барных полотенец возвышались рядом с древней стиральной машиной и сушилкой.
Байбл сказал:
– Я останусь здесь, в машине. Прежде чем уйдешь, расскажу тебе правило маршалов номер пять: нельзя усидеть одной задницей на двух лошадях.
Это было больше похоже на наставление от Фоггорна Леггорна, но Андреа уже поняла это сама. Он говорил ей выкинуть Эмили Вон из головы.
– Нам нужно, чтобы Рики дала нам какую-то полезную информацию по Векслеру, Нардо или ферме. Так мы сможем помочь Стар.
– Точно.
Андреа открыла дверцу автомобиля. Она потерла ноющее запястье и начала подниматься по почти вертикальной лестнице к дому. Начал появляться синяк. Она не могла понять, почему так трепетно относится к этой травме. Когда ей двинули по почкам в Глинко, она буквально ссала кровью. Синяк под глазом и разбитая губа были для нее как почетные медали.
Она подумала, что с запястьем все было иначе из-за Дина Векслера. Он хотел сделать ей больно. Он хотел поставить Андреа на место, как поставил на место Стар, Элис и других женщин на ферме.
Хотя маршалы обычно не занимаются расследованиями, несколько часов обучения Андреа были посвящены тому, как правильно вести беседу, задавать вопросы и допрашивать. Рики Фонтейн не была подозреваемой, но она была возможной свидетельницей того, что творилось на ферме. Более того, она могла знать кого-то из женщин, которые выбрались оттуда. Андреа нужно было установить доверительные отношения, чтобы Рики чувствовала себя комфортно, и при этом продемонстрировать свою компетентность, чтобы она поняла, что любая предоставленная ею информация будет тщательно изучена и, если они обнаружат нарушения закона, будут приняты меры.
Андреа отпустила свое запястье, когда проходила мимо зеленой «Хонды Цивик», припаркованной на подъездной дорожке. Она заглянула внутрь. В машине царил беспорядок, повсюду были разбросаны бумажки и мусор. Она подняла глаза на дом, в котором, вероятно, выросли Эрик и Эрика Блейкли. Андреа не могла не задуматься, совершал ли Клэйтон Морроу этот изнурительный подъем по трем пролетам бетонной лестницы. Возможно, она идет по следам своего отца, которые тот оставил здесь сорок лет назад.
– Привет, милая. Извини насчет ступенек. Это просто смерть икрам. – Рики распахнула дверь с москитной сеткой. Она была в шортах и футболке. На щиколотках ничего не было, но браслеты в стиле Мадонны представали во всей красе. Она вплела несколько ленточек, чтобы разбавить цветом черные и серебряные украшения.
Андреа свернула на втором пролете и прошла последний ряд ступенек. Она сразу отметила, что деловитый материнский тон Рики исчез. Это была полная противоположность трансформации Эстер Вон. Из этой женщины будто выкачали всю энергию – что было неудивительно, учитывая, что ресторан работал семь дней в неделю с шести до полуночи.
Рики снова обратилась к ней:
– Мне позвонили из дайнера и сказали, что вы меня ищете. Хочешь содовой?
– Было бы здорово. – Преподаватели Андреа научили ее, что самый простой способ заставить человека расслабиться – это позволить ему обслужить тебя. – Спасибо, что согласились поговорить со мной. Постараюсь не занять слишком много вашего времени.
– Надеюсь, ты не против, если я поработаю, пока мы разговариваем? У меня таймер на сушилке. Если я не продолжу стирку, то никогда не закончу. Сюда.
Рики провела ее через гостиную. Чистые полотенца и фартуки были сложены в трех корзинах на полу. Диван и кресла казались новыми, но бежевый ковер, похоже, был древний. Картины на пастельного цвета стенах наверняка рекламировали на блошином рынке как «подходящие под любой интерьер». На приставном столике ближе к коридору Андреа заметила несколько фотографий в рамках. Под деревянной столешницей были два узких шкафчика. Рики сложила в свободное пространство снизу книги большого формата: между четырех тонких ножек было перекрестье, которое служило им подставкой. У Андреа не было возможности рассмотреть фотографии. Рики уже поднималась по единственному пролету лестницы на второй этаж.
На кухне Андреа сразу почувствовала затхлость, вероятно возникшую от беспорядка. На овальном столе горой лежали желтые листки счетов и какие-то бумаги, некоторые из них явно были ровесниками Андреа. Среди этого завала был расчищен только один печальный уголок, где Рики, очевидно, ела в одиночестве. Андреа поняла, что в какой-то момент женщина увлеклась декором. Над раковиной висела светло-голубая лампа на длинном проводе. Столешницы были из черного кварца. Шкафчики выкрашены в ярко-синий. Вся техника была белая и только холодильник – черный. Двери пестрили открытками, приглашениями, фотографиями и прочей ерундой.
– Никогда не старей, милая. – Рики открутила крышку баночки с лекарствами.
Андреа узнала фирменную баночку Target. Рики проглотила две таблетки. Андреа осмотрелась. На полке стояла еще по меньшей мере дюжина таких баночек.
Рики их все перечислила.
– Давление, холестерин, изжога, хрень для щитовидки, кислотный рефлюкс, боль в спине, нервы. Пепси нормально?
Андреа только через секунду поняла, что она говорит о газировке.
– Да, спасибо.
Рики открыла холодильник. Внимание Андреа привлек выцветший поляроид с мальчиком-подростком в коротких шортах. Его волосы были растрепаны именно так, как было модно в конце семидесятых. Он был без рубашки, и его костлявая грудь и нелепые острые локти выдавали в нем мальчика на пороге полового созревания.
Эрик Блейкли.
Андреа вспомнила, что Нардо сказал про брата Рики на ферме:
Мертвее мертвого, бедняга.
– Ну вот. – Рики наполнила стакан льдом. Открыла банку пепси и одним ловким движением кисти налила. – Я полагаю, ты пришла по поводу судьи?
Андреа помнила, что ей нужно порепетировать свое каменное лицо. Она постаралась сохранить нейтральное выражение.
– Почему вы так считаете?
Рики достала жвачку изо рта и завернула ее в салфетку.
– Джудит пока ни слова не сказала, но по городу ходят слухи, что рак судьи вернулся, и на этот раз уже всерьез. Бедняжка, наверное, и до конца года не протянет. Будь я на ее месте, я бы хотела перед смертью узнать, что случилось с Эмили.
Андреа сделала глоток пепси, размышляя, как ей лучше повести себя. Она ясно и четко сказала себе, что не будет говорить об Эмили. Но также она знала, что проявление сочувствия перед свидетелем – самый быстрый способ завоевать его доверие.
В итоге она сказала Рики:
– Думаю, правда даст судье успокоение.
Рики кивнула, будто только это подтверждение ей и было нужно.
– Пойдем за мной.
Андреа оставила стакан на столешнице и пошла за Рики обратно вниз по лестнице. Рики ждала ее перед приставным столиком у коридора. Она взяла одну из фотографий.
Изображение было знакомое. Андреа видела это фото на коллаже Джудит вчера вечером. Только это было сложено гармошкой, чтобы убрать Эмили из компании.
– Извини. Мне до