— Омод.
* * *
Мать выбежала навстречу вместе с королевой в сопровождении нескольких стражников.
— Мы нашли его возле дерева, в снегу, — Алекто махнула рукой.
Она не стала говорить матери всю правду.
Королева со сдавленным криком бросилась к полубеспамятному сыну, которого они со служанкой — Алекто теперь знала, что ее зовут Ингрид, — поддерживали с двух сторон. Мать тоже поспешила к нему и отвела волосы с лица, что-то бормоча и трогая одежду, будто проверяя, цел ли он. Едва оказавшись в их объятиях, король перестал держаться на ногах, и его едва успели подхватить слуги.
Женщины засуетились и принялись отдавать приказы. Алекто со служанкой обменялись взглядами.
— Как ты? — опомнилась мать.
— Просто… устала. — Алекто сделала жест в сторону служанки. — А это Ингрид. Она помогла мне найти и довести сюда его величество.
Мать посмотрела на служанку.
— Спасибо, Ингрид, — помолчав, произнесла она.
Девушка присела в быстром поклоне.
Обернувшись на короля, которого уже поместили на носилки, мать снова повернулась к Алекто и тронула ее щеку.
— Ты явно устала. Идем, — она протянула руку, и Алекто благодарно вложила в нее свои пальцы.
* * *
— Она жива?
Мать с возмущением посмотрела на Эли.
— Ну, конечно же, жива. Алекто просто спит.
Он снова посмотрел на сестру.
— Но почему так долго?
— Твоя сестра многое… пережила, и теперь ей нужно восстановиться.
— Надеюсь, Дикки тоже жив, — вздохнул Эли.
— Постой… — замерла мать. — О ком ты сейчас?
— Дикки — это мой друг. Но Алекто мне не верила и ты, наверное, тоже не веришь. А теперь, когда его нигде не видно, и всем все равно, потому что в замке такой переполох…
— Погоди, — прервала мать. — С чего ты взял, что с твоим другом что-то случилось?
— Потому что я видел кровь, — быстро произнес Эли, опустив глаза.
— Где это было?
— В его комнате.
— А где его комната?
— В башне, — Эли вскочил, — я могу показать, — Но он тут же осекся. — Или не могу… Его мама… понимаешь, ему нельзя выходить, а он вышел. А вдруг с ним из-за меня что-то случилось?
— Эта его комната, ты можешь описать, как она выглядела?
— Да: там была большая кровать, и балдахин, и сундук, в котором они запирают его игрушки, а еще дерево…
— Дерево?
— Вышитое. И карта.
— И когда ты все это видел?
Эли опустил глаза.
— Ночью, перед Днем рождения его величества. Я хотел повидать Дикки, но его не оказалось в комнате. Только платок с кровью лежал на полу.
Мать молча смотрела на Эли.
— Так ты мне веришь? И не будешь ругать?
— Верю, — произнесла она с таким видом, что Эли забеспокоился. — И не волнуйся о своем друге. Уверена, что с ним все в порядке, и очень скоро о нем появятся вести.
* * *
Алекто проспала почти сутки. Просыпалась и снова погружалась в дрему. Кажется, к ней кто-то подходил и что-то предлагал, но единственное, чего хотелось, это напитаться ручейками силы из сна, потому что с Алекто случилось что-то хорошее, но отнявшее много сил.
Наконец, она раскрыла глаза и сразу увидела отца.
— Милорд, — она села в постели, и он опустился рядом.
— Вот, это тебе, — отец смущенно подтолкнул к ней поднос с холодным пирогом и фруктами.
Алекто набросилась на снедь и смела все до крошки, жалея лишь, что среди угощений не было мяса.
— Как вы себя чувствуете? — Мать приблизилась и опустилась с другой стороны.
На лоб легли ее прохладные пальцы.
— Прекрасно.
Родители переглянулись.
— А что такое?
— Ты что-то… рычала в беспамятстве, — смущенно произнес отец.
— Ах да, посмотрите.
Алекто прикрыла глаза и сделала то, что подталкивал сделать зов крови. Очень скоро в соседних покоях застучали когти, и в дверь, чуть толкнув створку, скользнул вульпис.
Алекто наклонила голову, и зверек прыгнул к ней на постель. Она приподняла брови, и тот, схватив с подноса оставшуюся виноградину, положил ей на ладонь. Алекто щелкнула пальцами, и Хруст свернулся клубочком у нее на коленях — не сравнить с тем огрызавшимся на нее зверьком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Видели? — она радостно посмотрела на родителей.
Но если лицо отца было растерянным, то мать побледнела и встала.
— Что… что это? Как вы это сделали?
— Не знаю, просто поговорила с ним, — просияла Алекто. — Мысленно. Теперь мы снова ладим.
Постепенно улыбка стала таять, потому что родители снова переглянулись.
— Я сделала что-то не так? — растерялась Алекто. — Просто я теперь чувствую, что могу говорить с ним… с такими, как он, — она указала на вульписа. — Чувствую их.
— Нет, что вы. Все так, — принужденно улыбнулась мать.
— Но что это?
— Должно быть, ваши силы просыпаются. И скоро вы сможете перекинуться.
Алекто собралась сказать, что ей совсем не хочется перекидываться — ей хотелось говорить со зверями и чувствовать это спокойствие и всеобъемлющую радость, — но она промолчала.
— А как король? Он оправился?
— Он тоже спал и сейчас отдыхает.
— Хорошо.
Алекто улыбнулась и посмотрела на отца.
— Не хотите прогуляться, милорд?
— А ты будешь в силах?
— Я вполне отдохнула.
— Тогда охотно, — подставил локоть он.
* * *
— Как он? — Я посмотрела на лежащего на кровати Омода.
Бланка приблизилась ко мне.
— Звал вас в беспамятстве. Но вам лучше уйти.
Я кивнула и медленно направилась в сторону выхода.
— Постойте, — раздалось с постели.
Обернувшись, я увидела, что Омод раскрыл глаза и приподнялся на локтях.
— Пожалуйста, миледи, подойдите. А вы, матушка, не могли бы нас оставить ненадолго?
— Но…
В ответ Омод посмотрел так, что Бланка согласно склонила голову.
— Как скажете, ваше величество.
Когда она вышла, я снова приблизилась и опустилась на постель.
— Вы помните, что произошло?
— Да.
Мы помолчали.
— Значит, мой отец… не мой отец.
На этот раз настал мой черед произнести "да".
— Но теперь все закончилось. Вы знаете правду.
— Нет, — он нахмурился. — Не закончилось. Я помню Орхо и вашу дочь — ее смех, ее голос и… на фигурке, что я видел у вашего зверька, был символ. Похоже, Орхо имеет к нему отношение и… связан с вашей дочерью.
— Нет, — Я в волнении поднялась и прошлась туда-сюда. — Вы скрывали его. Тогда, когда я спросила вас, приходил ли он снова, вы солгали. И когда в самом начале сказали, что не помните, что происходит, когда вы не здесь — тоже, потому что вы помните. И та растерзанная косуля, а у вас на виске была ссадина… Той ночью в вашей комнате остался платок в крови, значит она опять шла носом, когда вы перекинулись. Зачем вы лгали?
Я вдруг остолбенела, осознав.
— Вам… нравилось? Нравилось чувствовать эту свободу — через него?
Он, прикрыв глаза, втянул воздух сквозь зубы.
— Нет. Да… Не знаю. Возможно, отчасти. Но главное, я мог, мог сам подчинить его. Поэтому не хотел, чтоб кто-то знал, даже мать. Терять себя, поддаваясь другому — слабость.
Я замерла и, посмотрев на него, опустилась обратно на постель.
— Но теперь вы не один. И все будет хорошо, — я взяла его за руку. Он открыл и снова тяжко прикрыл глаза. — А Алекто… должно быть, это был сон.
— Нет, — открыл глаза он. — Я помню ее. Не лгите себе, миледи. Незнание опасно для нее. И для окружающих.
Я, чуть кивнув, стиснула его пальцы.
* * *
Прогулка вышла восхитительной. Алекто не оставляло прекрасное настроение. Они с отцом отыскали леди Рутвель, и та присоединилась к ним. В замке царило настроение, какое царит после праздников, хотя многие еще не оправились от того, что произошло накануне.
Слуги снимали украшения, несколько семейств уже уехали, но большинство осталось еще на несколько дней — до финального ужина.