«Вимера», словно разделяя жуткие подозрения Грыка, которые с каждой секундой становились похожи на не менее жуткую правду, опасливо приближалась к Одинокой Жемчужине. Ничто, кроме знакомых очертаний материков, не напоминало родную планету. Не было ни веселых огоньков многочисленных спутников, ни громады Орбитальной Таможни...
И никто не летел навстречу.
– База! База! Я – «Вимера»! Ответьте! – тщетно надрывался Кар, давясь микрофоном. Он уже час безуспешно пытался добиться взаимности у Великого Безмолвия. – База! База! Я – «Вимера»! Ответьте!
База молчала как проклятая.
– Что же это, Грык? – захныкал напарник, цветом тела напоминающий завядшую цветочную клумбу. – Почему они молчат? Может быть, обиделись?
Его коллега тоже молчал. Он не проронил ни звука до тех пор, пока «Вимера» не совершила посадку посреди выжженной равнины, кое-где украшенной гигантскими обломками скал.
– Грык! Это ведь не космопорт! Почему мы здесь?!!
– Потому что он будет здесь через миллион лет...
– Какой миллион лет?! Ты сбрендил!!!
– Нет... Ты же помнишь, какое у нашей фауны было оригинальное чувство юмора?
– Она-то здесь при чем?.. Давай перекусим, – нейтральным тоном обратился Кар к напарнику.
– Ты спрашиваешь, при чем здесь они? Я отвечу тебе, – Грык не обратил внимания на предложение. – Только от таких извращенных существ можно было ожидать такой подлой шутки!..
– Какой шутки? О чем ты?!
Один из родителей когда-то сказал Кару, что если тот будет много и часто напрягать мозг, то плохо кончит. Он всегда следовал этому совету в отличие от Грыка, которому, скорее всего, подобного никто не советовал. Ему стало жалко обделенного коллегу, начавшего «плохо кончать» прямо на его оптических присосках.
– Помнишь вспышку? Это была не аннигиляция...
– Ты сам это сказал.
– А теперь я тебе говорю, что это была не аннигиляция!
– Что же тогда? – Кар усомнился в диагнозе, так как, по его мнению, логика в речах коллеги присутствовала.
– Это было перемещение во времени!
– Что ты несешь?! – Кара придал дыхательному клапану отвисшее положение, потому что термин «перемещение» описывал одно из таинств полового цикла. – С кем это я перемещался? С тобой?! Это довольно пошлое предположение…
– Да. Кстати, это не пошлое, а прошлое...
– Что? – возмущению Кара не было границ. – Да я с тобой на одном полу...
– Идиот! Они зашвырнули нас в прошлое!!!
– В прошлое? А где же остальные?
– Какие остальные?
– Ну, участники девятого полового цикла, кто же еще! Ведь в прошлом последним был девятый цикл, разве нет?
– Экий ты маньяк! До него еще миллион лет!
– Вот ты заладил – миллион лет, миллион лет... Что?! В самом деле?!! – взвыл Кар, когда до него наконец дошла страшная правда, потому что даже такой сумасшедший, как Грык, не стал бы шутить половыми циклами. – Как же им это удалось? Ведь никто в нашем Скоплении не располагает подобной технологией... За что?!
– Это были существа не из нашего Скопления, разве непонятно? Это были их собратья. Мы недооценили...
– Это ты! Ты недооценил их опасности! Я же тебе говорил, что не стоит лететь к той планете!
– Сейчас это уже не суть важно. Я не знаю, как они нас выследили, но... Теперь мы здесь и приговорены к самому страшному – к одиночеству.
– Одни... И ни одного подсамца, ни единой самки на тысячи лет вперед и вокруг... – Кар расплылся на сухой почве, пожелтел и потерял сознание.
– Но мы будем бороться, – продолжал Грык, впав в истерическое состояние. – Мы обязаны предупредить потомков о грозящей опасности и сделать все возможное, чтобы проклятая фауна была уничтожена до того, как доберется до нас с тобой! Время – штука хитрая и мы еще посмотрим кто кого!!!
Квакающий голос далеко разносился над пустынной равниной. Результатом этого было то, что в одной из подземных нор заворочался огромный Джаг, разбуженный ритмичной вибрацией воздуха.
Он медленно высунул на поверхность плоскую голову и приник мембранами к почве. Близорукие глаза, расположенные на кончике пасти, обшарили пространство вокруг. Обоняние подсказало, что близятся сумерки и наступает время охоты.
Джаг бесшумно скользнул в нору и по многочисленным ходам устремился к беспечной добыче.
***
Четверг, 53 февраля 2 473 010 года до н.э.
– Вижу Землю! Земля в экране!!!
Вопль веселого Фасилияса ворвался в кают-компанию, переполненную печалью и скукой, в один из долгих периодов бодрствования, которые по привычке именовали «днем».
– Нужно говорить – Терра, и не в экране, а в иллюминаторе, – лениво и безрадостно поправил Саньковский.
И ему, и всем остальным Тохиониус уже поведал о неладах со звездами. «Права была Машка, черт бы их побрал!» – подумал тогда он и не изменил мнения до сих пор.
– Почему? Ведь вы все земляне?! И у нас нет иллюминатора...
– Была когда-то традиция такая. Когда кто-то залазил на мачту и видел землю, то он был обязан орать – Терра Инкогнита! Понял? – Семен с сомнением, так как и сам был не слишком уверен в том, что говорит, посмотрел на Фасилияса и добавил: – А из песни слов не выкинешь...
– Ага, – почти по-взрослому щелкнул клювом тот и вприпрыжку помчался обратно в рубку.
– Что будем делать, уважаемые космонавты?
– Будем верить в лучшее. Неважно в «когда» мы попадем, водка или вино были на Земле всегда, – Горелов из кожи лез, борясь за звание «мыслящего человека», потому что ему очень нравилось это выражение. К тому же звание «старший лейтенант» не шло с ним ни в какое сравнение.
– И жизнь зародилась не в воде, а в спирте? Оригинальная идейка, – тускло улыбнулся Семен. – Михалыч, а ты что скажешь?
– Лучше бы, конечно, в светлое будущее, которое мы строили, – мечтательно протянул майор. – Каждому по потребностям...
– Можно будет мне поиметь чужое тело? – заслышав о потребностях, смущенно поинтересовался Джек-Потрошитель.
– Чем тебе твое не нравится? Ведь не болит ничего, – удивился Михалыч.
– Женщины, – признался тот, переходя в инфракрасный диапазон, – не хватает... мм, простого человеческого... м-м... особенно женского тепла...
– Если сможешь, возьмешь мое, только потом все расскажешь, – предложил Горелов. Он не был сторонником ущемления плоти, но ему хотелось мыслить подобно философу-отшельнику. Хотя бы какое-то время.
– О, Вонючий Бог! Твоей доброте нет границ!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});