И лишь спустя ещё некоторое количество лет я поняла, что после рисунка, изображённого
в моей тетради рукой Пушкина и его стиха, со мной заговорил Сам Иерарх Вознесения Серапис
Бей. Эта личность уже теперь мне была знакома по событиям, которые произошли совершенно
неожиданно для меня в 2012 году, когда мне пришлось участвовать в активации и освящении
Лемурийского Кристалла Альтомир. Но это уже совсем другая история.
Я – ВСЮДУ
А. С. Пушкин
Я врос корнями в Африку и Русь
И Гибралтар и Волга – жилы наций.
281
Я над Сахарой птицей Феникс мчусь,
На Жигулях дышу в дыму акаций.
Я Ангару освоил как Неву,
Несу свой стих над Камой и над Волгой.
К себе все страны я в стихах зову,
Соседствуя с менталом и астралом.
Присутствие моё решает время.
Я – тут и там, Я всюду. Я в тебе,
В Москве, в Державе, в Небе и судьбе.
И жизни суть – моё отныне бремя.
Но бремени не чувствую с тех пор,
Как я влеком Путём Великим Млечным,
Меня, назвать не могут бессердечным:
Я с Богом продолжаю разговор.
В чём жизни суть? – ты спросишь у меня. –
Любовь – она всегда во мне жила.
Пусть я имел не шесть, а два крыла,
Не опалит их ненависть огня.
Огонь другой живёт в моей Душе.
Он возвышает, он роднит с Богами.
Любовь огнём пылает между нами,
Роняя стих как верное клише.
Мне Человек дороже всякой плазмы.
Христос – ведь тоже Богочеловек.
Важны Любовь и СЛОВО, но не фразы.
Пустые фразы заедают век.
Хочу я видеть ласковые лица.
В них– свет Ума и радость естества.
И память в них навеки сохранится,
И торжество единства и родства.
Космичен ген, бессмертен ген и множит
Величие привычек и манер.
Нет, Человек судьбой не уничтожен,
Лишь дьявол своеволием ничтожен,
А Человек – и Бог, и землемер.
*САКРАЛЬНОСТЬ ПУШКИНСКИХ ВИБРАЦИЙ
Вибрации или психоритмы Пушкина – это ритмы особые. Это ритмы доброты, доверия,
дружбы, любви.
Поэтому они приводят нас в восторг, создают чувство бессмертия. Именно вибрации или
ритмы, их качество отличают любое творение, – чего бы это ни касалось: живописи, музыки или
поэзии.
Именно вибрации лежат в основе любого человеческого чувства. Чем тоньше, чем
возвышеннее вибрации, тем благотворнее их воздействие на психофизическую сферу Человека.
Вот почему существует понятие, что ЛЮБОВЬ, конечно же, Любовь в самом высоком
значении, – это и есть Сам Господь!
Эта ЛЮБОВЬ и наполняет Поэзию Пушкина.
Поэтому Поэзия Пушкина САКРАЛЬНА, то есть СВЯЩЕННА. Поэзия Пушкина лечит в
буквальном смысле слова. Это эликсир от духовных недугов.
282
В наши дни в помощь доказательности целительного свойства молитвы и высокой
Поэзии явилось новое учение, основанное на действии особого аппарата, изобретённого учёным
С. Д. Кирлианом.
Известный уже в странах Мира мастер кирлианографии София Михайловна Бланк
с помощью аппарата Кирлиана убедительно показывает на основании фотографических
снимков, какую ауру содержит тот или иной объект, – будь то Человек или камень, чья-то
рукопись или книга, строки прозы или поэзии. А также показывает воздействие на
человека молитв.
Поэзия Пушкина завоёвывает Мир людей своей ЛЮБОВЬЮ, которая и есть Наш
Бог, – Бог всех людей, без различия наций и наречий.
Примечание *Сакральна –лат., то есть – священна.
Тринадцатая ГЛАВА
В СТРАНЕ, ГДЕ СОРОТЬ ГОЛУБАЯ
Глухая ночь. На полстакана кофе –
Привычный допинг на вершине лет.
Рука рисует живо тонкий профиль –
Знакомый и любимый силуэт.
Синеет Сороть. Голубеют дали.
Свисает локон ласковых берёз.
О, Пушкин, здесь когда-то Вы страдали
И разрешали вечный наш вопрос:
Где лучше, и зачем в Руси родился?
Зачем другое в жизни не дано?
А век великий над страною длился.
Он золотым назваться умудрился,
Поскольку Пушкин с веком заодно
Возводит Душу на Эльбрус сознанья
И насыщает совестью строку,
Пронзает той строкою Мирозданье,
Свирель повесив ели на суку.
Грядёт рассвет. И сумрак ночи тает.
А профилей твоих не сосчитать.
Тебя нам, Пушкин, вечно не хватает.
Твой стих звенящий – Божья Благодать!
Этот стих возник у Свирели в 1998 году. Я тогда приблизилась к теме пребывания
Пушкина в Михайловском, его родовом имении. Были перечитаны книги о «Приюте, сияньем муз
одетом».
Но время требует нового, свежего восприятия строк об этом периоде жизни Поэта,
излившихся в простор печатных изданий. И новое прикосновение к этой теме дорогого стоит!
Во-первых, я ещё раз прочувствовала, что Семён Степанович Гейченко, усилиями
которого был сохранён и воссоздан Пушкинский заповедник, – это эталон совести, избранный
Россией во исполнение высочайшего долга перед человечеством.
Во-вторых, ещё раз убедилась, что Семён Степанович был совершенно родным
Человеком по мыслям и чувствам, по восприятию Природы самому Пушкину.
И вся его деятельность в Михайловском – величайший, самозабвенный труд на уровне
сердца, радеющего за культуру Отечества. Недаром хранитель Пушкинского музея под Небом
знал, что если на окраине Михайловского окликнуть Поэта, Он тотчас отзовётся: «Иду-у-у-у-у!»
283
Дух Пушкина, по убеждению Гейченко, и сейчас живёт в этих пенатах. Вибрациями Его
стихов пропитаны здесь травы и тропинки, деревья и поляны, волны реки Сороть, ручейки и
даже Небо. И стоило мне ещё раз прикоснуться к теме Пушкиногорья, как Поэт Сам заговорил со
Свирелью.
ДУХОВНАЯ РОДОСЛОВНАЯ
Я был француз – бесспорно– в родословной
Духовной. Был я Господом рождён.
Король манер – и явно и условно,
Король строки, живой и полнокровной,
От всех условностей освобождён.
Как прадед мой арап, я жил в Париже
И видел сад на месте Тюильри.
Я так скажу: Мне то родней и ближе,
Что я своим духовным зреньем вижу.
Я как француз люблю и ненавижу,
И как звезде себе велю: «Гори!»
Да, я француз и негр, креол и русский.
Я был вождём Антильских островов.
Я предок Ра, потомок Заратустра,
Слагавший песни письменно и устно,
Хранящий Душу и менявший свой Покров.
Я жил в веках, вбирал в себя сирокко,
Зюйд-вест, норд-вест, и штормы, и пургу.
Во мне живёт недремлющее ОКО
Владыки Запада и мудрецов Востока,
Но в сердце я Россию берегу.
Во мне бушует пламенем Парижа
Листва осенняя – каштановый разлив.
Но для Души всего родней и ближе
Склонившаяся всех деревьев ниже
Берёзка русских терпеливых нив.
Я замок вечности. Я стан единоборства
С разрухой, леностью, уныньем и враньём.
Во мне живут надежда и упорство
И свойственное сердцу непокорство
В сраженьях с мраком, в поединке с вороньём.
Объяв весь Мир, я растворён в эфире,
Несущем гены веры и любви.
Я жив в Петровской Северной Пальмире,
Дышу в своей безвременной квартире
И называюсь "Храмом на крови".
Я юн как прежде. Кровь во мне играет.
Я возбуждаю нежность юных дам.
И урожай как прежде собирает
На Этом Свете молодость вторая.
Но жизнь свою за честь свою отдам!
Откровение Поэта так необходимо этим полям и дубравам, которые должны постоянно
чувствовать Его присутствие!
284
Этим горел хранитель Заповедника. На этом зиждется Поэтическая строка. Этим живёт
Русь!
И каждый шаг, и каждый взгляд Поэта принадлежат и прошлому и настоящему,
воспоминанию и сегодняшнему дню.
ВОСПОМИНАНИЕ
Да, раным-рано встав, как встарь, бывало,
Отбросив лоскутное одеяло,
Что Мать-Арина сшила для тепла,
Моя Душа на зорьке распевала.
И мне того простора было мало –
От речки до любимого ствола!
Любил я бег коня ретиво-свежий,
И даль дубрав и синева безбрежий
Манили вдаль. И вновь я забывал
Кавказа высь и море предо мною.
Манила Сороть, и её фиал
Возник в Душе, как некий идеал.
Время и Его строка воздадут должное этой красе.
Но с ней и с судьбою Поэта уже неразрывно слита судьба другого, родного им Человека,
который тоже стал легендой в анналах воспоминаний России. Гейченко. Звонко и неповторимо
звучит это ИМЯ. Не по крови. а по духу, прежде всего, роднимся мы не только там, где будем мы
со временем, но и на нашей грешной Земле.
Как не почувствовать родную нам Душу в том, кто так бережно относился к сохранности
каждого дерева, каждого строения, так трепетно по всему Свету собирал экспонаты Пушкинской
эпохи для музея, кто говорил: «Нет бездушных предметов, есть бездушные люди»?!