того, чтобы Костя её совсем не услышал.
— Костенька! Родненький! Ты знаешь, что барабаны так не работают?
— А как?!
— На каждый удар палочкой — ударяй соответствующей ногой, раз уж хочешь таким образом издавать звук. Раз, два, раз, два… попрактикуйся пока. Так, Нюра?
Взяв «саксофон» в руки, Нюра закрыла глаза, надула щёки и издала мелодичный горловой звук. Лебедева взглянула на Колобка.
— А ты?
— А я, ну… — поёрзав на месте, тот взялся за виолончель и издал какое-то пронзительное низкое «и-и-и-и-и-и!!!»
— Эдак мы все тут оглохнем, чудо ты в перьях!.. — остановила его Лебедева. — Попробуй вот так: «ииии-и-иии»… Но лучше звук «н» подойдёт. Растягивай звук «н», хорошо? Пока пробуй. Так, кто дальше… Ласточка, у тебя гитара?
— Так точно!
— И как ты её изобразишь?
Ксюха перехватила гриф своей иллюзорной гитары и затренчала по ней, издавая губами звонкие «пр-р-рунь-пр-р-рунь». Проиграла так то ли мелодию из «Звёздных войн», то ли похоронный марш…
— Неплохо, неплохо, — похвалила Лебедева. — Серёжа?
Тот с готовностью установил на плечо скрипку, взял смычок и что-то негромко пропел, двигая им по стрункам. Лебедева даже одобрительно оттопырила вниз уголки губ.
— Занимаешься?
— Да, немного, — улыбнулся тот довольно.
— Давайте начнём! И посмотрим, что выйдет! Тамарка, стартуй!
— Эээ?! — удивилась та. — А что стартовать? Почему я?
— У тебя — простой перестук, под него легче всего подстроиться. Вот он и будет нашей основой. Давай. Задай ритм, остальные к тебе присоединятся.
— Ладно…
«Ну что, палочка, готов поработать музыкальным инструментом?»
«Ага, давай вдарим рок в этой дыре…»
Не очень понимая, что делает, Тамара начала ритмично стукать Стикером по полу. Тук. Тук. Тук. Тук. Тук…
— Молодец, не останавливайся! Костя, встройся в её ритм!
Тамара с Костей переглянулись. Тот стукнул по барабанам. Выходило: тук-тук-тук-БАМ-тук-тук-тук-БАМ…
— Следующий! Ромка, давай ты…
«Тарелки» тот изображал хлопком, который встроился между первым и вторым Тамариным ударом.
— Серёжка, давай ты!
Вступила скрипка, чья мелодия цветастой змеёй извивалась между следами от ударов. Тамарины «следы» были точечными, Костины — круглыми слоновьими, а Ромка оставлял ровные круги, как будто бросал камень на воду. После этого зазвучала не слишком умелая Ксюхина гитара, прокладывающая под ними вибрирующие рельсы (воображение рисовало их золотистыми). Затем присоединился «саксофон» Нюры, под который подстроилась скрипка, и разноцветная «змея» превратилась в чистый поток, ровно струящийся вперёд, будто бы по колее. Пианинные «клавиши» Саши ровным зелёным заборчиком выстраивались вдоль рельс, напоминая причудливый ритм эквалайзера. Ровная и отчётливая мелодия струилась вперёд, как текущий по трубочке сок, или как причудливый поезд, прокладывающий себе путь вперёд, при том, что составные части этого поезда изредка переглядывались, боясь сбить общий ритм… Свирель, которую на удивление здорово насвистывала Агата, сперва еле-еле поспевала за ходом «поезда», но затем встроилась, наступая на пятки скрипке и саксофону. Пока они играли, Лебедева кружилась рядом с ними:
— Ласточка, двигайся в такт, что за кошмар ты вытворяешь? Костя, ты не попадаешь в ритм! Чувствуй! Ритм! Как Копатыч завещал! Агаточка, ты ведь сейчас уснёшь, давай активнее, активнее двигайся, вот так! И ногой пристукивай, ногой! Колобок, душа моя, свет моих очей, что за соло водосточных труб ты пытаешься издать? Мелодичнее двигайся, в такт собственным звукам! Во-о-от, вот та-а-ак!
Пока всё это происходило, Тамара, стучащая Стикером об пол, мельком глянула на Ромку, сидящего с другой стороны «оркестра» от неё. Заметив это, он на мгновение поднял глаза, а затем быстро спрятал взгляд, продолжая не слишком заинтересованно хлопать своими «тарелками»…
«Кажется, — подумала Тамара, — что-то всё-таки не так».
Когда «оркестр», наконец, смолк, Лебедева тяжело выдохнула.
— Ну вы даёте! Сыгранность похлеще чем у «Битлз»! Это даже отдалённо напоминало музыку!
— Скрипач косячил, — буркнул с места Костя.
Серёжа сердито оглянулся на него и пробасил хриплым голосом:
— А скрипач не нужен, родной!
Костя приставил к ушам большие пальцы, растопырил ладони и выпучил глаза.
— Ку!
23. Как Саша Солнышев стал таким, каким стал
С той ночи, когда Тамару отыскали в парке и забрали домой, Ромка от неё будто бы отгородился. На все попытки расспросить о том, как его дела, отвечал односложно или отшучивался, на извинения махал рукой и странно молчал, а сам Тамаре не писал, и разговоров не заводил. После нескольких неудачных заходов та сдалась: навалилось слишком много дел, а как подступиться к Ромке — она не имела никакого понятия.
Дело в том, что вскоре после Тамариного побега из дома «стаккатовцы» нашли, где можно себя проявить. Это произошло в первых числах февраля, выдавшегося столь же солнечным, сколь и морозным.
В тот день Тамара, придя в «Стаккато», обнаружила троицу — а именно Костю, Серёжу и Нюру, которые, как обычно, оказывались здесь раньше всех остальных, — за разглядыванием какого-то небольшого буклетика. Подойдя ближе к ним, она убедилась, что жёлто-чёрный глянцевый листок — это рекламка местного ветродвинского кинофестиваля «Движение».
И, несмотря на то, что Тамара умела читать, а на буклете всё было достаточно чётко написано, она всё равно на всякий случай спросила ребят, что это они тут разглядывают.
— Кинофестиваль, — ожидаемо ответил Серёжа. — Ежегодный. Мы и не знали, что у нас проводятся…
— Я знала, — сказала Нюра тихо.
— Ты всегда всё знаешь и никогда ничего никому не говоришь, — упрекнул её Костя.
— Знание — тяжёлая ноша.
— А что вы вдруг заинтересовались? — спросила их Тамара.
Серёжа пожал плечами.
— Она лежала тут, когда мы пришли, и никого не было. Света, наверное, положила.
— А может, это Перепелицы?
— А ей-то зачем что-то здесь оставлять…
— А мы могли бы в нём поучаствовать? — осторожно спросила Тамара.
— Если снимем что-то удобоваримое, то, в принципе, время до отправки файла ещё есть… — Костя настолько равнодушно пожал плечами, как будто просто продекламировал всем известное расписание.
Тамара очень выразительно сжала губы и выпучила глаза, уставившись в его незаинтересованный висок.
Серёжа непонимающе поглядел на неё, потом на Костю. Тот поднял глаза, увидев жгучий Тамарин взгляд.
— Что-о-о? Что я опять сделал? Какое плохое зло?
Серёжа приложил руку к лицу. Нюра, оглядев их всех, осторожно спросила:
— Вы хотите поучаствовать в «Движении»?
— Почему бы и нет? — сказала Тамара, которой идея понравилась. — Надыбаем камеру. Снимем что-нибудь. Отправим. Будет круто!
— Если бы всё было так просто — там крутили бы одну парашу, — не очень лестно отозвался Серёжа, задумчиво потерев ладонью пространство между ртом и носом.
— Вроде «Годовалого слона»?
— Фу, блин, не напоминай, пожалуйста.
«А я всё никак не посмотрю…» — машинально вспомнила Тамара.
— А что там нужно? Чтобы участвовать?
— Зарегистрироваться… Потом подать заявку. Потом выслать к ним