Он молчал, и я тоже не знала, что еще добавить.
— Омод, — потянулась я к его пальцам, но он резко отдернул руку, а потом развернулся и бросился прочь из крипты.
* * *
— Эй, не желаешь ли потанцевать? — Алекто повернулась к юноше, лицо которого прикрывала маска. Он чуть приподнял ее, и Алекто чуть не ахнула, узнав Сверра.
— Что ты здесь делаешь? — зашептала она. — Тебе нельзя тут быть. Если узнают, то схватят.
— Тогда не выдавай меня. — Он снова опустил маску на лицо.
Алекто быстро огляделась: в зале царил хаос. Кто-то из оруженосцев безумной свиты носился с криками по залу, кто-то утянул девушек танцевать, еще кто-то вскочил на стол и что-то кричал. В этой суматохе на них действительно не обращали внимание.
— Идем, — Сверр взял ее за руку.
— Куда?
— К моей семье. Ты же хотела узнать про ту ритуальную фигурку.
— Я должна предупредить отца, — Алекто с беспокойством поглядела поверх голов.
— А заодно представить ему меня? — хмыкнул Сверр.
Алекто посмотрела на него.
— Хорошо, идем.
Сильнее сжав руку, Сверр быстро повел ее прочь.
* * *
— Что вы натворили? — лицо бросившейся мне наперерез Бланки было искажено.
Покров сбился, взгляд был полубезумным.
— Я знаю, это ваша вина, — сжала она мою руку.
— Я не могла ничего поделать, — хрипло произнесла я.
— Вы должны немедленно покинуть замок. Вы будите в моем сыне самое худшее.
— Нельзя разбудить то, чего в человеке нет. А если оно уже есть, то рано или поздно проснется — с моей помощью или без. — Я попыталась ее обойти.
— Это вы с ним сделали, Омод никогда не был таким, он…
— Морхольт, наполовину Морхольт, — вскричала я. — И в этом нет моей вины.
Бланка окаменела, ослабев пальцами и отпустив мою руку.
— То, что должны были сказать ему вы, сказала я.
— Нет, — она закрыла лицо руками.
— Да, это было невозможно больше скрывать.
Из-за дрожащих пальцев донеслось рыдание.
— Вы знаете, как дорог был мне брат. И знаете, как поэтому дорог Омод… Я тоже не знала, как поступить.
Внезапно Бланка уткнулась лицом мне в грудь и разрыдалась.
— Вы должны сказать супругу.
— Ирджи знает, — икая, выдавила она. — Но он был согласен… Сам он не может иметь детей.
Это многое объясняло.
— Все постепенно успокоится. — Я чуть сжала ее плечи. — А сейчас нужно найти Омода. Он скрылся.
Слабо кивнув, Бланка всхлипнула.
* * *
— Держи, — Сверр протянул Алекто дешевую шерстяную накидку.
— А ты?
— А я не мерзну.
— Спасибо. — Завернувшись в нее, она продолжила путь. — А твой дом далеко?
— Не очень. Но нужно поторопиться.
Путь оказался неблизким, но и не таким далеким, как она опасалась — наверное, чуть дальше, чем до столицы, но в другую сторону.
Когда впереди показались деревянные ворота, Сверр указал на них:
— Пришли.
— Так это и есть Белый город? — Алекто чуть удивленно оглядела их.
— Да. Но мне больше нравится "Храм огнепоклонников". Идем, и ничего не бойся, — он толкнул створки.
Дом Сверра был похож на что угодно, только не на город. Внутри деревянной шедшей по кругу стены оказалась еще каменная, в которой располагались жилища.
Еще тут был огонь, много огня, который исходил прямо из-под земли. Возле этих огоньков сидели люди: кто-то просто смотрел в них, кто-то что-то бормотал, покачиваясь вперед-назад. В центре была широкая арка, под которой тоже горел огонь.
— Он идет прямо из земли, — пояснил Сверр. — Поэтому это место еще называют "Янардаг" — то есть "горящая земля".
— Я никогда такого не видела, — призналась Алекто, идя рядом и оглядываясь.
— Да, мой дом совсем не похож на твой, — Сверр окончательно снял маску со лба и откинул ее.
— Так твои родители где-то здесь? — спросила Алекто, оборачиваясь и пытаясь угадать, кто из смотрящих на них — его мать или отец.
— У меня нет родителей, это моя названая семья, — спокойно ответил Сверр. — Я пришел к ним, босой обгоревший мальчишка, боящийся сам себя и не знающий кто он и откуда, и они приютили меня. С тех пор для меня это больше, чем дом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Их провожали взглядами, но никто не сдвинулся с места.
— Идем туда, — потянул ее Сверр к арке в центре.
Когда они приблизились, в лицо Алекто дохнуло жаром. Они остановились под аркой, и Сверр сел прямо на землю, прошептав слово на незнакомом языке.
— Это приветствие огню, вроде молитвы, которую вы обращаете к Праматери, — пояснил он.
Помедлив, Алекто опустилась рядом. Из-за тепла на всей территории Белого города не было снега.
— Все началось отсюда, — Сверр глядел в огонь. — Когда-то именно на этом месте соединились Праматерь и Огненный бог. Поэтому наш народ считается проклятым.
Алекто внезапно залюбовалась его профилем на фоне огня.
— А теперь твоя фигурка.
— Я не взяла ее с собой… — растерялась она.
— Это не имеет значения. — Потянувшись, он вынул из-за пазухи очень похожую фигурку.
— Их было всего четыре, — Сверр протянул ее Алекто, чтобы она получше рассмотрела.
— Здесь тоже есть знаки, — заметила она.
— Да, потому что она, как и твоя, была очищена огнем.
— Что это значит?
— Первый раз попала в огонь после той ночи много веков назад. — Он указал на площадку, на которой они сидели. — Тут был начертан знак, а вокруг расставлены эти фигурки, аймовэ, когда соединялись Праматерь и Огненный бог. Они имеют власть как соединять, так и разъединять — разрывать любые узы и клятвы. В тот момент на них проступили ритуальные символы, которые…
— Засветились.
— Да.
— Но мы с братом пытались снова их зажечь, помещали аймовэ на жаровню и в камин, но ничего не вышло.
— На жаровню? — недовольно переспросил Сверр. — Ты бы еще начинила гуся старым сапогом перед тем, как запечь.
— Откуда мне было знать? Ведь в первый раз знаки проступили и засветились из-за камина.
— Они засветились не из-за камина.
— Тогда из-за чего?
Сверр задумался.
— Из-за того, что в огне в тот момент кто-то был.
— То есть?
— Единственный, кто мог привнести частичку Огненного Бога — это один из тех, кого вы называете Покровителями.
Алекто поежилась, вспомнив, как выплеснулся сноп искр, когда она была в комнате, и как она уронила фигурку. И еще чье-то незримое присутствие…
— А в следующий раз это был просто огонь, оттого-то ничего и не произошло, — докончил Сверр.
— Так ты тоже под защитой Покровителя? — спросила Алекто, возвращая ему фигурку.
— Нет, я получил огонь напрямую.
— Как?
— Не знаю, я лишь помню… свет, — лицо Сверра озарилось и стало отстраненным. Он глядел куда-то вперед и словно видел то, чего не видела она, — много света. А потом знание, что огонь добрая, и всегда со мной, и что защитит меня, если я буду верен.
— Добрая? Верен?
— Да, — он посмотрел на нее, — буду чистым и не коснусь женщины, как мужчина.
— То есть ты… — Алекто смешалась, внезапно осознав, о чем они говорят.
— Никогда не был с женщиной и не должен быть, — спокойно докончил он.
— Сколько тебе лет?
— Восемнадцать или девятнадцать, — пожал плечами он. — А теперь скажи мне ты: откуда у тебя аймовэ?
— Мне подарил ее один человек или даже скорее… существо.
— Что ты имеешь в виду?
— Я и сама не понимаю, кто он. Он назвал меня "Лека".
— Потому что это твое истинное имя.
— Откуда ты знаешь?
— Услышал через огонь. А значит, и он услышал или просто… почувствовал его в тебе.
Но спросить, что это значит, Алекто не успела — к ним быстро приблизилась девушка, танцевавшая в ночь Солнцеворота на площади.
— Зачем ты привел ее сюда? — спросила она, уперев руки в бока. — Она не одна из наших.
— Ты знаешь, я могу приводить сюда гостей, Кэрита, — спокойно ответил Сверр, вставая.