годах правительство штата Миссисипи перешло границы евгенических законов, позволив хирургам и гинекологам проводить «терапевтическую» сальпингэктомию или гистерэктомию без согласия или ведома пациентки. Эти процедуры проводили после родов или во время других операций, например аппендэктомии. Так называемая миссисипинская аппендэктомия практиковалось десятилетиями [31].
Жестокие заблуждения о телах и умах чернокожих женщин веками оправдывали немыслимые сексуальные и репродуктивные злоупотребления против них. Прикрываясь пост-депрессивными мерами общественного здравоохранения, власть снова лишила их права контролировать свое тело. С конца 1930-х годов евгенические идеи лежали в основе многих вмешательств в репродуктивные права чернокожих.
Так они оказались между молотом и наковальней. С одной стороны их прижимали расистские евгеники, жестокие сторонники медицинского насилия, которые демонизировали материнские способности, сексуальное поведение и подверженность болезням черных женщин. С другой — реформисты, воспринимавшие средства контрацепции как то, что позволило бы чернокожим взять под контроль свою фертильность и сократить число проблем со здоровьем, связанных с «чрезмерным» деторождением.
Маргарет Сэнгер много лет боролась за планирование семьи и доступность контрацепции для женщин и сообществ, чьи жизнь и здоровье страдали из-за экономической незащищенности.
В 1930 году ее Бюро клинических исследований контроля рождаемости объединило усилия с Национальной городской лигой — организацией по защите гражданских прав, отстаивавшей права чернокожих сообществ, подвергнутых расовой дискриминации. Они открыли другую клинику планирования семьи в Гарлеме, где жили тысячи чернокожих людей и семей, приехавших из южных штатов после Первой мировой войны. Сэнгер прекрасно понимала, что из-за медицинской эксплуатации, евгенической идеологии и расистской сегрегации они с подозрением относились к вмешательству белых в их тела и жизни. Чтобы заручиться их поддержкой и «определить лучшие методы <…> информирования общественности о целях и задачах средств контрацепции», Сэнгер собрала консультативный совет из 15 общественных и медицинских чернокожих лидеров, который должен был помогать с управлением гарлемской клиникой [32]. Его членом стала Мэй Эдвард Чинн, первая чернокожая женщина, окончившая Медицинский колледж больницы Белльвю, и единственная на тот момент в Гарлеме. Во время интернатуры в Гарлемской больнице в конце 1920-х годов Чинн выезжала на экстренные вызовы и оказывала помощь больным женщинам в перенаселенных многоквартирных домах.
По правилам сегрегации частные нью-йоркские больницы отказывались лечить чернокожих и не брали их на работу, поэтому после интернатуры Чинн занялась частной практикой. На момент вхождения в совет при клинике она уже была состоявшимся врачом. Часто лечила пациентов у них дома, переоборудуя кухни и спальни в импровизированные операционные, где они с хирургом проводили спасительные вмешательства под тусклым светом аккумуляторных ламп [33].
Благодаря опыту и знаниям таких людей, как Чинн и Мейбл Стауперс[51], тысячи женщин получили консультации по планированию семьи, противозачаточные средства и гинекологическую помощь в Гарлемской клинике. Однако только в 1933 году, когда учреждение наняло чернокожих медсестер, врачей и социальных работников, женщины почувствовали себя достаточно комфортно и ощутили необходимую поддержку, чтобы массово обращаться за помощью [34]. Тем не менее огромная напряженность, окружавшая «цели и задачи» контрацепции, осталавась. Сэнгер, как и многие реформаторы-евгеники, продолжала рассматривать контроль рождаемости как путь к «расовому улучшению». Для черных сообществ, лидеров и врачей контрацепция оказалась одним из способов преодоления «экономического и политического неравенства черных и белых» [35].
К 1930-м годам евгенические идеи Сэнгер были направлены скорее на оказание помощи, чем на причинение вреда. Она искренне считала, что просвещение по вопросам планирования семьи и контрацепции позволит значительно улучшить жилищные условия и стандарты здоровья чернокожих женщин. Однако в это же время она продвигала идею о том, что социальные проблемы можно решить путем установления контроля над репродуктивной свободой чернокожих женщин.
Сэнгер во многих отношениях была революционеркой. В 1933 году она помогла внести изменения в Закон Комстока о запрете на распространение средств контрацепции. Заказала посылку с пессариями для Ханны Стоун, медицинского директора Исследовательского бюро, зная, что ее не пропустят через таможню. Когда дело «США против коробки японских пессариев» в 1936 году попало в суд, судья постановил, что средства контрацепции предназначались для медицинских, а не непристойных целей. После этого врачам разрешили закупать контрацептивы для пациенток исключительно с целью сохранения их здоровья [36]. Сэнгер десятилетиями наблюдала за тем, как отсутствие доступа к средствам контрацепции ухудшает здоровье женщин, особенно бедных. Однако она ошибочно полагала, что чернокожие не осведомлены о планировании семьи и нуждаются в том, чтобы возглавляемые белыми организации помогли им «признать необходимость» ограничения количества детей [37]. В 1936 году финансирование Гарлемской клиники сократилось, и она закрыла свои двери, уступив место Центрам здоровья Нью-Йоркского комитета матерей [38]. Несмотря на это, амбиции Сэнгер, связанные с «расовым улучшением», не ослабли. В следующем году она начала разрабатывать планы по открытию клиник и медицинских кабинетов в бедных южных сообществах.
В 1937 году президент Рузвельт назначил Чрезвычайный национальный совет, который должен был изучить «экономические условия Юга». «Южный пояс низких доходов — это пояс болезней, страданий и смертей, которых можно было бы избежать», — сообщил совет. В его отчете говорилось, что высокий уровень заболеваемости среди черных сообществ связан «не с физическими различиями между расами», а с «крайней нищетой и плохими жилищными условиями» [39]. В то время Сэнгер занимала должность почетного председателя Американской федерации контроля рождаемости. Она считала своей обязанностью помочь женщинам «улучшить текущую ситуацию», обеспечив средствами контрацепции те районы, в которых доступ к ним был ограничен. Активистка понимала, что контрацептивы не ослабят «особое социально-экономическое давление» на чернокожих женщин, но знала, что они помогут справиться с «сопутствующей потерей жизни, здоровья и счастья, проистекающей из плохих жизненных условий» [40]. Ее опыт управления Гарлемской клиникой показал, как важно сначала заручиться доверием людей. По этой причине Сэнгер в 1938 году разработала план, согласно которому чернокожие врачи и медсестры должны были вести прием, а чернокожие священники, прошедшие обучение в Американской федерации контроля рождаемости, — продвигать новые услуги и развеивать опасения людей. В письме Кларенсу Гэмблу, представителю династии создателей «Проктер энд Гэмбл» и одному из членов правления Американской федерации контроля рождаемости, она написала: «Мы ведь не хотим, чтобы поползли слухи о нашем намерении истребить негритянское население. Священник — это человек, который может опровергнуть такую идею, даже если она придет в голову самым мятежным представителям сообщества». «Давайте сделаем вид, что цветные сами всем управляют», — согласился Гэмбл [41].
«Негритянский проект», как его стали называть, изначально был