. Поэт Урин пишет в Политбю-
ро. Тайная встреча с Иржи Ганзелкой
Комитет Государственной безопасности при Совете министров СССР.
29 июля 1968 г. № 1776, гор. Москва.
Секретно. ЦК КПСС.
29 июля сего года органами милиции по просьбе Комитета госбезопасности за
нарушение паспортных правил (ст. 198 УК РСФСР) задержан Марченко А.Т., близкий
знакомый Богораз-Брухман Л.И., автор и распространитель ряда клеветнических
материалов, используемых на Западе в антисоветской пропаганде. При задержании
у Марченко изъято письмо, направленное в поддержку антисоциалистических эле-
ментов в Чехословакии и содержащее заведомо ложные измышления о политике
КПСС и Советского правительства.
Оперативным путем установлено, что в обсуждении текста этого письма
принимали участие Григоренко, Богораз-Брухман, ее сын Александр, Литвинов, Гор-
баневская и Якобсон (бывший преподаватель литературы средней школы г. Москвы).
Участники обсуждения приняли решение направить письмо за границу и нелегально
распространить среди советских граждан.
Копия письма прилагается.
Председатель комитета госбезопасности Андропов 1 .
Рабочий Анатолий Марченко, человек с 8-летним образованием, по
начитанности, талантливости, глубине ума один из самых ярких правоза-
щитников-шестидесятников, сидевший в лагерях как политический заклю-
ченный, был в числе очень немногих, кто за три недели до ввода войск в Че-
хословакию предсказал вторжение и выступил с протестом до того, как тан-
ки перешли границу.
Если быть точным, предвидение Марченко в его письме от 29 июля
1968 года, направленном в редакции семи газет («Руде право», «Литерарни
листы», «Праце», «Юманите», «Унита», «Морнинг стар», «Известия») и в ре-
дакцию Би-би-си, по срокам было вторым. Первым точную дату вторжения
назвал ровно за месяц, 21 июля, английский журналист Виктор Зорза. Выхо-
дец из Западной Украины, потерявший во времена холокоста родителей, он в
1942 году оказался на спецпоселении в Сибири, оттуда бежал, в галошах из
автомобильных шин скитался по вокзалам, пока не добрался до Куйбышева
(Самары). Случайно попал к Илье Эренбургу; писатель устроил парня в поль-
скую авиаэскадрилью. Молодой человек оказался в Англии, стал известным
публицистом, автором еженедельных колонок в «Вашингтон пост» и «Гарди-
ан». За две недели он предсказал снятие Хрущева, а на страницах «Гардиан»
обнародовал день начала военной операции в Чехословакии. Когда в октябре
1990 года в Лондоне я спрошу Зорзу, как это ему удается, он ответит: «Ника-
кой мистики, следишь за развитием ситуации и видишь, чем это может кон-
читься». А когда вторжение стало фактом, Зорза квалифицировал ввод войск
«не как победу тоталитарного режима, а как начало его развала – у Кремля
не осталось способов удерживать другие страны, кроме насилия» 2. Он и тут
оказался прав.
Мировую же известность Виктору Зорзе принес не цепкий логический
ум, а движение по строительству хосписов, бесплатных медицинских цен-
тров, где неизлечимо больные и приговоренные к смерти люди проводят по-
следние дни с психологами, способными снять страх, примирить с судьбой,
помочь прожить эти дни спокойно и достойно. Распространить по миру хос-
писы ему завещала умершая в хосписе 25-летняя учительница Джейн, его
дочь. Зорза создал хосписы в разных городах мира, в том числе в Ленинграде
и в Москве. Перед смертью в 1996 году он завещал развеять свой прах над
ленинградским хосписом «Лахта».
Но вернемся к письму Марченко.
Даже близкая ему по духу Лариса Богораз, по ее словам, не верила его
предвидению, пассаж письма о вводе войск считала публицистическим при-
емом, потому что «такого не может случиться, ведь ребенку должно быть яс-
но». Анализируя ход событий, московские правозащитники, как и пражские
реформаторы, исходили из логики, полагая, что не в интересах советского
режима идти на крупномасштабный, непредсказуемый по последствиям
риск.
Марченко писал: «Я внимательно (насколько это возможно в нашей
стране) слежу за событиями в Чехословакии и не могу спокойно и равно-
душно относиться к той реакции, которую вызывают эти события в нашей
печати. На протяжении полугода наши газеты стремятся дезинформировать
общественное мнение нашей страны и в то же время дезинформировать ми-
ровое общественное мнение об отношении нашего народа к этим событиям.
Позицию партийного руководства газеты представляют как позицию всего
населения – даже единодушную. Стоило только Брежневу навесить на со-
временное развитие Чехословакии ярлыки “происки империализма”, “угроза
социализму”, “наступление антисоциалистических элементов” и т.п. – и тут
же вся пресса, все резолюции дружным хором подхватили эти же выражения,
хотя наш народ сегодня, как и полгода назад, ничего по существу не знает о
настоящем положении дел в Чехословакии. Письма трудящихся в газеты и
резолюции массовых митингов – лишь повторение готовых, данных “cверху”
формул, а не выражение самостоятельного мнения, основанного на знании
конкретных фактов» 3.
Это письмо известно, но не перестает удивлять, как человек, не имея
возможности бывать в Праге, знакомиться с документами, располагать соб-
ственными информаторами, так ясно видит закулисную сторону событий.
Он писал: «Наше обращение к “здоровым силам” Чехословакии – это, может