один за другим – и такое бывало уже не раз. Самая страшная гарь случилась лет тридцать назад: тогда из-за удара молнии выгорела половина Заводи и с тех пор, проносящиеся над поселением грозы, пугали люд и заставляли быть постоянно настороже. Поэтому сообщение Крючка заставило сорваться с места не только Лохмотя, но и почти всех обитателей кашеварни. Однако эльма не собиралась нестись к пожарищу сломя голову. То, что Троедомье вспыхнуло не случайно, было понятно всем, даже выбежавшему на крики Крючка Касаму. Варщик немного постоял посреди едовой и тут же завопил: – Фильт! Стой у бочек с водой и, если что сразу поливай ограду. Арая, вы с Грошиком бегом по скотнику: все, что может гореть, стаскивайте в яму, что за сараем. И скотину, скотину выводите…
Началась суета. Юллин остановила готового сорваться с места Лохмотя: – Ты можешь нас подождать?
–Только недолго! – ответил Лохмоть и выбежал с Крючком во двор. Переглянувшись с Куном, оба постояльца буквально взлетели наверх и разбежались по своим комнатам. Юллин вытащила из-под койки мешок и достала оттуда шлем, выполненный в виде металлического обруча, прикреплённого к кольчужному плату. Лицо защищала полумаска с наносником, и, одев шлем, эльма стала неузнаваемой. Кроме того, Юллин привязала к поясу небольшую фляжку-кувшинку. В окно со двора впрыгнул грайс и остановился, глядя на сборы хозяйки, а в открытую дверь вбежала Ивия. Остановившись напротив эльмы, она молча посмотрела на неё, затем провела подрагивающими пальцами по полумаске и по кладню, который Юллин сжимала в руке.
–Мама, мне надо уйти и возможно надолго, – жестокие слова сорвались с губ Юллин, но помешанная выслушала их со странным спокойствием. Мало того, она наклонилась к эльме и, сняв с неё шлем, поцеловала Юллин в лоб.
–Иди… Иди, Лита, – проговорила Ивия, глядя на эльму. – Я знаю, тебе надо идти. Но ты ведь вернёшься к своей маме, пусть не сейчас, но вернёшься. Не обижай мужа, он хороший, жаль, что только пьёт временами, – задумчиво проговорила Ивия.
–Мама! – зарделась эльма.
–Слушай мать! – наставительно произнесла Ивия. – Мама сразу увидела бы плохого человека… А плохой человек умер, умер!! – она закружилась по комнате, не обращая внимания на оскалившегося Гарлина.
– Кто умер, мама? – насторожилась эльма, но Ивия уже не слышала её, продолжая танцевать под звучащую только в её голове музыку.
Юллин застыла в растерянности. С одной стороны, ей очень хотелось расспросить Ивию, с другой надо было спешить к ждущему её во дворе Лохмотю. Подумав, что может быть всё обойдётся, и, она вернётся сюда, после того как потушат гарь, Юллин ещё раз посмотрела на безмятежную Ивию и прошептав: – Я люблю тебя, мама! – выскочила в коридор. Грайс следовал за ней. У лестницы их уже ждал знахарь, державший в руках довольно длинную палку, украшенную затейливой резьбой. Кроме, этого на поясе у него висела любимая острина, а через плечо висела привычная сумка с необходимыми снадобьями. Спустившись вниз, эльма увидела варщика, закрывающего ставни.
–Касам, – крикнула она. – Если мы не вернемся, позаботься об Ивии! Мул и повозка – её плата за постой, ты понял?!
Одноухий медленно развернулся, его губы задрожали, но он так ничего и не сумел сказать в ответ. Лишь его глаза подозрительно заблестели, и варщик со всех сил начал кивать головой.
–Прощай, на всякий случай! – крикнул и знахарь. Махнув рукой, он выскочил за эльмой во двор.
–Вы там полдничали что-ли? – встретил их раздосадованный Лохмоть. – Хотя вам всё равно, конечно, не ваша же кашеварня полыхает, – крикнул он уже на бегу. Бегал он знатно, Кун и эльма еле успевали за ним, но неожиданно возле поворота к Троедомью Лохмоть резко остановился и, подождав догоняющих, окинул их оценивающим взглядом. По закоулку гуляли рассеянные клубы дыма, но ожидаемого столба пламени видно не было. Из-за забора внезапно выпрыгнул грайс и зашипел на доверенного. Губы Лохмотя растянулись в нервной улыбке.
–Кот с нами – это замечательно! Смотрю, вы успели нацепить кое-что и правильно сделали, Крючок сказал, что на дороге с Белой что-то непонятное твориться… А пожар– то, похож, и не так велик, как ему примерещилось…
–А сам-то он где? – спросила эльма.
–Они с Детинушкой вперёд побежали… а нам с вами надо немного по-другому действовать, – Лохмоть прислушался. – Странно всё это, – через мгновение сказал он. – Шума не слышно, а там уже пол Заводи должно быть, тушить пожарище. Ну-ка давайте за мной, – он резким ударом ноги выбил пару штакетин из близлежащей ограды и юркнул в образовавшуюся дыру. Остальные последовали за ним. Они бежали по каким-то задворкам, протискивались между строениями и наконец, выбрались к тому же Троедомью, только с обратной стороны. Лохмоть позвенел чем-то в руках и отпер еле заметную воротинку, почти всю скрытую бранником. Пробравшись внутрь, он поднял руку и следовавшие за ним послушно замерли. Грайс тоже ощетинился и прыгнул в кусты, густо растущие на заднем дворе Троедомья. Оттуда раздался испуганный вопль и под ноги Лохмотю кубарем выкатился уже знакомый эльме гоблин. Уткнувшись в доверенного, он замер и медленно поднял голову. Вышедший за ним из поросли грайс, уставился на хозяйку, но она отрицательно помотала головой и провела рукой, указывая на заросли. Гарлин понял её приказ и исчез в кустарнике: лишь тихое шуршание выдавало его продвижения.
–Ну что, выкидыш гнуси, – зловеще – ласково проговорил Лохмоть, схватил гоблина за воротник рубахи и рывком поставил на ноги. – Знакомьтесь – барн Потешник собственной персоной. Пока все тушат пожар, он занимается любимым делом – шарится по затайкам своих сотоварищей! Много спереть успел? – Лохмоть сорвал с пояса Потешника кошель и подкинул его на ладони. – Вполне пойдёт,– он удовлетворённо кивнул. – Та-ак, а теперь тут проверим, – Лохмоть запустил руку за пазуху гоблина. – Прекрати,-поморщилась эльма, но доверенный уже выкинул на землю ещё пару мошниц, испачканных землёй. Последним он достал монисто и остолбенел, уставившись на него. – Это что? Это откуда? – он перевёл взгляд на гоблина. Воспользовавшись его ошеломлением, Потешник рванулся и, оставив ворот рубахи в руке Лохмотя, бросился бежать, но Кун вовремя подставил ему ножку. Гоблин кубарем покатился по земле. Доверенный с Юллин подскочили к нему, и Потешник съёжился, закрывая голову руками.
–Не трогайте! – Лохмоть отнял худые ладони гоблина от его лица и потряс ожерельем у Потешника под носом. – Откуда это у тебя? Говори, ну? – доверенный медленно потянул нож из чехла.
– Клянусь, Лохмотюшка милый, клянусь, я не убивал… – захныкал гоблин. – Когда пожар начался, я спасать добро хозяйское помчался…
–Ну да, ну да, – сочувственно закивал Лохмоть. – Главное было