она ощутила прикосновение и окаменела. Только это помогло ей не закричать. Две руки подхватили ее и оторвали от кушетки. Всемогущие боги! О светоносая Элефтерия! Алексиус куда-то понес ее. Вот он опустил ее на ложе, поправил одеяло, перевел дыхание. Что теперь? Девушка чувствовала его внимательный взгляд. Зачем она сюда пришла!? Как глупо было довериться ему! Пандора не могла сказать, сколько длилась эта невыносимая тишина. Кажется, прошла вечность.
Наконец она услышала шепот:
– Спокойной ночи.
Затем удаляющиеся шаги. Сквозь сомкнутые веки Пандора могла рассмотреть, как гаснут светильники. Один, второй, третий. Комната погрузилась в темноту. Теперь можно приоткрыть глаза. Ничего не видно, слышен лишь легкий шорох и скрип – Алексиус ворочается на кушетке. Нужно постараться уснуть…
Глава 24
1
Когда Леша проснулся, Пандора еще спала. Ну или делала вид, что спит, как вчера вечером. Несколько минут Леша с нежностью смотрел на девушку. Он был очень благодарен ей за вчерашний вечер. Нужно было торопиться. Теодор уедет после полудня, а им еще нужно сходить в мастерскую.
Они с Теодором позавтракали на скорую руку и стали собираться.
Прислуживавшая за столом Эфимия хлопотала рядом, покровительственно поглядывая на Алексея.
Он вспомнил, что хотел поблагодарить ее, и, улучив момент, когда Теодор пошел переодеться, отвел ключницу в сторонку:
– Спасибо, Эфимия. Вчерашний вечер прошел великолепно! Ты молодец, что догадалась пригласить музыкантов и украсить дом.
– Ох, господин… Что ты! Клянусь богами, это все госпожа Пандора!
– Пандора?
– Благодарение Зевсу! Уж как я за вас молилась… Я уж невесть что думала… Какая девушка! Строгая, внимательная. Нам в доме такая хозяйка нужна. Я-то уже стара…
– Подожди, подожди… Хочешь сказать, это она все организовала?
– Конечно, господин! Кто бы еще сумел так ладно все сделать? Ох, как она нас на кухне гоняла! Какая привередливая! Такой палец в рот не клади. Сразу видно благородство и хорошее воспитание. Почитание гостей, забота о репутации и благополучии дома…
– При чем тут репутация дома?
– Благословенная Гестия! Вы же с ней вместе принимали гостей, сидели с ними за столом! По всем законам и обычаям выходит, что она – хозяйка этого дома. Если бы что пошло не так, это была бы ее вина. Слава мудрой Афине, что в ней совесть проснулась! За все, что вы для нее сделали… Не посмела оскорбить гостей!
– Оскорбить гостей?
– А как же! Гестия не даст соврать! Посадить почетных гостей за один стол с простой служанкой было бы оскорблением богов домашнего очага, святотатством!
– То есть Пандора делала вид, что она хозяйка дома, чтобы не оскорбить гостей и богов?
Эфимия замялась. Видимо, она объясняла себе все произошедшее иначе:
– Надеюсь, она не делала вид, а просто стала… хозяйкой дома. Разве не так?
Леша тяжело вздохнул и ничего не ответил. По крайней мере, действия Пандоры хоть немного стали понятны. Он задумался… Значит, благополучие этого дома играет для Пандоры какое-то значение. Уже немало.
Он кивнул Эфимии:
– В любом случае большое спасибо тебе и всем слугам. Отметь, пожалуйста, добавить каждому в жалование по два обола и себе – пять.
– Благодарю, господин.
2
Пандора долго лежала, прислушиваясь к дворовой суете. Наконец, убедившись, что мужчины ушли, она встала и отправилась в ванную. Вскоре Лина зашла к ней и помогла причесаться и одеться. Пандора решила заглянуть на кухню и проследить, как готовится завтрак.
Когда Пандора вернулась во двор, Агариста уже сидела за столом. Завязался неторопливый разговор. Сейчас, в отсутствии мужчин, Агариста была гораздо словоохотливей, все время смеялась и шутила. В Афинах им не доводилось встречаться, и Пандора не знала, какой она была тогда. Но сейчас, глядя на кроткую солнечную улыбку Агаристы, трудно было поверить, что всего год назад она потеряла все: семью, родину, друзей. Агариста была счастлива и хотела делиться своим счастьем со всеми вокруг.
Но Пандору интересовало другое. Из вчерашнего разговора мужчин она поняла, что у Теодора нет вестей из Афин. Так что особой надежды узнать что-то про отца или друзей у нее не осталось. Однако не спросить про Афины было выше ее сил.
– Ты не скучаешь по Афинам? – осторожно, как бы невзначай, спросила Пандора.
Впервые за это утро Агариста перестала улыбаться и серьезно посмотрела ей в глаза:
– Скучаю ли я по Афинам? Городу, где меня приговорили к смерти? Где меня, словно куль овса, передали богатому мужу, который надо мной издевался? Городу, где семья отреклась от меня в один миг? Где никто не подавал мне руки? – она запнулась и поправилась: – Никто, кроме чужеродного раба и отвергнутого всеми бастарда?
Пандоре стало не по себе. Сначала ее охватило возмущение. Как можно не любить Афины? Как можно не скучать по лучшему городу на свете? Но, вслушиваясь в сухие, хлесткие, наполненные болью признания, она не могла не понять, что у Агаристы были основания так относиться к Афинам. Раньше Пандора имела только общее представление о том, что случилось с Агаристой. Роль Алексиуса в этом деле ей вообще была не понятна. И сейчас, когда она слушала историю Агаристы, ее сердце наполнялось состраданием и жалостью.
Пандора знала, что Агариста поступила плохо, даже преступно, изменив мужу, но сейчас она, кажется, начала ее понимать. Поступок Алексиуса тоже вызвал удивление. Все это не очень вязалось с его образом. Она слышала, что он разгадал какой-то секрет, который позволил оправдать Агаристу и избавить ее от казни, но полагала, что это была инициатива отца. Что он поручил это Алексиусу и щедро наградил его. Пандора с ужасом узнала, что ее отец был среди тех, кто требовал самого сурового наказания для преступницы, а Алексиус действовал по собственной инициативе, вопреки приказам. Выходит, нарушение священных уз брака, благословенного богами, не всегда преступление? А на преступление больше похож сам этот брак… И все это воля богов?..
Пандоре стало ужасно неловко, но какое-то болезненное любопытство заставило ее продолжить расспросы:
– Разве замужество может быть злом? Ведь его благословляют боги!
– Полизал был троюродным братом моего отца. Моему отцу принадлежал хороший участок на берегу Илисоса. Нашей семье не хотелось, чтобы участок попал в чужие руки. Отец всегда повторял, что такое добро должно оставаться у своих.
– А вы виделись с Полизалом до свадьбы?
– К счастью, нет. Иначе сошла бы с ума, понимая, что мне уготовано… Когда я его увидела впервые, мне захотелось… – Агариста замялась, подбирая слова. – Исчезнуть… Первые несколько месяцев после свадьбы мы с ним почти не разговаривали. Он приходил только ночью… К