спорным и неоднозначным. В 1939 году в Американской федерации контроля рождаемости сформировали «Отдел услуг для негров». Выдающихся чернокожих преподавателей, политиков и врачей пригласили заседать в консультативном совете и публично одобрять средства контрацепции. В него вошла Дороти Боулдинг Фереби — акушерка, борец за гражданские права и «одна из лучших негритянских женщин-врачей страны» [42]. Как это произошло с Гарлемской клиникой, «Негритянский проект» полностью контролировался его белыми организаторами. При этом вместо того чтобы распространять информацию о контрацепции, как того хотела Сэнгер, Американская федерация контроля рождаемости планировала интегрировать контроль рождаемости в существующие медицинские услуги, опираясь на «Новый курс» Рузвельта. Федерация поручила белому Роберту Сайбелсу, председателю Комитета по социальному обеспечению матерей Медицинской ассоциации Южной Каролины, создать «демонстрационные» клиники в сельских районах округа Беркли и Нэшвилла в Теннесси. Американская федерация контроля рождаемости наняла на работу туда чернокожих медсестер, рассказывавших женщинам о новых услугах, но за получением средств контрацепции пациенткам нужно было обратиться к белому врачу. Сэнгер выступала против того, чтобы проектом управляли белые посторонние мужчины, но Сайбелс отмахнулся от нее как от «иссохшей фанатички» [43]. В итоге клиники не пользовались популярностью, потому что женщины не хотели консультироваться с белыми врачами о своих интимных вопросах. Финансирование «Негритянского проекта» прекратилось в 1942 году.
Планы Сэнгер по просвещению женщин и расширению их возможностей были гораздо эффективнее реализованы активистами, действительно осведомленными о проблемах со здоровьем и жизненных трудностях чернокожих женщин. Несмотря на то что Сэнгер считала чернокожих инфантильными, они осознанно практиковали контроль рождаемости на протяжении десятков лет. А с начала 1930-х годов общественные лидеры и медицинские активисты организовывали оказание услуг сегрегированным сообществам. В 1941 году Фереби заняла должность председателя Комитета планирования семьи при Национальном совете негритянских женщин, основанном в 1935 году Мэри Маклеод Бетюн для поддержки гражданских, политических и экономических прав чернокожих. С 1935 году Фереби возглавляла клинику «Хлопковое поле», предоставлявшую медицинские услуги работникам плантаций Миссисипи. Она одобряла контрацептивы как средства улучшения здоровья и благосостояния, а также подчеркивала важность просвещения на эту тему масс и общественной поддержки. Она предложила «всестороннюю, хорошо спланированную программу общественных отношений», которую возглавляли бы чернокожие медсестры, священники и учителя, ежедневно вступавшие в «личный контакт со множеством негров».
Препятствия, стоявшие на пути чернокожих женщин к получению и использованию контрацептивов, нельзя было преодолеть сторонними программами, основанными на убеждении и принуждении, особенно если их возглавляли белые и они попахивали «расовым суицидом». Фереби заявила, что «существующие медико-социальные проблемы негров — это проблемы нации». А «если планирование семьи важно для <…> благополучия матерей и детей страны» [44], оно играет еще более важную роль для женщин, которые расплачиваются за несправедливость своими телами и жизнями. Фереби настаивала на том, что контрацепция — это неотъемлемая часть превентивного здравоохранения и право человека. Еще приступая к своим кампаниям в начале 1900-х годов, Сэнгер утверждала, что осознанное материнство позволяет женщинам избавить свои тела и жизни от медицинского и социального контроля. Однако для чернокожих, по ее мнению, это двигатель социальных улучшений, а не индивидуальное право.
В центре довоенных британских и американских движений за ограничение рождаемости стояла идея о том, что женские тела нужно дисциплинировать для преодоления бедности и лишений, связанных с перенаселенностью.
И такая ответственность возлагалась не на белых матерей из среднего класса, а на чернокожих женщин и представительниц этнических меньшинств, маргинальных и бесправных, женщин из рабочего класса, а также финансово незащищенных. Влиятельная американская активистка и философ Анджела Дэвис писала: «То, что изначально преподносилось как „право“ привилегированных, оказалось в итоге истолковано как „обязанность“ бедных» [45].
США вступили в войну в 1941 году. На фоне опасений по поводу снижения прироста населения Американская федерация контроля рождаемости сменила название на Американскую федерацию планирования семьи. Как это было в Великобритании, фокус сместился на здоровье и счастье граждан будущего. Рекламные материалы призывали супружеские пары «рожать столько детей, сколько позволяет им здоровье и экономическое положение» [46]. Однако в пронаталистских[52] программах военного времени продолжали скрываться деструктивные идеи о том, какие именно женщины имеют право вынашивать «детей будущего». Пока их тела и жизни оставались под пристальным вниманием здравоохранения, медицинское и социальное напряжение между их личными правами и общественными обязанностями продолжало нарастать.
Глава 14. Контроль и наказания
В 1941 году 25-летняя женщина из Кливленда, Огайо, готовилась выйти замуж. Для получения свидетельства о заключении брака нужно было доказать, что она не больна сифилисом. Девушка хранила себя для будущего мужа и не имела никаких подозрительных симптомов. Поэтому, будучи уверенной в своем здоровье, пошла в клинику сдавать тест Вассермана — анализ крови на антитела к сифилису, названный в честь немецкого бактериолога, разработавшего его в 1906 году. Результат, однако, оказался положительным. Женщина «отрицала любые сексуальные контакты», но врачи ее не слушали [1], поскольку считалось, что тест Вассермана очень точен. Жених ее бросил.
За девять месяцев, начиная с апреля 1942 года, женщине из Кливленда сделали более 40 инъекций различных препаратов, включая неоарсфенамин, производное мышьяка, которое применялось в лечении сифилиса с 1920-х годов. Во время осмотра врач подтвердил, что пациентка была девственницей. В отверстие ее влагалища «входил только один палец». Четыре последующих теста на сифилис оказались отрицательными, но врачи не забывали первый положительный результат. Девушка сдала еще несколько анализов крови и перенесла болезненную спинномозговую пункцию. Результаты всех тестов были в норме. Однако образец «особенной крови», направленный в другую кливлендскую больницу, оказался положительным.
С августа 1943 года по декабрь 1944 года женщине сделали еще 70 инъекций. По окончании лечения все тесты показали отрицательный результат. Трагическая правда о заболевании, которое на самом деле таилось в ее организме и пряталось за ложноположительными тестами на сифилис, не выяснилась еще много лет.
Огайо был одним из 33 штатов, в которых с 1938 года действовал закон об обязательной сдаче анализа на сифилис перед вступлением в брак.
Он был частью общенациональной кампании по снижению распространения этой инфекции [2]. С момента своего появления в конце XV века эта страшная болезнь была окутана тайнами, предубеждениями и страхом. С XVI века стало известно, что она