кинозал не выдержала: «Ты можешь хоть сейчас снять свои дурацкие наушники? И не забудь выключить мобильный!» И не думал послушаться, нахал! Внутри все послушно берут темные очки и салфетки у девушки с лотка. А ей не сразу понятно – зачем. Нелепо, неловко. Володе: «Ты что, не слышишь, сними наушники немедленно!» Вцепилась ему в рукав. Он высвободился, побежал наверх. Взяла две пары очков, салфетки.
Володя ждал ее на лестнице. Ну конечно, билеты и очки – у нее. Не глядя, обогнала, прошла к своему месту, села, предвидя пытку.
Лариса справа, Ксюша слева. Попкорн. Счастье. На экране реклама.
Подростки не то на помойке, не то в складской зоне. Пинают, перебрасывают друг другу консервную банку. Вдруг приседают, хищно озираются, услышав мощное топанье, почувствовав содрогание земли под гигантскими ногами. Пускают по кругу пластиковую бутылку с зеленой жидкостью. Жадно пьют. И, когда перед ними возникает железный исполин с маленькой злой головой, они готовы к бою. Выросли до небес, покрылись броней, по-боксерски подняли к груди пудовые кулаки. Бой снят – ве-ли-ко-лепно! Титаны взмывают в воздух, тяжело сталкиваются, глухо падают, поднимаются со скрежетом. Враг-великан повержен, подростки-победители возвращаются к консервной банке. Последний кадр – мальчишеская рука поднимает с земли пластиковую бутылку, опять полную, опять ярко-зеленую. И все спрессовано в секунды! Красивая, талантливая работа.
Лариса улыбается восхищенно. Молодец, сразу признает качество. Не случайно два года на режиссера проучилась, пусть и театрального. Сколько лет прошло, а чутье осталось. Ксюша чувствует поворот его головы, тянет шею через него вправо, высматривает оценку матери и только после этого шепчет: «Здорово, правда?..»
Эх, вот бы ему снять что-то подобное! Большое, яркое. Чтобы все разом ахнули. Мало кто способен по достоинству оценить рутину, выпускаемую под его руководством, и понять, что все эти тетки в тесных квартирах с пачкой порошка в руке, причитающие над потопом от стиральной машины, одним движением руки отмывающие жир со сковородки, что все эти тетки – вовсе не доказательство несостоятельности их создателей. Наоборот, они столь же хитро и искусно изготовленный продукт, как подростки-трансформеры.
Начался фильм. Все надели очки.
Воздушная армада землян приближалась к мерцающей планете. Какие-то обломки крутились вокруг, летели в зрителей. Те, смеясь и пугаясь, отмахивались, тянулись к шершавой поверхности. На планете землянам были нужны полезные ископаемые. Ради них они были готовы истребить наивных и прекрасных людей-кошек серого цвета, компьютерные образы которых жили в зеленых джунглях и поклонялись огромной белой плакучей иве со свисающими до земли люминесцентными дискотечными трубками. В руки землян попала прекрасная принцесса-кошка и гордо отвергла попытки склонить ее к сотрудничеству в обмен на жизнь. Обаяние и принципы грациозной кошки сразили красивого офицера-брюнета (вроде бы известный актер, но как его зовут?). Он убежал вместе с кошкой к ее родичам и организовал сопротивление землянам по всем правилам военного искусства.
Бог ты мой! Вот оно. Эпоха. Без преувеличения, именно так. Новая эпоха! Теперь все пойдет по-новому. Компьютерные кошки и компьютерные птицы, служащие кошкам лошадьми, сделаны отлично, но не это главное. Чудо – их сплетение с реальными актерами в выпуклом, объемном мире. Три дэ! Три дэ! Вот увидите – совсем скоро они (она? оно?) войдут во все ваши дома. Готовьтесь покупать новые телевизоры и очки.
А они уже готовы! Раскрывают ладонь для бабочки, увертываются от птицы, оседланной кошкой, ойкают, став мишенью для снаряда, восхищенно крутят головами и аплодируют.
Когда умирал отец принцессы-кошки, Лариса сняла очки, вытерла глаза. Год назад у нее умер отец.
Погладил ее руку. Она не отдернула. Слева – встревоженное лицо Ксюши в черных очках.
Три дэ! Как хочется не опоздать, поскорее сделать что-то, что поставит его в первый ряд тех, кто поспешит за Мастером, сотворившим «Чужую планету».
Володя снял наушники, протянул развязно: «Чё-орт, попкорн не купили!» Конечно, надо показать крутость. На самом деле у кассы струсил, не решился попросить попкорна, увидев реакцию матери на дорогие билеты. Карманные, судя по всему, давно потрачены.
Реклама. Тошнотворно-пустая. Машины, шоколадки. Не смотреть, думать о своем. Но невозможно не слышать пушечный грохот, вбивающий в голову приказ покупать. Подняла глаза и вперилась с ненавистью в подростков, вдруг ставших роботами. Они не против чудища воевали. Вместе с ним, одной общей бандой давили, корежили, уничтожали – культуру. Ради зеленой гадости в пластиковой бутылке. Кто-то ей рассказывал: если на ночь опустить в такую вот сладкую отраву кусочек мяса, к утру от него ничего не останется. А Володя, конечно, в восторге.
Начался фильм. Все нацепили очки. Сидят, смотрят. А у нее сразу – тяжесть в переносице. Надо потерпеть. Громкость убавили. Музыка хорошая. Мощная, красивая. Может, обойдется. Будет добрая сказка. Несколько космических кораблей подплывают к поблескивающей планете сквозь кольцо астероидов. Ой, каменные глыбы летят прямо в зал! Кто-то в зале заржал, кто-то вытянул руки, хватая, отталкивая. И Володя туда же. В цирке мы, что ли?
Земляне высадились на планету и сразу начали безобразить – притеснять серых человекообразных кошек.
Вдруг стало ясно – бред! Не надо себя убеждать, пересиливать. Весь фильм – бред. Зачем нужны кошки размером с человека? На двух ногах? С огромными глазами, как у красавиц, каких любят рисовать школьницы? Как может человек влюбиться в кошку?
Зачем нужны дурацкие очки, от которых болит переносица и кружится голова? До тошноты. Что там трубили: «Как в жизни»? Наоборот! Изображение нереальное, искусственное. И как этого другие не замечают? Полон зал – одураченных. А что, если смотреть без очков? Сначала – туман, потом оказалось, что едва ли не половина кадров – нормальные, а на остальных тоже не все расплывается. Так и сидела, глаза постепенно адаптировались. Да и не важно – в очках, без очков. На что смотреть-то?
Положительный красавец, ловко владеющий оружием, вертолетом, боевыми приемами, нехорошие земляне в фашистских касках, серые кошки, пляшущие и улюлюкающие вокруг костра, как индейцы в старых фильмах, – все играли в одной команде противника, все служили в одной вражеской армии и воевали против человечности, против культуры. И все в зале – тоже. И Володя, и Володя! Изо всех сил делает вид, будто не замечает, что мать без очков, и делано громко смеется, ухает, радуется вместе со всеми.
Она одна, ожесточившись, задыхается в темноте, отказывается верить в трехмерность, которую можно рассмотреть только через очки. Не жалко старого кота, умирающего красиво, благородно, с напутственными словами дочери и своему народу. Не умиляет прелестный котенок, рождающийся у принцессы-кошки под светящимся белым деревом.